Интеллект в подарок. Тетралогия

***

Я проснулся за полтора часа до прибытия в Ленинград. Время было половина седьмого утра. Проводница начала будить пассажиров, сообщая всему вагону, что скоро ожидается прибытие нашего поезда в Ленинград. Я разбудил своих попутчиков, началась суматоха, которая всегда сопровождает пассажиров перед прибытием поезда на конечную станцию.

Однако на меня навалилось понимание того, какие знания я получил сегодня ночью. Большего шока я ещё не испытывал за всю свою жизнь. Я на автомате малой долей своего сознания ходил в туалет на утренние процедуры, пил чай, общался с Лизой и её отцом.

И всё это время перед глазами мелькали картины прошедших (будущих?) событий. Смрадные подвалы НКВД и расстрелы у кирпичной стенки, изрешечённой пулями. Разбитое в кровь лицо маршала Тухачевского. Небо, тучи в котором не видны из-за огромных стай железных птиц с фашистской свастикой на крыльях. Огромное поле с наполовину сгоревшей неубранной пшеницей и чадящими на нём танками со звёздами на башнях. Кажущиеся бесконечными ряды бредущих по лентам дорог военнопленных красноармейцев и узники концлагеря в очередях в крематории. Вид сверху на разрушенный дотла Сталинград, танковое сражение под Курском и строй реактивных миномётов, изрыгающих огонь. Красное Знамя над рейхстагом в Берлине и праздничный салют в Москве 9 мая 1945 года. Знамёна фашистских армий и соединений у подножия мавзолея на Красной площади. Ликующие лица со слезами на глазах на улицах городов и сёл.

А потом на меня обрушились картины послевоенной жизни, и я принял волевое решение придержать их. Слона нужно кушать маленькими порциями, иначе и свихнуться недолго.

Я с трудом смог вернуться в текущую реальность перед самой остановкой поезда. На перроне Московского вокзала было воскресенье, 8 часов утра, 27 января 1935 года. И всё ещё было впереди. Или уже не всё?

Поезд дёрнулся в последний раз и остановился. Пассажиры потянулись на выход. Я попрощался с Лизой, пообещал ей продолжить наше знакомство, как только представится такая возможность, кивнул её отцу и, оставшись в купе в одиночестве, позвонил Одинцовым по своему виртуальному телефону.

- Алло, - послышался сразу настороживший меня потухший голос супруги комкора.

- Татьяна Владимировна, это Василий Берестов звонит, здравствуйте, я с Московского вокзала звоню, только что приехал.

- Здравствуй, Вася. А у нас беда.

Женщина заплакала. Контакт между нами был уже установлен, и я послал ей магему хладнокровия, после чего узнал ошеломляющую новость. Вчера за час до полуночи убили Кирова. Одинцова вызвали на службу, за ним из части пришла машина, а утром к ним домой позвонил его заместитель и сказал, что Дмитрий Иванович ночью был тяжело ранен случайной, шальной пулей. Его отвезли в военный госпиталь и уже сделали операцию. Они ехали в Смольный в сопровождении красноармейцев, и по дороге их обстреляли.

Татьяна Владимировна снова заплакала, но почти сразу взяла себя в руки и отрывисто продолжила сухим безразличным тоном:

- Всю ночь в городе стреляли. Идут повальные обыски и проверки документов. У нас сосед служит в НКВД, но дома его не было и всю его семью увезли. Его жена так кричала, так кричала. Город перевели на осадное положение и объявили траур. Василий, если из города ещё выпускают, бери билет на Москву и уезжай как можно быстрее. Оставаться тебе здесь крайне безрассудно.

- Я всё понял, Татьяна Владимировна, обязательно последую вашему совету. Скажите, как там Маша?

- С ней всё нормально.

- Вам точно не нужна помощь? Я бы мог …

- Уезжай, Вася, мы справимся, - перебила меня Татьяна Владимировна, - доберёшься до Москвы, позвони нам, мы с Машей будем ждать. До свидания, Василий.

- До свидания, Татьяна Владимировна.

В купе заглянула проводница:

- Гражданин, выходим, не задерживаемся.

Я послал ей ментальное внушение, что в купе никого нет, и она закрыла дверь. Настроившись на свою метку на Одинцове, открыл портальное окно. Увидел Дмитрия Ивановича, спящего на больничной койке. Послал ему магический диагност и когда он вернулся, подобрал нужное целебное плетение, исполнил его, запитал энергией и внедрил.

- Этого должно хватить, - прошептал я себе. Потом ещё раз навещу и проконтролирую.