Смута. Том 2

Ленинград, поздняя осень и начало зимы 1972

После беседы с «полковником Петровым» время, казалось, ускорилось десятикратно. Профессор передавал какие-то свои архивы ученикам. Мария Владимировна собирала вещи, и всё это делалось так, чтобы внешне ничего не изменилось.

Игорёк с Юлькой всё так же ходили в школу. Онуфриевы-старшие – на работу. Все стояли в очередях, добывали продукты, хотя теперь Мария Владимировна несколько чаще, чем раньше, ходила на Сытный рынок, где продавалось безумно дорогое, по мнению Юльки, мясо за десять рублей килограмм.

– Нечего теперь экономить, – только и шепнула ей Игорькова бабушка.

В назначенный срок появился и сам Петров. Принёс устрашающего вида бумагу, где утверждалось, что «установка, выполненная по предложенной схеме, не является работоспособной».

Миша, Стас и Паша дружно возмутились, подхватили полковника под белы рученьки, усадили на почётное место, после чего с видом жрецов тайного культа принялись нажимать кнопки и перекидывать тумблеры.

Установка загудела.

Поползли ленты самописцев, качнулись стрелки, на экранах осциллографов заметались причудливые фигуры Лиссажу.

– И что? – скептически осведомился Петров.

– Гоните ваших «экспертов» поганой метлой, – сердито заявил Николай Михайлович. – Если они не способны понять разницу между принципиальной схемой и разводкой непосредственного устройства!.. На овощебазу таких знатоков. Или в совхоз имени Ленсовета. На ударную, так сказать, трудовую вахту!..

– Профессор, ваш сарказм неподражаем. Но не могли бы вы…

– Полковник Петров, или как вас там! Вы что, не поняли главного?! Главного, вот здесь показываемого?! – Николай Михайлович несколько раз ткнул в бумаги. – Ради чего всё это затевалось?! Ради самофокусирующегося пучка!.. Вы понимаете, что такое самофокусирующийся пучок и какую роль могут сыграть такого рода установки в борьбе с перспективными противокорабельными ракетами потенциального противника или же при отражении его массированного ракетно-ядерного удара?!

Кажется, Петрова проняло.

– Тише, тише, Николай Михайлович!..

– Что «тише», ну что «тише»?! Я что писал в отчёте?! Что необходим переход к разработке перспективной установки, мобильного устройства в крайнем случае, для противоракетной обороны столицы!..

– Но почему же наши эксперты…

– А почему ваши «эксперты», – ядовито осведомился профессор, – зарубили отличный проект «Волга», хотя он продемонстрировал весьма многообещающую эффективность на лабораторном стенде?.. Я вам скажу почему. Потому что гораздо привычнее и удобнее идти по пути создания противоракет, несмотря на все ограничения, налагаемые законами классической физики на такие системы. А тут…

– Достаточно, товарищ Онуфриев, достаточно!..

– А вы мне рот не затыкайте! Так и знайте, я вновь буду вынужден обратиться в ЦК. И в Политбюро. И в наркомат… то есть в Минсредмаш! Я этого так не оставлю! Это же натуральное вредительство и подрыв обороноспособности нашей страны! И вам бы, гражданин полковник, разобраться, нет ли у этих горе-экспертов родственников за границей, особенно из числа так называемых перемещённых лиц, сотрудничавших с немецко-фашистскими оккупантами!.. И будьте уверены, этот момент я в своём письме отражу также!.. В полной мере отражу!

Несчастный Петров совсем стушевался. Профессор наседал на него, словно коршун на голубя.

– Вы меня шантажируете! – продолжал бушевать Николай Михайлович. – Я требую независимой экспертизы и конкурентных испытаний!.. О, я догадываюсь, догадываюсь, чьи это интриги! Теплофизики, да? Академик – в кавычках! – Аб…

– Всё, всё, довольно! – прямо-таки завопил несчастный Петров, вскидывая руки. – Успокойтесь, Николай Михайлович, прошу вас. Никто вас ни в чём не обвиня…

– Как это «не обвиняет», когда вы прямым текстом именно что обвинили меня в подтасовке научных результатов и подаче заведомо ложных сведений!.. Пусть эти эксперты явятся сюда! Я им докажу!.. Если, конечно, они в состоянии отличить функцию…

– Я вам верю! Верю! – Петров в изнеможении затряс взнесёнными дланями. – Довольно, товарищ Онуфриев! Возможно, наши эксперты… были недостаточно беспристрастны…

– Давно бы так, – проворчал профессор. – Ну, так и что дальше?

– Дальше у нас Сергей Никаноров, его загадочное исчезновение, – с изрядным облегчением и весьма поспешно выпалил полковник. – Вы обещали помощь…

– Обещал. И я своё слово держу. Мы с ребятами провели, так сказать, мозговой штурм. Я бы на вашем месте проверил следующие места: северный берег Ладоги, Водлозеро и треугольник густых лесов между Тихвином, Неболчами и Анциферовым.

– Вот как? А поточнее?

– Поточнее вот, – профессор размашисто написал что-то на листке, протянул полковнику. – Эте те места, куда, я знаю, Никаноров частенько отправлялся под предлогом охоты, ещё когда мы работали с ним вместе. Оформлял путёвки в охотобществе, всё как положено, отмечался в охотхозяйствах на местах. Вы должны были бы это обнаружить.

– Охотобщество? Охотхозяйства? – Петров аж весь подобрался. – Николай Михайлович, уверяю вас, все связи Никанорова отрабатывались с предельным тщанием. Я готов руку дать на отсечение, он не состоял ни в каких обществах. Из оружия у него имелся только наградной пистолет, а больше ничего.

– Как это «не состоял», да я сам его охотбилет видел, – встрял Стас.

– И дичь он привозил! Прошлой весной, глухарей…

– Вот видите, как интересно получается, товарищ начальник, – усмехнулся профессор. – По бумагам человечек чистенький, а на самом деле всё у него есть. И охотбилет, и ружьишки, даже не одно. И приятели в нужных местах, что из списочков фамилию его убрать-то смогут. Вы формально проверили, запрос послали, ответ в дело подшили – и голова не болит. Не-ет, с такими кадрами мы не то что коммунизм, мы и социализм-то достроить не сумеем…

– А почему вы раньше не упоминали, что Никаноров – охотник? – вдруг прищурился Петров. – Про походы говорили…

– Потому что к слову не пришлось, да и не был он таким уж страстным охотником последние годы. Мы вот отчего глухарей-то запомнили? Оттого, что редко очень он что-то такое привозил. Уж полтора года прошло. А вот туризм – походы – он любил. Так что проверьте вот эти места, что я вам написал, полковник.

– Что ж, благодарю, Николай Михайлович. Это действительно очень интересные сведения. Незаконная охота, незарегистрированное оружие, непонятно как полученный охотбилет… отсутствие в списках…

– Вот-вот, – подхватила Мария Владимировна. – Вот там копните, да экспертов своих потрясите. Глядишь, и не понадобится нам с мужем нервы трепать.

– Хотя должен вам сказать, товарищ начальник, что мы тут с супругой посовещались и решили, что пора, так сказать, уступить дорогу молодым. Уходим мы, любезный полковник. На пенсию, на заслуженный отдых. Останемся консультантами.

Известия эти застали Петрова, похоже, врасплох.

– Как это уходите?! Николай Михайлович, вы же только что делились планами…

– Планами написать в ЦК и прочие инстанции, да. Так оставление поста завлабораторией мне не помешает.

– Постойте, постойте, нельзя же так! – взмолился вдруг Петров. – С экспертами разберёмся, противоракетная тематика… – тут он осёкся, кинул быстрый взгляд на притаившихся в уголке Юльку с Игорьком. – Не при детях. Товарищ профессор, очень вас прошу, давайте продолжим этот разговор в более подходящем месте…

– Спёкся наш полковник, – посмеиваясь, рассказывал после Николай Михайлович, неспешно попивая чай в столовой. – «Завибрировал», как Стас выражается. А нам того и надо. Пускай теперь Никанорова по карельским да новгородским лесам ищет. Охотхозяйства трясёт, егерей и прочих, да только народ там тёртый, таких, как «Петров» этот, сырыми на завтрак ели, и даже без соли. Я не я, лошадь не моя – и поди докажи чего. А напугать их не напугаешь. В глухомани живут, ни тюрьмы, ни ссылки не боятся. Да и куда их сошлёшь? В Туруханский край?

– Так и что же теперь? – робко спросила Юлька.

– Теперь, Юленька, действуем, как и наметили. Кадеты наши к нам пришли из 1909 года, и вы с Игорьком туда же угодили. Прекрасный год, судя по всему. Вот туда и надо заглянуть. Для начала – совсем ненадолго. Осмотреться. Приглядеть жильё. Отработать легенду. Заполучить паспортные книжки, наконец!

– Ну, с этим проблем не будет, – усмехнулась Мария Владимировна. – Отработано…

– О да. У них же там документы даже без фотографий. Описания примет, да такие, что под каждое тысячи людей подойдут.

– Значит, когда?

– Как ты сможешь, милая. И смотря что тебе для этого потребуется.

– М-машина…

– Будет тебе машина. В этом мире мы исчезнем на несколько секунд и сразу же появимся вновь. А вот там нам лучше пока не задерживаться.

…Гудели приборы, мигали лампочки. Они стояли посреди лаборатории, все четверо, в «соответствующей времени одежде», Юлька с Игорьком – в подлинной своей гимназической форме, Мария Владимировна – в длинном платье и шляпке, Николай Михайлович – в солидного вида костюме с жилеткой и котелком. В жилетном кармане – золотые часы.

– Возвращаются домой. – Профессор защёлкнул крышку. – Подарок отца на семнадцатилетие. Долгонько же ждали… Ну, с Богом!

– За руки все возьмитесь, – язык плохо слушался Юльку. – И за меня.

Она не знала, почему так нужно, но не сомневалась – нужно именно так.

Пространство открылось сразу же, послушное малейшим усилиям её воли: знакомое золотистое сияние, столпы, тёмные водовороты – и разом всё совсем не так.

Тогда она легко скользила, была подвижна, словно рыбка в океанской толще; была в своей стихии, а сейчас словно продиралась через колючий незримый лёд, каждое движение давалось огромным трудом и нарастающей болью.

Она не летела, она ползла над бездной.

Юльку начало захлёстывать паникой, как бывает с пловцом, вдруг осознавшим, что он угодил в отбойное течение, что его уносит в океан, а силы стремительно тают.

Она начала задыхаться. Хотя чем она может дышать в этом пространстве?!

…И всё-таки Юлька дотянула. Золотое сияние искомого потока надвинулось на неё, мир вокруг обрёл чёткость, краски, звуки, запахи – вокруг царило лето, милое, прекрасное лето, и кадеты сейчас в лагерях, и Ирина Ивановна Шульц наверняка навещает их с гостинцами, с несравненными пирогами «от Матрёны», а роскошный сибирский кот дремлет себе на высоком комоде, прикрыв драконьи глаза…

Прошлый раз они с Игорьком оказались на площади Революции подле Кировского моста; на сей раз Юлька нацеливалась примерно на ту же область, только на дворы, где их появления никто бы не заметил. Она не сомневалась, что сумеет попасть куда надо, и она попала…

Правда, ноги у неё немедля подкосились, в голове закружилось, и она едва не оказалась на земле – хорошо, подхватил Игорёк, а миг спустя и Онуфриевы-старшие.

Что там вокруг неё – Юлька не видела. Мутило, в глазах всё плыло, она не могла даже идти, на вопросы только кивала, что, мол, жива, дышу.

Николай Михайлович отправился «ловить извозчика» – и вскоре и в самом деле вернулся, подхватил Юльку на руки, понёс.