Как стать испанским рыбаком

* * *

Однажды рано утром зазвонил телефон.

— Буэнос диас. Вас из полиции беспокоят, нам нужно поговорить с сеньором Артьем Пьетроф?

— Это я, — перепугался Артём.

— Вам знакома женщина по имени Наталия Пьетроф?

— Да, это моя бывшая жена, она живёт в России.

— Бывшая? Она сейчас находится у нас и уверяет, что она ваша настоящая жена. Также заявляет, что вчера ночью вы её избили, выгнали из дома и отобрали все документы.

Артём чуть не свалился в обморок.

— Какая жена? Мы разведены пять лет назад, я не видел её уже три года и год как женат на другой, на Кончитте Перрес. Посмотрите в базе данных, у вас же всё есть! — завопил он.

— Вы не волнуйтесь. Мы, конечно, уже всё посмотрели. Какая-то странная ситуация, потому и звоним. Если бы поверили ей, уже бы давно арестовали вас. Но она постоянно кричит, угрожает нам, бьётся в истерике… — тут полицейский перешёл на неофициальный тон. — Мужик, я сам разводился и понимаю, что она хочет как минимум дом отобрать, ей для этого процедуру насилия надо запустить. Сможешь доказать, что действительно не видел её много времени?

— Легко.

— Слушай, а может, ты сам разберёшься с этой проблемой? Нам совсем не нужна куча ложных заявлений. Придётся следствие вести, а потом кого-то обвинить хотя бы за ложь.

— Ну уж нет. Я с ней встречаться не буду. Она ударится головой о стол, и хрен я докажу, что не бил.

— Понимаю, правильно всё делаешь. Я думал, что только наши испанки такие. Видать, стервозность — не национальный, а гендерный признак. Но решать что-то надо. а давай мы вас сведём у нас в полиции в допросной комнате, там камера всё запишет, а для уверенности будут следователь и патрульный с оружием? Мы её предварительно запугаем ответственностью, если хоть дёрнется…

— Боюсь я, — как всегда неуверенно промямлил Артём.

— А ты друга с собой возьми как свидетеля, это же всё неофициально.

В полиции Артёма ждали обещанные полицейские, запасшиеся воображаемым попкорном, переводчик и плачущая бывшая жена.

— Артём, милый, прости меня, дуру, я только сейчас поняла, что ты был лучшим мужчиной в моей жизни. Я… Я сука последняя. Хочешь, ударь меня! Да и не сделаешь ты этого, ты в жизни пальцем меня не трогал. Эй, полицейские, я всё придумала, не бил он меня, это истерика была, люблю я его. а дети-то… Дети как страдают, папку много лет не видели…

— Ни хрена себе, — выдохнули присутствующие. — Вот это любовь…

— Да спектакль это, — по-испански тихо произнёс Артём, подмигнув переводчику. — Смотрите, что сейчас будет.

— Дети, говоришь? Они меня ненавидят с детства, ты уж постаралась. Насколько я понял, деньги у тебя кончились, так здесь вариантов нет — я без гроша.

— Как это, а дом?

— Дом тебе не достать, он после развода куплен, да и не живу я там. Сдал, чтобы хоть как-то прокормиться, даже на коммуналку наскрести не мог…

— Ах, ты, скотина, наворовал денег и теперь придуриваешься, испанку себе нашёл… — вновь заверещала бывшая.

Остановил её немного задержавшийся на перевод хохот полицейских.

— Сеньор Артём, нам всё понятно. Ты можешь подать на неё ограничительное заявление, что, если она приблизится к тебе на сто метров, мы можем возбудить дело против неё за угрозу убийством. Это — до десяти лет тюрьмы в нашей стране. Решай, Артём.