Спутники Марса: принц Конде и маршал Тюренн

Вознесение Тюренна

Полководец должен умирать смертью полководца, а не рядового Теофраст

Задача полководца — побеждать столько же умом, сколько мечом Цезарь

Однажды Юлий Цезарь, испытывая трудности во время завоевания Галлии, спросил местного друида, как ему усмирить непокорных галлов. Друид ответил, что он слишком мягко поступает с ними после оказания сопротивления. На то Цезарь заметил: «Воспоминание о жестокости — плохое утешение в старости». И друид сказал, что он может делать все, что ему заблагорассудится, ибо до старости не доживет. Цезарь обрадовался этому предсказанию, и несколько актов жестокости действительно помогли ему завоевать Галлию.

Анри де Тюренн на здоровье не жаловался, хотя по годам уже мог считаться довольно пожилым человеком. Но его мучили тяжелые раздумья о том, что опустошение Германии, хотя и вынужденное, ухудшило военную ситуацию. Последняя неудачная кампания виконта способствовала тому, что весной 1674 г. все германские князья, кроме герцога Ганноверского и курфюрста Баварского, перешли на сторону императора. А в Европе единственной страной, которая все еще оставалась союзницей Франции, являлась Швеция. В кампании 1674 г. по совету Лувуа Людовик XIV решил выставить 4 армии. Чтобы компенсировать потери в Соединенных Провинциях, где французам пришлось очистить все взятые ими в 1672–1673 гг. крепости, главная армия короля в апреле вторглась во Франш-Конте, осадила и взяла главный ее город Безансон и в июле закончила завоевание и присоединение к Франции этой провинции. Силы под командованием маршала Шомберга отправились оборонять границу в Пиренеях, а на Нижнем Рейне в Испанских Нидерландах принц Конде с почти 40-тысячной армией должен был вести наступательные операции. Тюренн же, сначала с 10000 человек, а затем с 12–15-ю, получил задачу оборонять Эльзас и средний Рейн от Базеля до Майнца (около 200 км), и тем самым прикрывать операцию, которую король вел в Франш-Кон-те. Столь неадекватные своей нелегкой задаче силы он получил благодаря военному министру.

Луи де Конде, хотя и мог быть удовлетворенным, что получил под свое начало солидную армию по сравнению с коллегой Тюренном, не особенно радовался. Ему предстояло иметь дело с союзными силами под общим командованием принца Оранского, которому было немногим больше лет, чем ему самому при Рокруа. Эти силы насчитывали 30000 голландцев, в основном рекрутов, 15 000 испанцев маркиза д’Ассентара и 27 000 имперских солдат фельдмаршала Суше. Причем противник располагал 15 000 превосходной конницы. По другим данным под началом Вильгельма находилось только 65000 солдат[127]. В начале мая 1674 г. принц сосредоточил свои силы у Турне, а через три недели, правда, соединившись с корпусом Бельфона, он имел уже около 50000 человек. Есть и данные, что французская армия насчитывала 45000, а голландско-испанско-имперское войско — только 50000 человек. Конде был настроен агрессивно — его нервозное состояние изрядно подогревали ревматические и желудочные боли. Вот уже в течение ряда лет он был вынужден употреблять только молоко. Его главного противника во многом сдерживал престарелый Суше, неохотно подчинявшийся 23-летнему статхаудеру. При этом союзники преследовали разные интересы: Генеральные Штаты хотели овладеть потерянными Маастрихтом и Граве, Испания стремилась возвратить земли, захваченные у нее Францией в ходе предыдущей войны во Фландрии и Геннегау, а Леопольд желал удержать французов как можно дольше в Нидерландах, чтобы облегчить действия своих войск против Тюренна на Рейне.

Рейнские походы маршала 1674–1675 гг. вошли во все учебники по военному искусству и стали, по мнению многих историков, вершиной его полководческого гения. В 1674 г. Тюренн фактически отказался от главной особенности линейной тактики — равномерного распределения сил по фронту, а делил свои силы на ударную и сковывающую группы. Оценив обстановку, он пришел к выводу, что главным театром военных действий станет территория по среднему течению Рейна, а не Нидерланды. Весьма значимым был контроль переправ на Рейне (Страсбург, Филиппсбург, Мангейм и Майнц), а также горных проходов через Вогезы и Шварцвальд.

Поначалу Тюренн в Эльзасе воспрепятствовал попыткам конницы противника произвести налет во Франш-Конте. Успех развязал ему руки, и он немедленно перешел к активным действиям. Первая его наступательная операция (12–20 июня) заключалась в переправе через Рейн и нападении на 10-тысячные имперские силы графа Капрары, находившихся у Гейдельберга и ожидавших примерно равных подкреплений герцога Бурнонвилля из Богемии. Тюренн решил не допустить соединения войск противника и разбить его раньше. 14 июня 1674 г. у Филиппсбурга он с 5400 всадников, 2500 пехотинцами и 6 орудиями переправился через Рейн и двинулся к Гейдельбергу. Став по пути лагерем в Хокенхайме, маршал однажды ночью вышел прогуляться и проверить свои посты. Будучи в полной темноте незамеченным, он услышал, как молодые солдаты жаловались на то, что их генерал заставляет совершать их такой долгий и трудный марш. И затем прозвучал возмущенный голос старого солдата: «Вы не знаете нашего отца: он никогда не допустит большой усталости своих солдат, если не задумал великое дело, о котором мы еще не знаем».

Авангард Тюренна захватил пленных, которые сообщили о намерении имперцев уклониться от сражения до соединения сил. Полководец повернул вправо и 16 июня подошел к Зинцхайму, перед которым на возвышенности удачно расположился противник с 7 000 конницы и 2000 пехоты. Первой линией имперцев командовал герцог Лотарингский, а второй — сам Капрара. Виконт нашел выход. На находящемся северо-восточнее плато он разместил конницу, а южную окраину города и сады на противоположном берегу р. Эльзац занял 1500 пехоты и драгун. К расположению главных сил имперцев вели два скрытых подступа — один от города по лощине мимо замка, не занятого ими, и разветвленный овраг, выводивший в тыл их боевого порядка. 16 июня около 9 утра Тюренн атаковал сады. Огонь французских пушек не дал имперцам поддержать свой авангард, и за отступавшим противником французы ворвались в город. Затем Тюренн умело и на глазах противника переправил через Эльзац свои силы.

Помимо этого, пушки заставили имперскую конницу освободить край плато, на котором Тюренн построил солдат в две линии. В центре, вопреки установившейся традиции, находилась конница, на флангах пехота, а между эскадронами — мушкетеры. Атаковав первую линию французов, имперцы потеснили ее, но контратакой второй линии были отброшены в исходное положение. Повторными атаками противник потеснил конницу правого крыла Тюренна, но, преследуя ее, попал под фланговый огонь французской пехоты и вынужден был ретироваться. Французы контратаковали его конницей с фронта, а пехотой охватили фланги. Потеряв 2000 убитыми, ранеными и 500 пленными, имперцы бежали в двух направлениях, а Тюренн преследовал их еще 4 километра и вторгся в Пфальц. Потери французов едва превышали тысячу. Сражение у Зинцхайма не помешало объединению в начале июля остатков войск Капрары с армией Бурнонвилля, но обрекло их на длительное бездействие. Поэтому сам французский полководец назвал его «великим делом». Его марш за Рейн Наполеон оценил как прекрасно осуществленный и заметил, что «Тюренн — величайший из французских генералов. Он единственный, кто с годами становился смелее»[128]. Тем не менее, маршал не смог развить свой успех. Противник уклонялся от сражения, пока не восстановил свои силы.

Поэтому второе наступление (3–27 июля) свелось к маневрированию на правом берегу Рейна и пополнению фуража за счет местного населения. Крестьяне покидали свои места и нападали на французских солдат, когда они в малом количестве отделялись от армии. «Тюренн подверг огню два города и 25 деревень по приказу Людовика XIV», — считал Наполеон. Король желал, чтобы имперцы шли по опустошенной местности. Ряд историков, наоборот, считают, что это была инициатива самого маршала и рассматривают ее как пятно на его памяти. Находившиеся в армии Тюренна англичане с ужасом наблюдали происходящее. Но что было делать — после долгого похода фуража, да и не только его, катастрофически не хватало. Солдаты преступили меру разрешенных конфискаций и, как писал Рамсе, «ни угрозы, ни приказы Тюренна не могли остановить их ярость…, хотя он и пытался навести дисциплину, наказывая самых бравых воинов…» То, что виконт разрешил только конфискации, подтверждает его переписка. Когда курфюрст Пфальцский, с которым Тюренн находился в хороших отношениях, попросил его объяснить происходящее, он ответил: «Я могу заверить Вашу светлость, что поджог деревень происходил без моего ведома, и что солдаты, потерявшие товарищей странным образом (намек на убийства, производимые крестьянами), были чрезвычайно рассержены…»[129] Может, следует верить самому маршалу? И, может, он предчувствовал, что ему скоро ни о чем не придется сожалеть?

Скоро полководец возвратился на левый берег Рейна. В конце июля, получив подкрепления, он опять перешел великую реку и оттеснил противника к Франкфурту-на-Майне. Тюренн расположился в районе Ландау, а Капрара и Бурновилль стягивали свои силы к Эльзасу и Лотарингии. На Рейне наступило недолгое затишье.

Зато на нидерландский фронт пришла горячая пора. Великому Конде, наконец, довелось сразиться со статхаудером Республики Соединенных Провинций. В конце июля принц Оранский склонил упрямого фельдмаршала Суше к переправе через Маас у Намюра. 28 июля союзные войска соединились у Первеза. Конде, будучи осведомлен о разногласиях в лагере союзников, наблюдал за их передвижениями. Он занял и укрепил свои позиции в трех деревнях — Тразенье, где находился его штаб, Пьетон, где были сконцентрированы его основные части, прикрытые с фронта глубокой и глинистой речкой с тем же названием, и Фонтэн-Левек, где значительные силы пехоты охраняли походы с юга. На военном совете у Вильгельма Оранского рассматривались два плана: напасть на французов или обходным маневром встать между ними и фламандскими крепостями. Последний план, несмотря на все доводы Вильгельма, принял Суше. 9 августа союзная армия расположилась между местечками Аркенн и Сенеффе.

Конде ожидал нападения, но весь день 10 августа противник ничего не предпринимал. На повторном военном совете союзников было решено идти на Бинш и Камбре, надеясь, таким образом, либо заставить принца уйти со своей позиции, либо, если он на ней останется, приступить к осаде какой-либо французской пограничной крепости. Напрасно некоторые генералы указывали на опасность флангового движения на таком близком расстоянии от французов. Суше утверждал, что пересеченная местность достаточно надежно прикрывает армию, и что Конде будет счастлив избежать атаки. Насколько имперский фельдмаршал не знал характер принца крови!

В ночь с 10 на 11 августа армия Вильгельма Оранского двинулась тремя колоннами на небольшом расстоянии друг от друга. Конница следовала на левом фланге, артиллерия и обоз на правом, пехота в середине. Имперцы шли впереди, за ними — голландцы и испанцы. Арьергардом из примерно 5–6 000 человек командовал принц Шарль-Анри де Водемон, сын Карла IV Лотарингского.