1941. Друид. Второй шанс

Только Гвэн уже был на ногах и быстро шарил в куче сена, что была навалена рядом. Как это было ни смешно, но все ингредиенты для этого необычного и довольно редкого снадобья можно было найти буквально за домом, на лугу. Это были четыре самых обычных растения, про которых ничего особого и не подумаешь — хвощ, дикая рожь, подорожник и простенький вьюн с крошечными цветочками.

— Вот, — через несколько минут в его руки уже было искомое, правда, выглядевшее очень неприглядно. Как говориться, без слез не взглянешь. в ладони лежали какие-то сушенные листики, стебли и пара скрюченных небольших корешков, к счастью оказавшихся в соломе. — Я пока истолку все это, а ты приготовь немного воды. Вон, через дыру снега набери и пусть у тебя в руках растает.

От уверенного тона и, главное, делового вида друида скепсиса у девушки явно поубавилось. Дотянулась до небольшого пролома в стене и захватила с улицы целый ком пушистого снега, от которого тут же начала неметь рука. Пришлось поднести к лицу и усиленно дуть, чтобы все это начало таять.

Гвэн же, найдя пару камней, усиленно крошил сухие растения в порошок, тщательно перемешивая получавшуюся смесь. Время от времени нагибался и шептал особый заговор, которому его еще учитель научил. От этого снадобье быстрее набирало силу.

— Плотнее ладони прижимая, вода просачивается, — парень осторожно высыпал смесь из сушеных растений в ее ладони и начал медленно перемешивать. Не спешил, старался, чтобы не получались твердые комки. — Почти готово. Теперь медленно прожуй эту кашицу и проглоти все, без остатка. Давай, давай. Это поможет тебе спастись. Верь мне.

Она внимательно поглядела в его глаза, казалось, заглядывая в самую его душу. Чуть помедлила и тихо прошептала:

— Не обмани меня, ведь я поверила тебе… И меня зовут Зоя… Зоя Космодемьянская, — девушка робко улыбнулась.

Затем вздохнула и положила влажную кашицу в рот. Начала жевать, кривясь от появившейся горечи. Но не останавливалась, делая все так, как и сказали.

— А теперь, Зоя, ложись. Глаза обязательно закрой, а то можно и с открытыми уснуть.

Ее глаза медленно закрылись, а через мгновение она уже спала. Хотя сном это было сложно назвать, скорее необычной формой очень глубокой каталепсии, вызванной специфическим действием веществ на центральную нервную систему. Нервная деятельностью угнеталась, практически сводясь на нет. Даже со специальной измерительной аппаратурой сложно было зафиксировать какие-то сигналы от головного мозга. А про полевые условия и говорить было нечего. Конечно, друид ничего из этих мудреных веще не знал. Его знание было иным, основанным на тысячелетней истории развития древнего учения Жизни. Все секреты, которые ему передал Учитель, копились веками сотнями и сотнями подвижников-друидов.

— Спи,… Зоя, — Гвэн с некоторой заминкой произнес это странное имя. Странным оно было потому, что в его мире означало неприступный скальной выступ, которому не страшна никакая природная стихия. Похоже, своим характером она полностью оправдывала имя. Такой человек, если уверен в своей правоте, и против целого мира выйдет, глазом не моргнет. — Я обязательно вытащу тебя отсюда… А пока посмотрю на тех, кто тебя так мучил.

В его голосе просквозила явная угроза. Никто в его селение никогда бы не назвал его жестоким, но сейчас все внутри него кипело от возмущения. Хотелось найти этих людей, посмотреть им в глаза и спросить, как они могли сотворить такое. В его мире о таких страшных пытках Гвэн и слыхом не слыхивал. Как можно было измываться над совсем юной девчушкой? Что она такого совершила? Украла перстень у супруги местного барона? Может убила этого самого барона? Но даже за такое преступление нельзя причинять такую боль.

— А вот и они, кажется, — судя по скрипучим шагам, к двери кто-то шел.

Дверь резко отворилась и на пороге возникла высокая фигура в серой шинели и железном шлеме. В руках стражник держал неизменный посох с железным наконечником.

— Девка выходить! Бистро, бистро! — простуженным высоким голосом пролаял стражник, тыкая посохом внутрь сарая. — Девка!

Не дождавшись никакого ответа, вошел внутрь. С недовольным сопением начал оглядывать сарай, пока, наконец, взглядом не наткнулся на лежавшее девичье тело. У него тут же округлились глаза.

— Вставайт! Бистро! Не притворятся! — подойдя, несколько раз довольно сильно ткнул по телу посохом. — Ты, говори! Что происходить?

Парень, внимательно следивший за стражником, развел руками. Мол, его нечего сказать. Спал всю ночь и ничего не видел.

— Брать девка! Бистро! Нести за мной! — буркнул ему стражник после недолгого раздумья. — Идти!

Едва Гвэн замешкался, как в спину прилетел сильный удар.

— Бистро, свинья!

Бережно подняв невесомое тело, друид вышел из сарая. У порога немного замешкался, от солнечного света и лежавшего повсюду снега в глазах потемнело. Пришлось чуть постоять, пока глаза привыкнут.

Оказалось, идти было недалеко. Сотня шагов, не больше. Через высокое деревянное крыльцо с необычной крышей попал в просторную горницу, в которой пылала жаром огромная печка.

— Класть девка лавка! — по его спине снова ударили, явно приказывая ускориться. — Сам встать у окна! Бистро!

-//-//-

Лейтенант Курт Золинген, командир второй роты, расположившейся в этом русском селе, пребывал в отвратительном настроении. Всю ночь его мучила изжога от давно уже заработанной язвы, отчего поспать толком так и не удалось. Вдобавок, и позавтракать утром ему нормально не дали. Отчего тут иметь хорошее расположение духа⁈

— Совсем распоясались тут! Ничего сами сделать не можете! — начал орать он, едва войдя в избу. — Что еще тут стряслось? Что это еще такое? — выйдя из небольшого коридора, лейтенант вдруг наткнулся взглядом на неподвижное женское тело, лежавшее на лавке у окна. — Какого черта вы притащили сюда эту русскую потаскушку⁈ Ее уже допрашивали, а вешать еще рано. Вот когда прибудет господин генерал, тогда…

Тут до него наконец доходит, что позвали его совсем не спроста.

— Рядовой, только не говори, что она сдохла. Слышишь? Меня же генерал Гепнер с дерьмом съест… Вот же проклятье! Где врач? Где эта пьяная скотина? Живо его сюда! Пусть эту осмотрит…

Прибывший вскоре полноватый мужчина, полковой доктор, бывший явно навеселе, особо не усердствовал. Потрогал запястье и шею девушки. Оттянул веки. Несколько раз с силой нажал ей на живот. После чего, чуть пошатываясь, махнул руками. Мол, умывает руки.

— Русская диверсантка мертва, дружище. Вы явно вчера переусердствовали, когда ее допрашивали, — слово «допрашивали» он особо выделил, похоже намекая на методы этого самого допроса. — Без вскрытия сказать сложно, но скорее всего вы ей повредили какие-то внутренние органы.

— Она точно не притворяется? — поморщился Золинген от панибратского обращения доктора. Хотя они и были в одном звании, но по должности он считался выше. — Вдруг решила перехитрить? От этого отребья всего можно ожидать.

— Ха-ха, — расхохотался врач, вытаскивая из внутреннего кармана шинели небольшую металлическую фляжку. Одним движением раскрутил крышку и по комнате тут же поплыл тонкий аромат превосходного французского коньяка. — Обижаете, мой друг. Я, конечно, немного, совсем малую часть, пьян, однако все же могу отличить мертвого человека от живого.

Он сделал глубокий глоток, даже зажмурившись от наслаждения.

— Эх, старина Курт, а помнишь Францию? Как мы вечерами гуляли по этим запутанным улочкам Парижа, сидели в уютных кофейнях и знакомились с милыми барышнями, от которых не было отбоя… — с грустью протянул врач. — Как же я скучаю по этим временам. Мне иногда кажется, что это было тысячу лет назад.

Запрокинул фляжку и сделал новый глоток, с жадностью допив остатки.

— А в этой варварской стране мне больше приходится копаться в трупах, чем общаться с живыми, — бросил тоскливый взгляд на девичье тело, нательная рубаха на которой задралась. Показались длинные ноги, густо покрытые синяками и порезами. На окровавленной ткани едва проступали бугорки грудей. Вот это его теперь ждало вместо флирта с юными и готовыми на все француженками. — Курт, дружище, брось ты все это! Пошли лучше ко мне. У меня еще немного осталось этого божественного напитка, — доктор выразительно тряхнул фляжкой. — Если она живой тебе ничего не сказала, то мертвой уже точно этого не сделает. Пошли.

Лейтенант, ничего не отвечая, бросил на него ненавидящий взгляд. Если бы не его важные родственники в гестапо, он бы уже давно начистил рожу этому пьянице. Сволочь, напьется, а ему тут приходится за него все расхлебывать. Не мог вчера предупредить, чтобы он не слишком старался на допросе.

Золинген посмотрел на лицо диверсантки, спокойствием напоминавшее лица нимф на античных статуях. Вчера там были совсем другие эмоции. Эта девка смотрела на них с презрением, как на грязь под ее ногами. И это особенно его бесило. Как эта тварь, вообще, могла так на него смотреть? Он немецкой офицер, военный в третьем поколении, представитель победоносной армии Третьего Рейха! А кто она? Немытая сумасшедшая потаскуха! Он «заводился», приказывая своим солдатам не останавливаться. Пару раз даже сам принимался лупить ее палкой. Она же в ответ молчала, лишь изредка кривясь.

— Прав, тысячу раз прав фюрер. Славяне нелюди, а самые настоящие животные. Они даже ведут себя, как животные.

Отвернувшись, лейтенант прошел к середине комнаты. И здесь заметил странного одетого паренька с длинными черными волосами.

— Капрал, это еще что за чудо? — тычок пальцем в сторону окна.

— Задержанный, господин лейтенант. Его полицаи вчера у леса встретили. Я вам докладывал, — Золинген кивнул, что-то такое припоминая. Вчерашний день из-за празднования дня рождения их командира у него немного выпал из памяти. — Они сказали, что он скорее всего тоже диверсант. Только, по моему мнению, он дурачок местный. Эти же просто решили награду получить за него, как за настоящего партизана.

Лейтенант криво усмехнулся на это замечание. Очень даже правдоподобная мысль. Местные полицаи, ведь, тоже были русскими, а, значит, не далеко ушли от остальных. Такие же свиньи, лишь на немецкой стороне. Вполне могут выдать придурка за настоящего опытного диверсанта.

— Спроси, кто он и что делал в лесу, — кивнул Золинген, внимательно наблюдая за парнем.

Тот при этом вел себя совершенно спокойно. Вертел по сторонам головой, разглядывая половик на полу, старые фотографии на стенах, беленный потолок. Иногда останавливал свой взгляд на самом лейтенанте и солдатах. Казалось, совсем не боялся.

Капрал быстро что-то спросил. Русский, почти не раздумывая, ответил.

— Э-э, господин лейтенант, он точно дурачок. Какой-то бред несет, — замялся капрал, сморщив недоуменно рябое лицо. — Говорит, что он друид, хранитель Великого леса и зовут его, кажется, Гвэн.

У лейтенант дернулась щека. Явный признак скорого наступления бешенства. После контузии с ним уже не раз случался такой приступ.

В этот момент задержанный парень сам что-то спросил. Причем говорил с необычной требовательностью в голосе. Звучало так, словно он имел право так говорить.