Самый лучший комсомолец. Том шестой

Глава 29

— Готов? — спросил Виталий Андреевич Сучков у замотанного в бронежилеты и каску Кима, направившего РПГ-7 на списанный, а потому подлежащий утилизации, танк Т-62.

На полигон нашей воинской части приехали, без дам, с опасными железяками поиграть — Юра попросил.

— Так точно, товарищ полковник! — проорал Ким.

— Огонь! — дал отмашку Виталий Андреевич, и Юра отправил снаряд в цель.

Кумулятивная струя прожгла броню и добралась до сложенного внутри танка тротила. Ух как красиво разлетелся! Тротил именно для этой цели и положили — наследника корейского престола повеселить. Такая трата прибавочной стоимости меня угнетает, поэтому с разных сторон взрыв снимает куча камер — отдам киноделам в Москву, может им пригодится, будет не так грустно. Но Юры в кадре, понятное дело, не будет — его снимают корейцы, отдельно, для своей пропаганды.

— Да!!! — возрадовался Ким.

Потому что до этого дважды промазал — корейским операторам пришлось демонстративно сжигать такую позорную плёнку в выданной вояками бочке. Пришлось промахиваться и мне, чтобы Юре на так обидно было.

— Прости, Сергей, я сломал мишень, — с тщетно скрываемым превосходством в улыбке обратился он ко мне.

— Я не расстроюсь, если ты пообещаешь не расстраиваться, когда я сломаю мишень во время поездки к тебе в гости, — улыбнулся я в ответ.

— Я с радостью дам тебе возможность отыграться, — пообещал Ким, и мы пошли переодеваться — темнеет уже.

Последний день уходящего года шел хорошо, как и дни предыдущие — катались по городу и подсобным хозяйствам, съездили в Хабаровск, где выступили перед пионерией и комсомолом, наснимали кучу материала (документалку про Юру снимать пока рано, поэтому положу пленки в архив, ждать подходящего момента. Например — восшествия Кима на престол, прикольный будет подарок), выловили немного рыбы методом зимней рыбалки, катались на лыжах, санках и лошадях — Юра, оказывается, умеет — и дважды собирали корейских гастарбайтеров в ДК, чтобы Ким мог как следует вдохновить их на трудовые подвиги пламенными речами, а Джехва даже спела пару корейских песен — для этого ей специально музыкантов из Кореи привезли. Плакал — как положено — весь зал, но совсем не из-за вокальных данных девушки — с ними все оказалась очень хорошо.

Поблагодарив товарища полковника и помогающих в организации досуга офицеров, мы с Юрой погрузились в «командирский» УАЗик и поехали домой. Ким на фоне пел дифирамбы военной материальной части СССР — хитрый, блин, у них же по нашим чертежам оружие куют, а значит он как бы хвалит и себя — а меня больше волновали прибывшие из Чили подарки. Для Виталины и Джехвы привезли пальто из шерсти викуньи — очень теплые, красивые и практически невесомые. Викунья — это парнокопытная зверушка из семейства верблюдовых, похожа на ламу, но поменьше. И очень-очень редкая и краснокнижная, поэтому я натурально опешил, когда нам привезли десять этих зверушек — семерых самок и троих самцов. Подняв боевую тревогу, я в течение суток выбил в Узбекистане площади под их разведение и приставив троих докторов животноводческих наук за зверушками следить. Будет у СССР свое стадо, дай только время. Увы, на ширпотреб их шерсть не пустишь, но в качестве валютной речки очень даже ничего — через мамин модный дом будет с аукциона изделия продавать.

Альпак тоже прислали — уже на Алтае, обживаются вместе с десятком Чилийских старообрядцев, отправленных на историческую Родину посмотреть и решить, стоит ли переезжать остальной коммуне. Ну и «бракованных» лам у нас никто не отбирал, пускай пасутся и размножаются, их шерсть тоже очень даже ничего.

В Чили успела съездить делегация из США во главе с целым госсекретарем, но толку из этого не вышло — правительство готовит законопроект о тотальной национализации, синьор президент прямо из инвалидной коляски — не усидел в больнице — толкал пламенные речи на многомиллионные толпы митингующих товарищей, а по СССР прокатилась толпа митингов в поддержку новых социалистических «братушек». Если у КГБ и местных получится купировать попытки государственного переворота, все у нас будет хорошо — у СССР хватает денег, чтобы выкупить тупо весь чилийский экспорт, употребив его себе и союзникам на пользу. Что-то делает и Ким-старший, не зря же целую кучу договоров подписали, в том числе — об открытии друг у друга посольств. В Сантьяго строим сразу два — корейское и наше, раньше не было.

А где-то там, в Европе сейчас продолжают колесить по городам и весям корейские близняшки-певицы-скрипачки. По состоянию вчерашний день — тогда я цифры и запросил — они принесли бюджету Северной Кореи двадцать шесть миллионов в долларовом эквиваленте. Казалось бы гроши, но в моей реальности к 86 году внешний корейский долг социалистическим странам был в районе двух миллиардов. И это — уже других долларов, которые раза в три хуже, а значит — деньги офигеть какие хорошие, и я очень надеюсь, что товарищи потратят их на покушать, а не вербовку южнокорейской агентуры. Ну а в следующем году будет гораздо больше — популярность близняшек растет.

— Юра, предлагаю дать нашим дамам отдохнуть от нас еще немного — как и обещал, у меня есть планы, осуществить которые без твоего участия не получится.

Враньё — только бумажку «наверх» отправь и старшие товарищи все сделают, но Кима надо приучать к хозяйствованию и помогать вылезти из долгов, иначе это не дружба, а хрень.

— Я как раз собирался тебе об этом напомнить, — с улыбкой кивнул он.

— Тогда приглашаю тебя в мой личный кабинет, — ответил я. — Дядь Сём, к администрации.

— Угу, — откликнулся он и свернул с улицы Сталина на улицу Ленина.

В моем кабинете Юра впервые, поэтому с любопытством осмотрел заставленные машинками-модельками (домой уже не влезают) полки, оценил мягкость дивана, едва заметно поморщился на «казенную», хтонично-утилитарного дизайна мебель, с моего разрешения потыкал клавиши печатной машинки, одобрительно поцокал языком на здоровенный опечатанный сейф и улыбнулся шелковому портрету Ленина на стене — их подарок висит на почетном месте, значит я им дорожу.

— Скоро вон ту стену сломают, — указал я налево. — Сейчас там не особо нужная кладовка, поставим мне настоящую ЭВМ, буду на ней тексты набирать.

«Протоворд» уже сделали, а матричные принтеры в этом времени существуют и используются. Пора шагать в будущее!

— Значит мне тоже нужно начать осваивать передовые технологии, — принял он хорошее решение (если не врет).

— Без передовых технологий коммунизма не построить, — одобрил я.

Усевшись за столом бок о бок (напротив сесть некомильфо — получится, что я тут начальник, а он понятно кто), до самого вечера, с перерывом на чай с ватрушками, составляли план по превращению Северной Кореи из дотационной в полудотационную, руководствуясь древней мудростью об удочке.

Со следующего года на мою международную корпорацию (хех) будут работать четыре швейные фабрики, один металлургический завод переключится чисто на меня — через пару лет местные пионеры будут собирать в числе прочего и корейский металлолом — а еще договорился о закупке каменного угля для передачи нашим совхозникам для бытовых нужд. Не обошлось и без более продвинутых штук — наши спецы построят в пригороде Пхеньяна завод по производству утюгов. Как не прискорбно, но «оптимизацию расходов» придумали не в капиталистической России — в эти времена такое называют «рационализацией», и из-за нее тончают провода и снижается надежность изделий. Порядок в связи с возвращением «приемки» государству наводят, но ломать — не строить, а трудовая дисциплина, чего уж греха таить, много где проседает. Ну гонят брак, сволочи, а народ потом мучайся. Вот корейские утюги получатся реально хорошими — Юрины люди будут стоять у работяг над душой, сурово карая за каждый косяк.

Еще договорились наладить сплав леса через Амур в Корею, оттуда он будет перетаскиваться на лесопилку — ее Юра обещал соорудить своими силами — и дальше на мебельную фабрику. С номенклатурой определимся позже, когда товарищи из министерства эту фабрику мне согласуют — придется строить самим. Опилки и неликвидный лес будут поступать на бумагоделательный комбинат — его тоже построим, но конечной продукции не увижу, потому что конечной точкой путешествия нашей древесины станет типография, штампующая Советскую литературу для корейских товарищей.

Так-то на долгой дистанции я даже в плюс от всех этих инициатив выйду — себестоимость корейского утюга, например, даже с учетом доставки материалов и продуктовых пайков персоналу, получится раза в два ниже, чем дома, а продавать будем через специальную сеть кооперативов «Брат-кореец», на рупь дороже местных изделий. Первое время граждане будут относиться к новинке прохладно — ну зачем переплачивать? — но со временем слухи о надежности корейского утюга обойдут всю страну, и он станет дефицитом. Возможно! В эти же кооперативы пойдут прочие товары, Юра обещал навести справки и не позднее февраля прислать полный список того, что они могут продать.

— И мое любимое, — заявил я напоследок. — Давай построим у вас пионерлагерь для Советских детей!

Японский на Окинаве уже строят — по слухам, в Партии уже грызня идет, потому что квота на партийных детей туда — десять процентов от общего потока. Нефиг, у нас государство рабочих и крестьян, а не придаток для обслуживания номенклатуры, что бы там кому не казалось.

За пионерлагерь на острове Робинзона Крузо дед пока не общался — ну прямо не до того, у Чили сейчас проблемы покруче, но никаких преград я не вижу — жалко им чтоли? — поэтому ждем и копим стройматериалы.

— Уже строится один, на море, — ответил Ким.

— Значит построим в горах, — решил я. — Специализация — выживание в сложных условиях и подготовка юных альпинистов.

Очень острожная подготовка — мне несчастные случаи не нужны.

— Наш народ знает много о выживании с сложных условиях, — похвастался Юра.

Жалко корейцев. И китайцев. И негров. Да всех, бл*дь, жалко!

Подышав на личную печать (юридической силы не имеет, пожилые функционеры умиляются — играет мальчик в бюрократию), оставил на бумагах оттиск, упаковал в бандероль, и мы вышли в коридор, поручив дяде Никите (новенького из Москвы прислали) снять копии и отправить в Москву и Пхеньян.

— С Новым годом, — цинично пожелал я остающемуся дежурить в администрации милицейскому сержанту, и мы отправились домой, готовиться к празднику.

А народу-то сколько! Вся центральная площадь утопает в детях и взрослых, у горок выстроились очереди из держащих картонки, фанерки и куски линолеума ребят (надо бы «ледянки» отливать начать — они вроде несложные), по случаю темноты зажгли фонари, развешанные всюду гирлянды и конечно же венчающуюся красной звездой ёлочку. Дедушка Ленин стильно подсвечивается встроенными в постамент прожекторами, указывая верную дорогу — на Юго-Восток, где перспектив больше.

Из мегафонов играет «новогодний» музон, и некоторые товарищи не стесняются плясать. Большим успехом пользуются точки с горячим какао, кофе и прочим чаем. Не простаивают ларьки с пирожками, шаурмой и другим фаст-фудом. Ну а в расположенных возле площади кафешках, ресторанах и столовых — полный аншлаг, и даже за взятку швейцару пройти не получится — у нас взяток никто не берет.