Главный наследник НЕ скрывает свою силу. Том 3

Глава 11

Музыка без слов, играющая в комнате, не отвлекала, а скорее создавала фон. Глория закрыла глаза, наклонилась к невысокому столику из дымчатого стекла — и втянула в себя белый порошок. На какую-то наносекунду сознание подёрнулось приятной поволокой, а затем…

…в голове расцвёл космос. Яркость красок, ясность сознания. Как всегда.

Кайф.

Нет… нет. Не как всегда. Лучше. Намного лучше. Совершенно никакого сравнения с тем, как это ощущалось раньше, в прежнем теле, дряхлом и немощном.

Глория распрямилась, откинулась на спинку кресла, блаженно свесив руки вниз, и широко распахнула глаза; отражения, окружавшие её со всех сторон, в точности повторили движения. В этой небольшой комнатке были зазеркалены три из четырёх стен, и даже потолок — и всё это сейчас отражало её-новую.

Или, может быть, старую? Такую, какой она была очень давно. Сколько там ей исполняется через три недели?.. Сто семьдесят четыре? Солидный возраст для такой красотки, что улыбалась ей из отражений.

Из всех людей, живущих на Земле, Глория считала себя старейшей — во всяком случае, о других подобных долгожителях ей известно не было. Долголетие ей обеспечивали как врождённая магия, уникальная и неповторимая, так и самые передовые средства. И это было хорошо, но всё-таки молодости ей сильно не хватало.

Что ж; теперь эта проблема была решена. Спасибо хозяину.

Глория повернулась в одну сторону, затем в другую, пристально и придирчиво разглядывая себя в зеркале со всех ракурсов. Чёрт. Она ведь впервые видит себя молодую так хорошо. Во времена её молодости — во времена её первой молодости! — зеркала были куда тусклее, да и лампы горели не так ярко…

Пожалуй, быть молодой в двадцать первом веке куда лучше, чем быть молодой в девятнадцатом. Раскинув руки в стороны, Глория снова откинулась на спинку кожаного кресла. Интересно, что сейчас заставляет её кайфовать сильнее — кокаин или осознание того, что всё прошло гладко?

За её спиной прокашлялись.

— Ваше Величество. Звонок по VIP-линии.

Глория Виндзор, королева Британии, со всеми титулами, какие бывают, подавила в себе смешок. Помещение специально было выстроено так, чтобы у входа были «слепые пятна», закрытые от зеркал — а в тех отражалось, будто их нет. И чёртов Уортингтон, разумеется, знал о них.

— Кто там? — бросила она, разворачиваясь на кресле.

— Шейх Мус-Альджи, Ваше Величество, — Уортингтон выступил из ниши, протягивая ей мобильник.

Ха. А он такой же, как всегда. Скучный, строгий. Будто ничего не изменилось. И бровью не ведёт. Интересно, что он думает обо всём этом на самом деле? Завидует ей?

Даже сейчас на его морщинистом лице играло серьёзное выражение лица, почти похоронное. Словно маска. Наверное, это стоило ему немалого труда — всё-таки на Глории сейчас был только полупрозрачный газовый халатик и ничего больше.

Старый сноб. Конечно, королева привыкла к выражению лица её личного дворецкого ещё очень давно, но почему-то именно сейчас оно смешило её больше обыкновенного. С лукавой улыбочкой взяв телефон, она развалилась в кресле, перекинув одну ногу на другую. Как там делала та девчонка в «Основном инстинкте»?..

Уортингтон глядел всё так же бесстрастно и профессионально.

Ну и хер с ним

— Ваше Величество, — мягко протянула она.

— Ваше Величество, — практически тем же тоном, буква в букву, раздалось в ответ.

Ага. Отлично. Как и ожидалось, голос её старого знакомца, правителя Эмиратов, был совсем иным, чем при их последнем разговоре. Моложе, сильнее, ярче. И… кажется, он тоже под дурью.

— Кажется, тебя можно поздравить, Заид?

— Как и тебя, Глория.

И не только под дурью. Если слух её не обманывал, где-то по ту сторону трубки, на заднем плане, раздавались характерные звуки. Чуть слышное девичье постанывание, ритмичное шлёпанье плоти о плоть… Шейх времени не тратит; её собственные планы этой ночи ещё только обдумывались.

— И как, всё прошло гладко? — осведомилась она, поворачиваясь в кресле, чтобы разглядеть себя сбоку; свободная рука поползла по телу, скользя подобно белой змее.

Хм. После всех этих закрытых платьев, синечулочных старческих нарядов, она слишком бледная. Кажется, ей не помешает немножко загара, и лучше бы натурального, а не из солярия.

— Лёгкие… неполадки были, — у шейха даже не сбивалось дыхание; похоже, он был в отличной форме, как для человека, что ещё вчера не мог передвигаться без помощи. — Но с ними покончено.

— Неполадки? — Глория вздёрнула бровь.

Кажется, она уже догадывалась, о неприятностях какого рода идёт речь.

— Наследнички, — хмыкнул шейх. — Просто поразительно, правда? Когда речь заходит о политике, о семейных делах, то они всего лишь бездари и дармоеды. Но как только намечается что-то важное — что-то, чему можно помешать, и они уже тут как тут…

Он выдохнул; кажется, для его занятия эта тирада была всё-таки длинновата.

Ну, так и есть. У всех трёх предыдущих «коллег по предприятию», что звонили Глории, всё было точно так же. В двух случаях пытались вмешаться наследники, в одном — конкуренты. И каждый раз — всё так же безрезультатно.

— Двое внуков, — продолжал шейх. — Понятия не имею, откуда они узнали.

Повисла пауза — короткая, секунд в пятнадцать — а затем он уточнил:

— Ты не отправляла в портал парней?

Глории захотелось рассмеяться. Разговор шёл почти по тому же сценарию, что и последний перед ним, с минимальными изменениями.

— Не-а, — отозвалась она. — Я вообще… провернула всё относительно мирно, отправив только тех девчонок, отобранных заранее. Но вот Джон Роскфельд, например, сказал, что ему пришлось сплавить туда правнука, сообразившего, что наследства он не дождётся.

Шейх хохотнул в ответ, но как-то задумчиво.

— До сих пор пытаюсь понять, — пробормотал он (кажется, на заднем плане даже прекратились телесные звуки). — Когда они проходили через портал, их лица… изменились. Одно и то же лицо, в двух экземплярах. И, знаешь, тот итальяшка-мафиози — у него было то же самое; даже лица мы описали похоже! Вот я и гадаю, кто бы это мог быть?

Ага. Значит, у дона Леонардо тоже всё получилось по плану. Кажется, в их маленьком кругу вообще сегодня обошлось без проколов!

— Спроси у хозяина напрямую, — посоветовала экс-старуха, подкатываясь на кресле к столику. Кредитка снова застучала по поверхности, формируя новую дорожку. — Если тебе так уж любопытно.

— Его личное дело, — бодро, со смешком, отозвался шейх. — Ни к чему вмешиваться в личную жизнь. Тем более, мне, как и тебе, сейчас куда больше хочется заняться собственной личной жизнью.

Глория рассмеялась. Прозвучало, конечно, натужно, но, по сути, он прав — в ближайшие часы ждать от получивших вторую молодость чего-то, кроме развлечений, бессмысленно. Они ведь даже друг другу названивают не из необходимости, а скорее чтобы похвастаться.

— Ну, теперь можно себя не сдерживать, Заид, — заметила она. — Похмелье и ломка, конечно, не исчезли совсем, но, когда ты молодой, как-то перестаёшь бояться подобного.

Ответную фразу шейха она полностью пропустила мимо ушей, снова наклонившись к столику за порцией кокаина. Закрыв глаза, она замерла, держа телефон на вытянутой руке.

Как же хорошо.

— Ну, это только начало, — сообщила она затем. Что бы он ни сказал, фраза должна попасть в цель. — Так что, возможно, не стоит кидаться на всё и сразу, Заид — теперь-то у нас полно и времени, и сил…

— Может, и так, Глория, — хмыкнул шейх в ответ. — Возможно, я что-то и оставлю на потом.

Ой, да кого они обманывают? Они слишком долго ждали, слишком долго жили в этих старческих телах. Нет уж, в эту ночь они — все они — сорвутся по полной.

— Тебе их не жалко? — вдруг спросила она; в глазах зажёгся какой-то лукавый огонёк.

— Кого? — не сразу понял шейх.

— Своих внуков, — пояснила она. — Всё-таки родная плоть и кровь…

В ответ Заид только рассмеялся.

— Если за столько лет у меня не получилось сделать из них приличных людей, к чему жалеть сейчас? К тому же, у меня их осталась ещё целая куча.

Угу. И в ближайшее время до них дойдёт, как сильно ты прокинул их с наследством, «дедуля». Тебе придётся устроить тотальную чистку или сдохнуть молодым и цветущим.

— В общем, — заключил шейх, — пойду обзванивать остальных. Похоже, сегодня всем нам есть что праздновать.

Он повесил трубку. Глория ещё какое-то время глядела на неё.

Ха. «Его личное дело». «Ни к чему вмешиваться в личную жизнь»…

Да он просто боится хозяина, не так ли?

А боится ли его она сама?..

Глория задумалась на пару мгновений.

Пожалуй. Да. В каком-то роде. Но всё-таки это не главное. В первую очередь она видит в нём источник новых возможностей, выходящих за рамки всего, доступного прежде.

Наверное, всем им — аристократам и миллионерам, президентам, королям, мафиозным боссам; словом, людям, оказавшимся на вершине власти уже очень, очень давно — было сложно привыкнуть к этой мысли. Что может существовать тот, кого они станут называть хозяином. Сначала по требованию, потом всё больше и больше инстинктивно, и теперь уже даже в мыслях.

Гордость, угу. Уязвлена и страдает. Но нельзя же быть идиотом, даже если очень принципиальным. Есть вещи — и это понимают все — ради которых можно поступиться и гордостью, и ещё очень, очень многим, если не вообще чем угодно. Вторая молодость относилась именно к таким вещам.

За спиной снова раздалось тактичное покашливание; на этот раз Уортингтон отражался в зеркале нормально, просто королева по привычке даже не пыталась замечать его.

— Что такое? — она скосила на него глаза.

— Ваше Величество, — на сей раз в руках у дворецкого был планшет. — Получены новости из Москвы. Кажется, у госпожи Рюдзин вышел… прокол.

Глория моргнула и отбросила в сторону кредитку, которой уже делала третью дорожку.

Всё-таки.

— Рюдзин идиотка, — заметила она — скорее себе самой, чем Уортингтону. — Такого нужно ожидать, когда ведёшь дела такого уровня не на своей территории. Зачем она вообще попёрлась в Россию? Сидела бы дома, в Японии, и обошлось бы без сюрпризов.

Она поглядела на Уортингтона; взгляд королевы Глории заметно похолодел.

— Что-то ещё?

Тот сдержанно кивнул.

— Похоже, что… — он кашлянул. — Ваш внук. Информации пока немного, но, судя по всему, он оказался слишком близко к раскрытому порталу… и был затянут внутрь.

По лицу королевы пробежала тень. Филипп. Обидно, правда. Послушный мальчик, милый паренёк. И — в отличие от некоторых других родственничков — никогда не метивший на её место. Филиппу-Александру хватало того, чего недоставало прочим — ума, чтобы понять, что, во-первых, трон ему не светит, а во-вторых, при троне ему будет куда комфортнее, чем на нём.

— Уже известно, кто в этом виноват? — холодно осведомилась королева. Не то, чтобы она когда-либо воспринимала Филиппа иначе, чем верную собачонку… но и пропажа собачонки — это тоже досадно. К тому же, ущерб одному из её семьи — это ущерб ей. Люди не должны думать, будто можно задеть её и остаться при этом безнаказанным.

— Наши люди уже на месте, — кивнул дворецкий. — Они выясняют подробности, но сейчас там творятся полная неразбериха и хаос.