Самый лучший комсомолец. Том шестой

* * *

Звезда мирового масштаба (не хуже Магомаева, но ЦА другая, не такая респектабельная) со звездой рангом поменьше прибыли в Хабаровск поздним вечером — в восемь тридцать. Любимая Родина решила мне подыграть, погрузив Хабаровск и окрестности в лишенный ветра, очень уютный снегопад. Крупные снежинки опускались на оживший за последнее время город — почти не осталось зданий, лишенных витрин и огней вывесок. Вдоль дорог, по которым колесила снегоуборочная техника (иначе город просто парализует), около остановок выстроились расписанные в сказочно-лубочных и соцреалистических традициях ларьки. Вон на той шашлычной нарисовали аж копию Шишкина! Итоговый дизайн, конечно, специфический — очень все разное — но впечатление вкупе с украшенными иллюминацией центральными улицами и снегопадом производит как надо: здесь, среди снегов и холода, бурлят жизнь и созидательные порывы!

Наш маршрут от аэропорта проложен так, чтобы зацепить парочку всегда полных народом катков, полюбоваться витринами магазинов и немножко заценить архитектуру. Куда мы без «потемкинских деревень»? Впрочем, заранее никто ничего не готовил и никого не напрягал — просто покажем нужное в нужном порядке. По Москве Леннона тоже немного покатали, планку нужно поддерживать — столица это фигня, а вот за тысячи километров от нее вечерний досуг гражданам наладить — это уже задача!

Товарищи у нас «инкогнито», поэтому никакой встречи на взлетно-посадочной полосе: как все от самолета автобусом доберутся до терминала, где мы их и встретим. «Мы» — это я, Вилочка, Юрий Андреевич Викторов — от Хрущевского горкома, и Виктор Афанасьевич, черноволосый сорокапятилетний мужик в роговых очках — он здесь от МИДа. КГБ у меня всегда с собой, в лице дядей Вити (знает английский и полковник) и Семена (нокаутировать вышедших из-под контроля англичан).

Отдельного самолета из Москвы товарищам никто, естественно, не выделял — сами со своим «инкогнито» виноваты — поэтому пришлось спрятаться за взрослыми, пропуская прибывший на малую родину или в командировку народ. Лица усталые, но это понятно — нифига себе сколько летели. Вот и интуристы — впереди идет одетый в серый плащ, коротко стриженный дяденька с суровой рожей. Телохранитель, надо полагать. Опционально — замаскированный под телохранителя агент Ми-6. За ним — трое: одетый в дубленку поверх вязаного свитера и джинсов высокий бородатый длинноволосый мужик в очках-авиаторах и с висящей на шее цветастой буддистской фенечкой. Это понятно кто. Слева от него, на голову ниже мужа, страшненькая (ну что поделать — внешность это не главное) короткостриженая японка в искусственной белой шубе и тоже с фенечкой. Без очков, оживленно разглядывает терминал. Справа от Леннона — Дункан Арчибальд Уилсон, действующий любить подгадить, он же — посол Великобритании. С ним мы виделись на подписании одного из контрактов, личной неприязни не вызывает — ведет себя корректно, не сильно этим отличаясь от других моих знакомых послов. Протокол обязывает. Этот в СССР давно, поэтому нарядился в пальто и шапку-ушанку с не опущенными «ушами». Компашка получилась колоритная, поэтому опытные Советские граждане старательно не таращатся.

Интуристы среагировали на поднятую МИДовцем табличку с инициалами «J. L.» и отделились от следующего к выходу потока. Мы пошли навстречу.

— От лица Министерства Иностранных дел СССР позвольте еще раз поприветствовать вас, — начал процедуру Виктор Афанасьевич.

На английском, понятное дело.

— Меня нужно было бы поприветствовать в тысячный! — шутканул английский посол.

Выглядит в три раза бодрее остальных — ему по все тому же протоколу положено.

— Чертовски долгий полёт, — продолжил он юморить, пока все ручкались со всеми, а дамам целовали ручки. — Вы бы хотели, чтобы Россия была поменьше, мистер Леннон? — дал слово основному гостю.

— Мне все равно, — буркнул тот в ответ.

— Это провокация? — спросил Виктор Афанасьевич.

— Это шутка, — успокоил я его. — Рад видеть, что в полете вы не растеряли свое чувство юмора, мистер Уилсон. Мистер Леннон, миссис Леннон, знакомству с вами я рад еще больше. Мистер телохранитель, моё уважение, — приподнял над головой лыжную шапочку.

— Без каравая? — продолжил работать душой компании посол.

Да он же нервничает! В прошлый раз шутейку отпустил и не отсвечивал, а теперь — вон, из пальто выпрыгивает.

— Не в аэропорту же, — с улыбкой развел я руками. — В Хрущевске встретят как полагается.

— Мне понравился этот обычай, — поделился чувствами Леннон.

— Очень гостеприимно, — поддакнула Йоко.

— Идемте! — скомандовал Виктор Афанасьевич и повел нас на выход.

— Сказать, что ваш приезд стал для меня неожиданностью — ничего не сказать, — признался я по пути. — Но очень рад.

— Мы никогда не были в России, — ответил Джон. — И просто поражены тем, как выглядит Москва. У нас рассказывают совсем другое, — смерил посла неприязненным взглядом.

Не любит Систему.

— Не весь СССР выглядит как Москва, Джон, — вступился за эти свои БиБиСи мистер Уилсон. — Вы ведь не станете утверждать, будто у вас нет проблем, мистер Ткачев?

— Не стану, — кивнул я.

Не разводить же политинформацию со старта.

— Давайте не станем политизировать визит уважаемых мистера и миссис Леннон, — предложил посол. — Как у вас говорят — пошутили и хватит.

— Классическая английская дипломатия, — сымитировал я восторг. — Создали кризис, а потом «пошутили и хватит».

Все, кроме силовиков немножко рассмеялись.

— Я смотрю «Летающий цирк Монти Пайтон», — признался я.

— Воруете шутки, мистер Ткачев? — изобразил возмущение посол.

— Только эту, — виновато улыбнулся я.

— У вас показывают это шоу? — удивился Леннон.

— Мне присылают из Англии, — покачал я головой.

— И мы со своей стороны немного этому помогаем, — похвастался мистер Уилсон.

— Здорово, когда все вокруг хорошие, — нейтрально заметил я.

— Мир, чувак! — показал мне два пальца Леннон.

— Мир! — охотно отзеркалил я жест. — У нас тоже так делают, — поделился субкультурной особенностью.

— У вас есть хиппи? — заинтересовался он.

— В какой-то степени, — кивнул я. — Вместо коммун они живут в общежитиях, но стремление к миру во всем мире у нас общее. В Хрущевске есть немного, хорошие ребята, в колледже учатся.

Потому что «не ПТУ, а колледж»! Будущие радиотехники.

— Познакомишь? — попросил Джон.

— Конечно! — пообещал я.

— Если они не сотрудники КГБ, — вредным тоном заметил посол.

— Из КГБ здесь я! — важно поведал я Самую Главную Тайну и ехидно заржал.

— У вас тоже очень хорошее чувство юмора, мистер Ткачев, — не подкачал мистер Уилсон.

— Спасибо! — поблагодарил я, и мы вышли на крылечко терминала.

Впереди — полупустая, ярко освещенная фонарями парковка с пускающими дымы из выхлопных труб такси, в которые активно забирается народ. Еще часть прибывших пассажиров грузится в пару автобусов.

— Нам — туда! — указал Виктор Афанасьевич на красненький РАФ-977.

Похрустывая снежком — Леннон неуютно ежился, Вилка отзеркаливала ловящую снежинки ртом Йоко — мы двинулись к транспорту.

— Вы с нами до самого конца, мистер Уилсон? — спросил я.

— Я уже надоел вам, мистер Ткачев? — расстроился он.

— Очень, — подтвердил я. — Но я могу потерпеть еще немного.

Джон гоготнул:

— Мистер Уилсон, я совершенно уверен, что нам с Йоко и мистеру Бишопу, — кивнул на охранника. — Ничего не угрожает. Неужели ваше присутствие настолько необходимо?

— К сожалению, я вынужден подчиняться приказам Форин Офис, — стоически вынес удар посол. — Которые Советская сторона сочла приемлемыми, — добавил для меня.

— Попытаться стоило, — нагло улыбнулся я. — Хорошо, что мы выделили вам квартиру с видом на порт — это будет напоминать вам о родном Лондоне.

Дядя Витя открыл для всех дверь, мы пропустили гостей вперед и забрались в микроавтобус сами.

— В Лондоне есть немало мест помимо порта, — с улыбкой заметил посол. — Может однажды вы приедете к нам и убедитесь в этом сами, мистер Ткачев?

— Может, — не стал зарекаться я.