Чужие здесь не ходят

Эпилог

Ратное и окрестности. Ноябрь 1130 г.

– На Кузьминки Костомара обещала заехать, – потянувшись на ложе, улыбнулась Юлька. Пушистые волосы ее ласкали грудь Михаила, нагое, притягательно жаркое тело манило шелковистой кожей…

Кузьминки – встреча зимы… Реки-озера – в лед… Пути торговые откроются… Сукно, сукно – деньги… На ярмарке-то немало контрактов заключили!

– Э, ну ты чего молчишь-то, любый?

– Да я не молчу, – Миша потянулся. – Закует Кузьма-Демьян – до весны не расковати. Так ведь говорят?

– Ну да… Но я о Костомаре, – девушка сузила глаза. – Говорят, староста журавлиный, Глеб, на нее зуб поимел. За то, что людей сманивает.

– Они сами к ней идут, – усмехнулся сотник. – Потому как – условия лучше. Да и Торопа нынче нет…

Торопа впрямь не было. В октябре еще нашли в омуте… То ли сам – по пьяни, то ли кто-то помог, Бог весть… О том у Костомары спрашивать надобно да у дружка ее, Ратибора. А лучше – не спрашивать. Сам ли, помогли ли – одной гнидой меньше!

Миша потянулся:

– Ничего, скоро из Турова ко вдовице потянутся! Сукновальную мельницу ставить будем… мануфактуру! А с Глебом я поговорю… Не такой уж он и злыдень. Ты что так смотришь? Не согласна?

– Согласна – не согласна… – Юлька повела плечиком.

Повернулась, уперлась пленительными острыми сосочками любимому в грудь. Дернулось пламя свечи, горевшей в изголовье… отразилось в глазах… больших, лучезарных… шалых…

– Я о другом… О том, что ты мне должен был предложить… Мы ж помолвлены, так?

– Так! Пусть и тайно…

– Тайно…

– Сама ж настояла! Прости…

– Ладно… – лекарка сверкнула очами, приподнялась. – Коли из тебя клещами слова не вытянешь, так я сама скажу! Пора бы свадьбу!

– Свадьбу? – Миша дернулся – такого поворота он как-то не ждал! Все сам хотел предложить, момент удобный выгадывал… Дождался!

– Свадьбу! – сдвинув брови, серьезно кивнула девчонка. – Чтоб не в грехе жить. Вот на той неделе и справим! А то шепчутся уже… Противно слушать! Ха… Велимудр к Звениславе сватов собрался засылать – слышал?

– Так я ж сам в сватах… И у Ермила… У них с Добровоей все к тому…

Юлька вдруг засмеялась:

– Ну, Кузнечик еще маловат, а вот Глузда на Лане женить надо. Только он в холопы не пойдет!

– И не надо ему в холопы… Лане вольную выправлю. Со святым отче уже на эту тему говорил.

– Вот как? А я – ни сном ни духом? Хорош женишок – скрытный!

– Я?

– Ты! Ты! Ой, тише, тише… задушишь…

Дернулось пламя… заскрипело ложе…

…Лишь ближе к утру любовная страсть сменилась томной негой…

– Слышь, Юль… – погладив девушку по плечу, Михайла приподнялся на локте. – Спросить хочу… ты вот со свадьбой… А умение твое лекарское как же? Вы же сами мужей себе подбираете… вернее – отцов для детей. Вдруг да не сможешь лечить? Из-за этого ж и мать, и дед, да и староста – против…

– Уж теперь против не будут, – загадочно улыбнулась Юлька. – Теперь будет, кому умение мое передать.

– И кому же?

– Дочери нашей. Что в июле родится…

– Дочери? В июле?

Миша несколько ошарашенно переваривал новость… Переварил… Поднялся, схватил суженую в охапку, закружил… юную нагую красавицу с длинными пушистыми локонами и сверкающими, как звезды, глазами!

– Юлька!

– Тише, тише, уронишь!

– Я уроню?

Миша осторожно опустил невесту на ложе. Сел рядом…

– Снова спрошу… А вдруг не получится… научить дочку? Да и сама… уменье твое…

Сказал… и тут же получил щелчок по носу.

– А вот это уже не ваша забота, господин сотник!