Тмутараканский лекарь

* * *

Когда каган Исхак узнал о падении Семендера, а также о разгроме армии тархана Беньямина, его ярости не было предела. Больше всего его все же удручало то, что теперь секрет его непобедимых великанов и его стрелометы достались врагам. Собрав все войска и поручив их опытному полководцу Рустаму, он приказал ему отвоевать Семендер и уничтожить объединенное войско противников. Одновременно с сухопутной армией Исхак направил и весь свой флот для нападения на русичей с моря. Теперь ему оставалось только ждать своего верного и последнего друга Рустама, не проигравшего до этого ни одной битвы, с вестями о победе.

Генеральное сражение произошло в долине на середине пути между Итилем и Семендером. Матвеев в нем не участвовал — вместе с большинством других лекарей и Ольгой он остался в Семендере во вновь созданном госпитале. После сражений за Дедяков и Семендер, стычек за многочисленные аланские деревушки, набралось значительное количество раненых и заболевших от тягот похода. Многие из них горели желанием сражаться дальше, но неспособны были продолжать освободительный поход, а потому нуждались в лечении. В общем, лекари без дела не сидели, а в скором времени работы должно было прибавиться еще больше. Из всех друзей Сергея продолжать поход с войском отправился лишь Тихомир.

Тем временем союзное войско неуклонно приближалось к Итилю. Но продвижение было достаточно медленным, ведь теперь это была не аланская, а хазарская территория. По пути воинов атаковали летучие отряды торков, засыпая стрелами и дротиками русских и аланских пехотинцев. Эти нападения серьезного вреда не наносили, так как в большинстве случаев воины успевали надевать доспехи, и раненых среди них было немного, но основной целью хазар и их вассалов было запугать и деморализовать противника. С переменным успехом замысел Рустама удавался. Внезапные ежедневные нападения утомляли даже закаленных воинов. Некоторые половцы и касоги уже начинали роптать. Недовольство и недоумение росло и среди русичей и даже у аланов. Особенно оно усилилось, когда в вожаке налетчиков аланы признали бывшего царского гвардейца Алана, в котором Сергей Матвеев узнал бы своего одногруппника. Кроме того, среди разбойников были замечены и другие аланские воины, взятые в плен под Алхан-Калой.

— Не может быть, чтобы воин, поклявшийся мне лично в верности, оказался предателем, — восклицал царь Дургулель. — Здесь что-то нечисто. Не верю я, что он по доброй воле воюет против своих братьев по оружию.

— Значит, нужно выяснить секрет хазарского воеводы до начала главной битвы, — отозвался князь Роман. — Чем он смог привлечь на свою сторону ваших людей. Если сможем выведать его тайну — сможем одолеть его в сражении. Насколько я слышал, полководец Рустам, что сейчас идет против нас, пока не проиграл не одной битвы. Никогда не поздно начать делать что-то в первый раз. Давайте ему в этом поможем.

И князь послал уже зарекомендовавшего себя в качестве лазутчика Давида в хазарский лагерь. Благо, между двумя войсками оставалось всего около пятидесяти верст, которые он успешно и быстро преодолел, переодевшись торговцем вином и фруктами. Роль торговца Давид играл превосходно, ведь он частенько помогал своему отцу торговать рыбой в Тмутаракани. Его актерской игре поверил бы сам Станиславский. Поверили и начальники хазарских караулов, беспрепятственно пропустив Тмутараканского лазутчика с полной телегой кувшинов с вином и свежими фруктами в селение недалеко от своего лагеря.

Вернулся он через пять дней с хорошими новостями. Князь Роман приказал немедленно привести его к себе в палатку.

— Все прошло успешно, княже, — ответил он на немой вопрос в глазах Романа. — Я не только смог исполнить твою волю, но и неплохо подзаработал — распробовали враги аланское вино. Теперь смогу на выручку еще больше трофеев с похода привезти. То-то отец порадуется!

— Ты давай суть излагай, — нетерпеливо перебил его князь, — Выручку можешь оставить себе. Что тебе удалось выведать?

— Не просто выведать, а даже привезти кое-что с собой, — сказал Давид и с заговорщическим видом достал из-за пояса пузырек с темной жидкостью. — Я втерся в доверие к одному тархану, падкому на вино, раскрыл им пару наших секретов. Эти секреты не представляют особой ценности для нас, но вражескому полководцу было интересно, — поспешил вставить Давид, заметив негодование в глазах князя. — Наподобие того, кто командует нашими армиями, и куда будет нанесен следующий удар.

— Ладно, это и так мало-мальски смышленому полководцу понятно. Пусть знают и боятся. Но что же ты получил взамен на свое откровение? Что это за зелье?

— Дал бы тебе попробовать, княже, но не знаю всех его последствий. Основное действие же заключается в том, что выпивший его воин становится нечувствительным к боли и без сомнения выполняет любую команду. И в таком состоянии воин три дня ходит. А потом ему добавляет еще и еще. Так что, возможно, те аланы, которые сейчас сражаются против нас, находятся под влиянием именно этого зелья.

— Очень хорошо, — обрадованно воскликнул Роман Святославич, — Добрую службу ты сослужил мне, Давид Маркович!

У Давида глаза на лоб полезли от изумления — князь впервые назвал его по имени-отчеству, что в то время полагалось только по отношению к боярам и нарочитым мужам.

— Может быть благодаря этим сведениям, мы сможем лишить врага его преимущества, — продолжал князь, — Отдай этот пузырек Тихомиру — он хорошо разбирается во всяких ядах и снадобьях — авось он придумает, что с ним можно сотворить. А за твою верную службу я тебя щедро награжу.

Тихомиру потребовалось всего два дня и две ночи непрерывной работы, чтобы разобраться с составом зелья.

— Это усовершенствованный напиток, который пьют берсерки перед боем, — доложил он князю о результатах своей работы, — Полностью убирает боль и напрочь притупляет не только чувство страха, но и вообще способность соображать. Вот поэтому мы и видели, княже, воинов, которым и десяток стрел в теле, и отрубленные руки и ноги нипочем.

— Сие я уже уразумел, но что мы можем этому противопоставить? — спросил князь.

— С Божьей помощью я смог разработать противоядие. Оно полностью не может отменить действие хазарского зелья, но значительно ускоряет его распад. Теперь зелье будет утрачивать силу не через три дня, а всего за пару часов.

— Правильно я тебя понимаю, лекарь, — уточнил Роман Святославич, — значит, нужно добавить это противоядие в котлы, в которых готовится хазарское зелье, накануне битвы?

— Именно так, княже, — улыбнулся Тихомир, — осталось только выяснить, кто это сможет сделать? Но это очень опасная затея. Ежели хазары обнаружат лазутчика или узнают о нашей хитрости раньше времени, головы этому смельчаку не сносить, а наш план и вовсе обречен на провал.

— Есть у меня один отчаянный разведчик. Кроме него и поручить такое ответственное задание некому. Да ты его знаешь — кто принес нам это зелье, тот и сможет его обезвредить.

И на следующий день Давид в сопровождении добровольца-алана в качестве слуги снова отправился в хазарский лагерь. На этот раз ехать им пришлось недолго — хазарское войско было уже в дне пути от русского. Веселого и хвастливого торговца во вражеском лагере уже знали и встретили его радостно — воинам хотелось немного расслабиться перед предстоящим сражением. А Давид и помогал им в этом своими шутками и прибаутками. Пили немного, но зато почти все, кроме воинов-мусульман. Да и вина в этот раз Давид взял с собой немного — четыре из его десяти кувшинов составляли сосуды с противоядием.

Улучив момент, разведчик подозвал к себе одного знакомого с прошлого раза — жадного до денег торка — и, пообещав тому тугой кошель серебряных дирхемов, попросил помочь. По составленной Давидом легенде, нужно было принести вино одному из хазарских командиров, но так, чтобы полководец Рустам ничего не заподозрил. Давид выяснил, что палатка этого командира была недалеко от искомой им. Получив в качестве предоплаты пять дирхемов, торк лишних вопросов не задавал и сразу приступил к делу. Давид захватил с собой слугу и каждый из них взял с собой по два заветных кувшина, но им нужен был кто-то, кто бы мог провести их по вражескому лагерю к нужному месту. Удача сопутствовала тьмутараканцам — под покровом ночи в сопровождении торкского воина они вначале действительно занесли вино одному из тарханов, а потом смогли добраться до палатки с хазарским зельем. Торк получил обещанную награду и, поклявшись держать язык за зубами, ушел во тьму.

Пока Давид отвлекал своими увлекательными россказнями стражу, его слуга успешно опорожнил содержимое кувшинов в хазарские сосуды. Дело было сделано. Осталось только незаметно покинуть лагерь. Но тут фортуна, постоянная спутница Давида, внезапно оставила его. Окрыленный успехом, он не заметил, что за ним внимательно наблюдал один из соглядатаев Рустама. Когда Давид со слугой возвращались к своей повозке, их уже ожидали хорезмийские гвардейцы с саблями наголо.

— Что вы делали во глубине нашего лагеря, торговцы? — спросил старший гвардеец.

— Продавали лучшее вино по специальному заказу, о благороднейший, — поклонился в пояс воину Давид.

— Кто же упивается вином перед боем? Целых пять кувшинов было у вас, как мне сказали. Назови мне имя этого нечестивца, да покарает его Аллах!

— Это не только мой секрет, доблестный воин, и если я раскрою его, то может пострадать кое-кто из командования, — закатив глаза кверху, таинственно произнес торговец. — А ты же не хочешь, чтоб тебе потом по тюрбану прилетело, не правда ли?

— Они хотели отравить наших воинов, — визгливым голосом закричал какой-то худосочный человек в балахоне за спиной у стражника. — Я видел, как они подходили к палатке с зельем.

— Это правда? — сурово спросил гвардеец.

— Да Боже ж мой! Пусть меня покарает Яхве, если это так! Чтоб мне под землю провалиться! Чтоб у меня товар пропадал, и никто его не брал! Чтоб все мои покупатели покупали этот гадкий шмурдяк у Абрама с Семендера, если я хотел вас отравить! Да и чем? Вкуснейшим, как нектар вином? — разразился такой гневной тирадой Давид, что гвардеец почти ему поверил. — Вот, смотри, неужто я себе враг? — сказал тмутараканец и сделал несколько глотков из кувшина, который нес в руке.

Гвардеец пристально смотрел ему в лицо. Но у торговца не было и тени страха. Прошло несколько минут, но с Давидом ничего не происходило. Действительно, может, оклеветали невинного человека. Однако, это нужно было еще проверить. Давида и его слугу взяли под стражу и посадили под охрану до выяснения обстоятельств. Их били и пытали раскаленным железом, но оба стойко придерживались версии своей невиновности.

На всякий случай проверили хазарское зелье на одном из воинов — зелье все также работало, и воин стал безвольным зомби. Конечно, среди гвардейцев кагана не было никого с научной хваткой самого Исхака. Он бы несколько раз проверил свое зелье на разных воинах и поместил бы их под динамическое наблюдение на несколько суток. Но Исхак был далеко, в своей столице. Никто не стал долго наблюдать за воином. А ведь спустя два часа воля стала возвращаться к нему. Но то ли сам воин не отличался особым умом и раньше не особо проявлял свою волю, то ли все были заняты приготовлением к предстоящей битве, но перемен никто не заметил. Тем не менее, Давида и его слугу из-под стражи так никто не выпускал, но Тмутараканского разведчика больше беспокоило не столько его заключение, как то, что он не смог отправить весточку князю об успешном завершении задания.