Жизнь в столице

Впрочем, на новые сапоги денег я не потратила ни копейки. Один из архитекторов пригласил меня осмотреть запроектированную им фабрику эксклюзивной обуви. Директор фабрики после экскурсии привел меня и сопровождающую меня девушку-архитектора в выставочный зал выпускаемого ассортимента и предложил нам обеим выбрать то, что нам понравится. Девушка чуть не завизжала от счастья и взяла меховые сапоги, которые, как она потом призналась, что никогда бы не смогла купить из-за их высокой стоимости. А мне показалось неудобным брать такие дорогие, и я выбрала демисезонные по типу техасских сапожек медового цвета. Позже увидела их в витрине с надписью «модель сезона» и такой ценой, что ужаснулась. Вот так, хотела продемонстрировать свою скромность, а показала жадность.

Там же у меня произошёл ещё один запоминающийся эпизод. В гостях у вышеупомянутой девушки я зашла в туалет, но выйти из него мне так долго не удавалось, что я чуть не опоздала на поезд в Хельсинки. Замок туалета был старинный и меня не предупредили, что им нельзя пользоваться. Я вообще плохо справляюсь с любой техникой и советы по открытию, слабо доносившиеся из-за толстой двери (дом был старой постройки), тоже не помогали, потому что я не знала этих слов по немецки.

Результатом поездки в Финляндию был большой материал, достаточный для написания книги. Я оформила заявку, получила хорошие отзывы, но на каком-то этапе дело всё-таки затормозилось. Вместо книги я написала большую статью со многими иллюстрациями работ моих знакомых в весьма престижном журнале «Архитектура СССР», который получали и все финские архитекторы.

5.3. В Веймарской Высшей Школе Архитектуры и Строительства

Я называю вузы так, как они именовались в описываемое время. Сейчас он называется «Государственная высшая школа строительства и формообразования (Баухаус)». С эти вузом у нашего института был тесный контакт, благодаря дружбе двух секретарей партийных организаций: Л.Ф. Шубина и Бернда Грёнвальда. В первую же поездку туда я тоже подружилась с Берндом и его прекрасной женой Марлис. Бернд был очень интеллигентным, приятным, открытым человеком и, в то же время, искренним апологетом социализма и коммунизма. Он всегда устраивал для меня прекрасные приёмы, поездки по городам страны и разные увеселительные мероприятия. Однажды он встретил меня с орхидеей, и она простояла в моей комнате весь срок моего пребывания в ГДР, месяц или полтора. Бернд и Любим Фёдорович организовали частную поездку для сотрудников института с семьями, что было в то время редкостью. Мы с Виталием тоже ездили по этой программе, правда, отдельно от всего коллектива. Семья Бернда с тремя сыновьями приезжая в Москву, всегда бывала у нас в гостях, очень хвалили мою еду и любили чёрный Бородинский хлеб. Жили они в самом прекрасном месте Веймара, в парке вдоль реки Ильм, в доме, который построил

знаменитый архитектор Муха, один из основателей стиля «Баухаус». Бернд самостоятельно восстановил его в первозданном виде, и в центральном двухсветном помещении организовал музей с оригинальными артефактами того времени. Он 1974 г. С семьёй Грёнвальд, я слева периодически проводил конференции по Баухаусу, приглашал всех известных участников этого движения. Я тоже приглашалась, как представительница современной новации в проектировании: использовании компьютеров. Так мне довелось увидеть некоторых уже очень старых участников Баухауса.

Во дворе этого дома Грёнвальды устраивали вечеринки для командированных в Веймар зарубежных коллег из социалистических стран. Готовилось ведро салата, в этом я принимала участие, какие-то мелкие закуски. Столы располагались в саду, народ мог подкрепляться, свободно знакомиться и общаться. Удалось мне побывать и в Штази, где я присутствовала на защите докторской диссертации Бернда, вход куда был по заранее заказанным приглашениям. По пути на защиту произошло небольшое происшествие: на дорогу неожиданно выехала женщина с коляской, водитель резко повернул и врезался в столб. Я сидела на переднем сидении и врезалась головой в ветровое стекло, но без последствий — спасла меховая шапка. После защиты мы пошли в ресторан, как раз кончалось время для кофе (около 5 часов вечера) и с немецкой пунктуальностью, не нарушая очерёдности трапез, выпили сначала кофе и тут же приступили к ужину.

Впоследствии Бернд стал директором института Градостроительства в Берлине, где я тоже у него бывала. А после падения Берлинской стены он, как функционер и убеждённый коммунист, был отстранён от всех должностей. К материальным благам Бернд относился спокойно, жили они скромно, много помогали людям. Помню, в Москве, возвращаясь из Вьетнама, он пришёл к нам в одной рубашке. Всё что у него было, отдал бедным коллегам. Крушение своих идеалов он перенёс тяжело и трагически ушёл из жизни. Светлый и честный был человек. Его жену Марлис уволили с работы, выселили из дома, и ей пришлось снимать комнату. В последний наш приезд в Веймар в 2000 году мы нашли её телефон, но лично с ней не удалось поговорить. Мы поняли, что она не хочет встречаться с людьми, знающими её в лучшие времена. Их бывший дом теперь занимает созданный Берндом музей, который мы хотели посетить, но, к сожалению, он был в тот день закрыт.

Сотрудничество с этой школой развивалось по нескольким направлениям. Мы создали ряд совместных сборников научный статей, обменивались результатами исследований, обе стороны принимали студентов и аспирантов для включенного обучения. Выше я уже упоминала и о неформальных связях между коллегами из дружественных вузов. В 2019 году исполнилось 50 лет совместного сотрудничества, и это дата торжественно отмечалась в Московском Государственном университете.

5.4. В Высшей Технической Школе в Будапеште

Это учебное заведение тоже было партнёром по сотрудничеству нашего института. Два года подряд я ездила туда по вопросу издания совместного научного сборника. Тогда вузы социалистических стран были заинтересованы в сотрудничестве и гостеприимно встречали приезжающих. Во время своих командировок я довольно подробно познакомилась со страной, мне показали не только музеи, все известные достопримечательности столицы, но и свозили на озеро Балатон с дневным отдыхом. Там я блеснула своим крымским загаром, но класс по плаванию продемонстрировать не удалось — волна оказалась довольно большой и не регулярной, как на море, и я тут же захлебнулась. Побывала я и в наиболее интересных городах страны: Печ, Эгер, Секешфехервар и других.

В Будапеште я жила на частных виллах, где каждый раз со мной что-то приключалось. В первый раз я приехала поздно вечером, хозяйка меня встретила и удалилась в какую-то из многочисленных комнат. А я пошла принять ванну и случайно потушила газовый бойлер для нагрева воды. С бойлерами я никогда дела не имела и не знала, как его снова включить. К хозяевам я обратиться не могла, во-первых, потому, что не знала, где они располагаются, а во-вторых, время было ночное. До утра я не спала, боясь пожара или того хуже — взрыва.

В следующий раз, на другой вилле я спокойно сидела в ванне, как вдруг распахнулась вторая дверь, которую я считала всегда закрытой, и появился мужчина. Совсем как в комедийных фильмах, он начал извиняться и совсем не спешил удалиться. Оказалось, это был жилец из другой комнаты, который тоже пользовался этой ванной. Потом он пригласил меня в ресторан, но я отказалась.

Как-то раз я была в Будапеште одновременно с активной партийной деятельницей нашего института. Общались мы мало, но договорились вместе сходить в бани, вырубленные в горе Геллерт с естественными горячими источниками. Там мы обменивались впечатлениями о поездке и хохотали над тем, как общался со мной сопровождающий меня коллега. Он называл меня Ваней и, рассказывая о цепном мосте, говорил: «Ну, вы представляете, как соединяется один член с другим…». Сидеть в горячей воде было очень приятно, и мы даже пропустили свою очередь на массаж, входящий в обслуживание. Но нам его всё-таки сделали, хотя и осуждёно качали головами.

Порядки в Будапештском и Веймарском Университетах заметно различались, но я не вникала глубоко в учебный процесс, поскольку ездила туда с научными целями. Однажды меня пригласили в 3-х дневную поездку со студентами для знакомства с памятниками архитектуры. Во время этой поездки я наблюдала отношения между студентами и преподавателями, и мне понравилась их демократичность.

Моим научным соредактором венгерского сборника был проф. А. Диак, с которым я побывала во многих местах города и неоднократно в их замечательной вилле. Его жена коллекционировала старинные ковры, которые своим блеклым великолепием украшали все комнаты, а гостиная отделялась от сада стеклянной стеной и площадкой, сразу за которой начинался склон горы. Они с женой тоже бывали в Москве и, несмотря на более скромные интерьеры нашей квартиры, были встречены нами не менее радушно, чем я ими.