Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2, том 2

Борис, ещё в бытность свою пионервожатым в селе Новонежино, выписывал журнал «Вожатый» и газету «Пионерская правда». Переехав в Шкотово он продолжал получать и журнал, и газету, и не только сам их читал, но и давал вожатым пионеротрядов села, в том числе, в первую очередь, Кате Пашкевич. Иногда они вместе обсуждали какую-нибудь статью «Вожатого» и пробовали провести в шкотовском отряде те или иные мероприятия, рекомендованные журналом. Мы помним одно из таких мероприятий: посещение шкотовским отрядом Новонежина. Теперь Борис всё чаще прибегал к рекомендациям этого журнала. Он добился того, чтобы большинство вожатых района выписали его.

Конечно, старый состав районного бюро Алёшкина не удовлетворял. Он считал, что бюро должно состоять из вожатых пионеротрядов, но самых грамотных и желающих работать с пионерами. Решил он также и то, что назначение в бюро по решению председателя неправильно: вожатые должны сами выбрать свой руководящий орган, и только в случае необходимости в него следовало бы кооптировать необходимых людей.

Своё мнение Алёшкин изложил на заседании бюро райкома ВЛКСМ, подкрепив его соответствующими статьями из журнала «Вожатый». Его предложение встретили одобрительно. Затем Борис заявил, что для проведения этой работы необходимо провести слёт пионервожатых района, избрать новое бюро, познакомиться со всеми вожатыми отрядов и в случае необходимости кого-то заменить. Он мотивировал тем, что за короткий срок ему не удастся обойти все отряды района, а, собрав вожатых вместе, этот вопрос можно легко решить. Кроме того, такой сбор поможет более опытным и грамотным вожатым поделится своими знаниями с остальными. Услышав это предложение, Смага забеспокоился:

– Постой-ка, постой, Алёшкин, ведь это надо собрать около 40 человек, на это какие деньги-то надо! Я не знаю, на что мы будем проводить в сентябре очередную районную конференцию ВЛКСМ, а ты тут со слётом вожатых! Нет, брат, ничего не получится. Идея хороша, но средств для её осуществления райком не имеет, пока подождать придётся. Хочешь бюро переизбирать – пожалуйста, подбери подходящих ребят, мы их на бюро райкома утвердим, и дело с концом.

Борис попытался с этим вопросом обратиться в райком ВКП(б) к своему знакомому зав. агитпропом Костромину. Тот тоже идею сбора пионервожатых одобрил, но прямо заявил:

– Тут на жалование освобождённым работникам еле наскребаем, о расходах на слёт перед Бовкуном нечего и заикаться! Подожди.

Однако, если Алёшкин вбивал себе в голову какую-нибудь мысль, то он от неё так быстро не отказывался. Собрав всех шкотовских вожатых, а их теперь было пять, он рассказал о предлагаемом им слёте вожатых района и подчеркнул затруднение со средствами, необходимыми для его проведения. После долгого и горячего обсуждения все пришли к выводу, что проведение такого слёта является прямо-таки необходимым делом. На это потребуется немного средств, которые комсомольцы достанут сами.

Особенно горячо за проведение слёта выступала Катя Пашкевич, которая, кстати сказать, как-то незаметно стала первой помощницей вновь назначенного председателя райбюро юных пионеров. Если раньше Борис Алёшкин, будучи секретарём комсомольской ячейки, не пропускал почти ни одного сбора в отряде, которым руководила Катя, то теперь она при малейшей возможности бежала в райком ВЛКСМ и чем-нибудь помогала Борису в его кипучей деятельности.

А деятельность у него была действительно кипучей. Надо было поддерживать самые тесные связи почти с каждым отрядом юных пионеров, рассылать им полученные из областного бюро директивы, литературу, самому сочинять, используя материалы журнала «Вожатый», указания, самому печатать на пишущей машинке все письма и копии директив для каждого отряда. Однако печатать он почти не умел: на изготовление какой-нибудь копии в 20–25 строчек уходило иногда два часа, а принимая во внимание, что копий-то надо было сделать не менее сорока, на одно это уходил целый день. Если бы не Катина помощь, то вряд ли бы он с этими делами справлялся. Она, конечно, тоже сначала печатать не умела, но как-то быстро овладела этим делом настолько хорошо, что иногда печатала кое-что и для секретаря райкома и для зав. агитпропом, на что Борис постоянно сердился и ворчал.

Но кроме этой канцелярской, сочинительской работы, Борис должен был обязательно побывать в некоторых отрядах, где, по имевшимся сведениям, работа шла особенно плохо. В большинстве комсомольских ячеек уже поняли важность работы с детьми – вожатыми назначали наиболее грамотных комсомольцев, очень часто из числа учителей, но были и такие места, где эту работу считали второстепенным делом. От Шкотова до некоторых сёл и деревень было до 20–25 километров, и если в некоторые населённые пункты можно было легко добраться, используя возможности железной дороги, то до очень многих приходилось использовать тот вид транспорта, которым нас наградила природа – попросту говоря, отправляться туда пешком.

Впрочем, таково было положение и других работников райкома ВЛКСМ и даже райкома ВКП(б). Алёшкин, имевший возможность использовать свой железнодорожный билет, находился ещё в относительно лучшем положении. Правда, на нём зато лежали и дополнительные обязанности. Раз в месяц он обязан был посетить все железнодорожные школы, входившие в его участок, проверить и помочь в работе вожатым отрядов этих школ. Это тоже требовало времени.

И наконец, бюро райкома решило возложить на него ещё одну обязанность – работу председателя РКК – районной контрольной комиссии ВЛКСМ. Эту комиссию приходилось собирать не реже раза в неделю, на её заседаниях разбирали материалы, поступившие из ячеек о проступках тех или иных комсомольцев, принимали определённые решения, подготавливали материалы по ним на заседания бюро райкома или для направления в областную контрольную комиссию при обкоме ВЛКСМ.

Кроме того, хотя Борис был и беспартийным, райком ВКП(б) уже считал его своим внештатным инструктором. При каждом посещении того или иного села или деревни он должен был не только провести свою работу с пионерами, но и выполнить какое-либо поручение райкома ВКП(б).

Между прочим, одно такое поручение на него было возложено чуть ли не через неделю после зачисления в штат райкома. Правда, работа эта поручалась одновременно и Грише Герасимову. Возможно, что это была своеобразная проверка способностей Алёшкина.

Поручение заключалось в организации сельских кооперативов в двух сёлах – Петровка и Речица, расположенных по побережью бухты Шкотта, куда Борис отправлялся по своим пионерским делам. Задача состояла в том, чтобы собрать граждан и на сходе принять решение об открытии в селе кооперативной лавки, выбрать правление и записать возможно большее число крестьян в члены кооператива.

С современной точки зрения, может быть, задание это и не считалось бы трудным, но в то время…

Когда Борис и Гриша явились в село Петровку – первое на их пути (разумеется, проделав пятнадцативёрстный путь пешком), предъявили свои удостоверения председателю сельсовета и потребовали собрания сельского схода, то пожилой, степенный крестьянин из бывших партизан почесал в затылке, с сомнением оглядел невзрачных агитаторов и сказал:

– Собрать-то можно, а вот будут ли слушать мужики таких мальцов, как вы, не знаю. Для такого дела неужели никого повзрослее не нашлось?..

Парни переглянулись, но, набравшись духу, довольно смело, чуть ли не хором сказали:

– Собирайте людей, а уж мы как-нибудь управимся!

Председатель усмехнулся, однако послал секретаря собрать десятских и через них оповестить крестьян о сельском сходе на сегодняшний вечер – агитаторы торопились.

Если мы взглянем глазами 40-летнего председателя на агитаторов, присланных из района, мы поймём его сомнения. В самом деле, Борису ещё не исполнилось и 18 лет, а Грише только что минуло 19. Оба они, невысокого роста, хотя и коренастые, и достаточно сильные, после пятнадцативёрстного пути выглядели не очень-то солидно.

До схода оставалось ещё более пяти часов, крестьяне могли собраться только после захода солнца. Борис и Гриша решили заняться своими делами. Ячейки ВКП(б) в Петровке не было, там имелось всего два коммуниста – председатель сельсовета и председатель комитета взаимопомощи. В комсомольской ячейке состояло 11 человек. В пионерском отряде числилось около 25 ребят, хотя на самом деле оказалось меньше. В этом селе вожатым был молодой, неопытный и малограмотный парень, которого чуть ли не силком заставили работать с детьми. Конечно в таком отряде работа обстояла из рук вон скверно: сборы происходили раз в месяц, а то и реже. Они не вызывали интереса у ребят, и их посещали неохотно. Особенно ослабла работа в отряде с наступлением лета.

При помощи секретаря комсомольской ячейки собрали комсомольцев, рассказали им о предстоящем сходе, потребовали, чтобы все они на нём присутствовали и по мере сил помогли принятию необходимого решения. Одновременно Борис поставил вопрос перед секретарём ячейки о необходимости налаживания работы пионерского отряда и, прежде всего, о замене вожатого. Он предложил назначить вожатой отряда комсомолку-учительницу, прибывшую в село в прошлом году. Сам предварительно побеседовал с этой девушкой и уговорил её принять это назначение, объяснив, что работа с пионерами поможет ей и по её служебным педагогическим делам, и поднимет её авторитет в селе.

Ещё в дороге Борис и Гриша договорились, что Герасимов, как уже опытный работник, выступит в Петровке – более крупном селе, а Борис, использовав опыт своего товарища, будет говорить речь в следующем селе – Речице.

Сход открылся в 9 часов вечера в здании школы. После вступительного слова главы сельсовета, представившего Гришу Герасимова как уполномоченного райкома партии, последний вышел к столу. Его появление вызвало лёгкие смешки собравшихся бородачей. Алёшкин, сидевший в уголке среди комсомольцев, услышав эти смешки и насмешливые реплики, с ужасом подумал, что они с Гришкой, наверно, ответственное дело провалят. Но по мере того, как Герасимов рассказывал о целях и задачах потребительской кооперации, как показывал большие преимущества этой торговли над частной, приводя примеры из жизни села Шкотова и других, где такие кооперативы уже работали, показывал на примерах положение с ценами, которые в кооперативной лавке являлись стабильными и которые у частника прыгали вверх при малейшей задержке с получением товара, настроение у слушателей менялось. Указал он и на более высокое качество товаров, продаваемых в потребиловке, чем в китайских лавчонках. Одним словом, не говоря ничего особенного, он лишний раз продемонстрировал крестьянам то, что они очень много теряют от отсутствия в их селе кооперативного магазина.

Большинство крестьян на собственном опыте знали, что всё рассказанное этим пареньком не вымысел, не голая агитация, что так на самом деле и есть. Прекрасно они понимали и то, что гораздо выгоднее было бы покупать товар в своей лавке, чем ездить за каждой мелочью в Шкотово или переплачивать за неё чуть ли не вдвое местному лавочнику-китайцу.