Спутники Марса: принц Конде и маршал Тюренн

Последние битвы войны и первые испытания Фронды

Богу живется не легче, чем простому прохожему Морис Дрюон

Между тем, во французском королевстве уже давно было неспокойно, собственно, как и во всей Европе. Уже в конце Тридцатилетней войны континент был охвачен всеобщим кризисом, распространившим свои щупальца практически на все страны. По большому счету в войнах не бывает ни победителей, ни побежденных. Расходы на войну и человеческие потери несут все воюющие стороны. Инфляция, увеличение налогов, всей своей тяжестью павших на мирное население, неизбежно рождают недовольство существующими политическими и социальными порядками, и этим активно пользуется оппозиция властям во многих государствах Европы. В середине XVII столетия одни из государств (а их было подавляющее большинство) болезненно переживали процесс трансформации, а другие — коренной ломки политического устройства. Болезненно, потому что эти процессы сопровождались политическими потрясениями разного рода: гражданскими смутами, войнами, революциями…

Политика министерства Мазарини не удовлетворяла ни аристократическую оппозицию, желавшую после смерти Ришелье вернуть свое политическое влияние, ни третье сословие в целом, на которое пала тяжесть усилившегося во время долгой войны налогообложения. Уже осенью 1647 г. Францию накрыла тень возможного политического кризиса: 11 ноября опасно заболел оспой Людовик XIV. Если бы он умер, королем стал бы его 7-летний брат Филипп. При смене монарха оппозиция кардиналу могла попытаться отнять регентство у Анны Австрийской и передать его Гастону Орлеанскому, но на это требовалось одобрение Парижского парламента. Дочь герцога Лонгвиля, будущая герцогиня Немурская, записала в своих мемуарах, что в те дни и королева, и Гастон, и Конде «всячески заискивали перед парламентариями, имея в виду, что если король умрет, они понадобятся при оформлении нового регентства». К счастью, к концу второй недели здоровье короля пошло на поправку. Но мог ли тогда овеянный славой молодой полководец и к тому же глава аристократии заискивать перед парламентом? Если это не так, то герцогиня либо на старости лет не отличалась точностью, либо старалась лишний раз унизить Конде[56].

Зимой 1647/48 гг. значительное ухудшение военно-политической ситуации потребовало вновь увеличить расходы на войну. Во время переговоров о мире в Вестфальских городах Мюнстере и Оснабрюке французский представитель де Лонгвиль, собравшись подписать прелиминарный мир с испанским послом Пеньярадой под свою ответственность, запросил Конде, защитит ли тот его от обвинений в самовольстве. Собиравшийся и дальше воевать принц ответил ему отказом. Камнем преткновения между Францией и Испанией были поддерживаемое Францией антииспанское восстание в Неаполе и дела Лотарингии. Париж был готов возвратить герцогу Лотарингии его владения, но при срытии укреплений Нанси и других крепостей. Эти условия первого министра поддержал и Конде. Напрасно посредники убеждали Париж отказаться от них — Мазарини и Конде резко их обрывали, упустив реальный шанс заключить почетный мир и избежать внутренней смуты, где им предстояло стать непримиримыми противниками. Скоро и в неаполитанской эпопее произошел перелом в пользу Испании. Встревоженные монархическими замашками посланного им на помощь герцога де Гиза, стоявшие за республику неаполитанцы завязали тайные сношения с испанцами. 6 апреля 1647 г. Гиза хитростью выманили из города, схватили и бросили в испанскую темницу. Всем стало ясно, что сейчас мира не будет[57].

Мазарини опять отправил Тюренна в германские земли объединиться с Врангелем и, как отмечено в письме кардинала полководцу, дипломатично сотрудничать со шведом, ибо на дополнительные контингенты средств нет. В кампании 1648 г. он располагал 4000 пехоты и столько же конницы; артиллерия насчитывала всего 20 орудий. Армия Врангеля насчитывала 12–14000 (4–5000 пехотинцев, 8–9000 кавалеристов) и 20–30 орудий. Общие силы союзников составляли 20–22000 солдат (30000 по Гетри) и 40–50 пушек. В январе Анри перешел Рейн и расположился в гессен-дармштадских владениях. Шведы запаздывали, и он был вынужден отойти к Страсбургу. 18 марта французы, наконец, встретились со шведами у Динкельсбюля во Франконии. Однако на совете в Нордлингене 26 марта 1648 г. Врангель предложил идти в Верхний Пфальц, тогда как Тюренн не желал удаляться далеко от Швабии, откуда можно было получать продовольствие, а не из разоренного Пфальца.

Узнав об этом, Мазарини, был раздосадован, о чем и написал виконту[58]. Тем не менее, вскоре Врангель признал правоту Тюренна, и 17 апреля их армии вновь объединились (по Голицыну — возле Ротенбурга-на-Таубере, по Гетри — возле того же Динкельсбюля, впрочем, городки находятся рядом), и 27-го пошли к Вюртембергу. 20-тысячная имперско-баварская армия фельдмаршала Петера Меландера графа Гольцгапфеля отступила к Дунаю и расположилась в хорошо укрепленном лагере в районе Цусмархаузена (15–20 км от Дуная в направлении Аугсбурга).

Только через три недели французы и шведы получили расплывчатые представления о местонахождении Гольцгапфеля. В результате рекогносцировки местности 3000 всадников, ими была выявлена беспечность противника на правом берегу Дуная, не выставившего постов охраны и не выславшего разъездов для ведения разведки. И Тюренн с Врангелем решили внезапно атаковать. Но разведка крупными силами себя не оправдала и сорвала замысел внезапного нападения. 17 мая в 2 часа утра союзники подошли к лагерю противника, но тот уже горел, а имперцы и баварцы отступали. Гольцгапфель решил не вступать в бой с более многочисленной армией. Ночью из лагеря в направлении Аугсбурга ушло около 30 эскадронов авангарда конницы. За ними двигались главные силы, затем обозы и арьергард (1500–1600 всадников, 800 мушкетеров и 4 пушки) под командованием генерал-лейтенанта графа Раймондо Монтекукколи. Отступали по лесисто-болотистой местности, где обозы двигались очень медленно и задерживали отступление войск.

В 7 часов утра авангард из 3000 французских и шведских кавалеристов атаковал арьергард Монтекукколи. Завязался упорный бой. Монтекукколи защищался упорно и искусно, но сильный напор превосходящих сил привел его конницу в расстройство и бегство. На поддержку арьергарду Гольцгапфель выслал 500 мушкетеров, 400 всадников и 2 орудия. Однако они не спасли положение. Конница Тюренна вела фронтальную атаку, а всадники Врангеля осуществили двухсторонний охват арьергарда, окружили его и уничтожили. Оказать действенную помощь Монтекукколи оказалось невозможным из-за обоза, следовавшего позади войск, а леса и болота не позволяли его обойти. Союзники потеряли 2000 человек, а имперцы — 1300 мушкетеров, 900 кавалеристов, 6 орудий, а также значительный обоз. Гольцгапфель был убит, а Монтекукколи чудом избежал плена и пробился к своей армии.

Тем временем имперско-баварская армия сменившего Гольцгапфеля фельдмаршала Максимилиана фон Гронсфельда заняла позицию за речкой Шмуттер и отразила попытки союзников ее форсировать. Тюренн и Врангель до вечера ожидали подхода своей артиллерии, но и пушечный огонь ситуацию не изменил. Союзники решили возобновить атаки утром 18 мая. Ночью противник под прикрытием артиллерии отошел за Лех и сжег мост. Теперь защита Баварии зависела от укрепленных линий на этой реке. 19 мая французы и шведы двинулись на север и заняли позиции у Оберндорфа на западном берегу Леха и в миле от Рейна. Главные силы Гронсфельда дислоцировались в Обер-Пайхинге. Фактически к 25 мая противники оказались на позициях у Леха, которые занимали Густав Адольф и имперский полководец Тилли в 1632 г. При этом Врангель желал повторить триумф своего покойного короля, а Гронсфельд — избежать ошибок Тилли. Союзная армия насчитывала 9000 пеших и 14000 конных солдат, а противник — 7 000 кавалерии и 7 500 пехоты. В свое время Тилли держал оборону близ берега, Гронсфельд, напротив, решил свои главные силы отвести подальше, а на берегу оставить конный патруль и солдат, обеспечивавших земельные работы. Когда союзники приблизились, он с частью сил предпринял контратаку, но не обеспечил ее пушечным огнем, и поэтому его план заставить франко-шведские войска отойти провалился.

26 мая Врангель готовился к переходу: поставил 12 тяжелых орудий для бомбардировки баварской защиты и строил мост через реку. Но использовать пушки ему не пришлось: силы Гронсфельда были далеко, и берег был «чист» для перехода. Врангель послал небольшую часть всадников на разведку на другую сторону, которые в 5 вечера наткнулись на патруль Гронсфельда. Последний сообщил своему командующему, что шведы уже переходят реку, и Гронсфельд, поняв, что защита бессмысленна, оставил Лех свободным и отошел к Ингольштадту. Разочарованный отходом противника, Врангель 27 мая начал операцию, предварительно выслав эскадрон обезопасить берег. Те обнаружили отступавших баварцев, а Гронсфельд, приняв их за целую армию, превратил отступление почти в бегство, в ходе которого потерял 8 пушек и несколько кавалеристов.

Внезапно рейнский гарнизон стал угрожать переходящим Лех силам Врангеля. Вся операция могла быть поставлена под сомнение, но солдаты Тюренна ликвидировали это препятствие, обеспечив защиту Рейна. Вторжение в Баварию началось. «2-я битва на Лехе» имела катастрофические последствия для Баварии, которую заняли франко-шведские войска и подвергли ее разорению и ограблению. То была нехарактерная для Анри жестокость, вызванная поведением шведов, зависимостью от союза с ними и отсутствием средств для обеспечения армии. Она расходилась с дипломатией мира, проводимой Мазарини. 3 июня Гронсфельда лишили командования и арестовали, его карьера была закончена.

Но и союзникам не пришлось насладиться достигнутым. Имперский полководец Эней Сильвио Пикколомини и генералы Гунодштейн и Энкефорт собрали немалую армию (9–10000 пехоты, 15000 конницы), перешли через Дунай и двинулись по левой стороне реки Изар. Французы и шведы не получили помощи от своих переговаривавшихся в Вестфалии государств (к тому же еще в мае от Врангеля отделился с 3000 солдат генерал Кенигсмарк, вторгшийся в Богемию и осадивший Прагу). Это их вынуждало, меняя позиции, находиться то в состоянии обороны, то в бесплодных атаках и частом бездействии между Изаром и Инном до сентября, а затем отступить за Лех. За ними на этот рубеж вышла имперско-баварская армия. Только 3 ноября Врангель и Тюренн получили известие о заключении Вестфальского мира. Тюренн ушел в Швабию, Врангель в Нюрнберг, а Кенигсмарк снял осаду Праги[59]. Так закончилась последняя кампания Тридцатилетней войны.

В этой кампании из-за вынужденного грабежа населения силы виконта были более подвижны, менее зависимы от складов продовольствия, но сильно зависимы от общего командования Врангеля. К тому же из-за враждебного окружения французам и шведам пришлось отсиживаться в укрепленном лагере, выжидая изменения обстановки в благоприятную сторону. Это стало одним из средств маневра, заключавшегося в том, что, разорив территорию полностью, армия переходила в новое место, где снова устраивала укрепленный лагерь. «В этом походе Тюренн, — писал, тем не менее, Наполеон, — прошел через Германию во всех направлениях с такой быстротой и отвагой, которые были противоположны обычному ведению войны в то время. Это было следствием его искусства и хороших основ военной школы»[60]. Но важно отметить, что в 1644–1648 гг. определилась стратегия маршала, основанная на мобильной армии, способной делать быстрые маневры и заставить противника сесть за стол переговоров, навязав ему свои условия, что и случилось с курфюрстом Баварским и императором Фердинандом III.