Комсомолец. Часть 3

* * *

До института я в субботу дошёл в одиночестве. Аверин и Могильный ещё вчера разъехались по домам (сразу после занятий отправился к родителям Слава, а уже вечером — вернувшийся из первого корпуса Паша). А вот мне сегодня предстояло изображать будущего лейтенанта инженерно-сапёрных войск (будто не хватило подобного спорного удовольствия в прошлой жизни). С утра пораньше я брёл к институту, в мыслях мусолил рассуждения о вечерней поездке (всё представлял, что опять увижу в свете фонаря Горьковского душителя и Королеву).

Прикидывал, сообщат ли милиционеры о побеге Белезова (если тот случился) или посчитают меня недостойным получения подобной информации. Злился на отсутствие в этом времени интернета (сейчас бы в три клика узнал все новости из Горького) и мобильной связи (не мог позвонить и Сергею Андреевичу Александрову, даже если бы знал его личный или служебный номер). Когда увидел знакомого капитана милиции сидящим на лавке около главного корпуса Зареченского горного института — в первую очередь обрадовался… и лишь потом удивился.

Александров будто нарочно изображал киношного доктора Ватсона (вот только игру Виталия Соломина в фильме о приключениях Шерлока Холмса капитан пока видеть не мог — точно не увидит в ближайшие десять лет). Приглаживал усы, добродушно улыбался, наблюдая за хмурыми студентами. Увидел меня — вскочил на ноги, помахивая коричневым портфелем, двинулся мне навстречу. И сходу, без особых предисловий вывалил на меня новость о побеге из следственного изолятора Александра Александровича Кузина.

— … Не знаю, как и почему это произошло, — сказал Сергей Андреевич. — Елки-моталки, теперь кто-то точно останется без приуроченного к празднику повышения и премии. Меня огорошили этой новостью ночью. Решил сообщить о побеге Кузина вам, Александр Иванович. Потому что вас он тоже может коснуться. Кузин не однажды высказывал угрозы в ваш адрес. Поэтому будьте осторожны. Не ходите в одиночку в безлюдных местах. Да и вообще, постарайтесь реже покидать общежитие и институт до тех пор, пока мы Сан Саныча не поймаем.

Я не сразу сообразил, почему для меня опасен Кузин. Но потом сообразил, что тот и правда затаил на меня обиду и злобу (наверняка вынашивал планы мести). Не ощутил тревоги по этому поводу (не считал Сан Саныча опасным противником). Подумал, что уж с этим-то алкоголиком я как-нибудь при необходимости справлюсь. Вновь вспомнил о Королеве. И о Горьковском душителе. Поинтересовался судьбой Гастролёра у капитана. Тот меня заверил, что о побеге Эдуарда Белезова ничего не слышал.

— Нежины знают, что Сан Саныч сейчас на свободе? — спросил я.

Сергей Андреевич пожал плечами. Стряхнул на землю прилипшую к его портфелю сухую веточку. Улыбнулся взглянувшим на него старшекурсницам. Капитан выглядел хорошо отдохнувшим, довольным жизнью: явно не страдал бессонницей после известия о бегстве преступника. Мне даже показалось странным, что он ни свет ни заря бросился предупреждать об опасности меня: я раньше не думал, что советские милиционеры настолько близко к сердцу воспринимали тревоги и заботы обычных граждан.

— Понятия не имею, — ответил Александров. — Я не был сегодня в отделе. И если не случится чего-нибудь эдакого — до понедельника там не появлюсь.

Он зевнул — прикрыл рот ладонью.

— Александр Иванович, у меня сегодня выходной, — сказал капитан. — Но я не сомневаюсь, что Нежиным о побеге Сан Саныча Кузина обязательно сообщат.