Пять капитанов

Слева от Гольбейнских ворот был королевский сад, где на раскрашенных постаментах стояли скульптурные изображения животных и бил фонтан. В саду были сооружены солнечные часы.

Владычица этого дворца была высокого роста и плотного телосложения. Как отмечали современники, «каждое ее движение было исполнено королевского величия. У нее было привлекательное, несколько продолговатое бледное лицо, с живыми и приятными, но близорукими глазами. Настоящий цвет волос — рыжевато-золотистый. Особенно красивы были руки, которые она старалась выставлять напоказ». Она хорошо играла на вёрджинеле[9] и на лютне, грациозно танцевала павану и гальярду (старинные бальные танцы), любила английские танцы, бегло говорила по-латыни, на французском и итальянском, читала на греческом. Разговаривала отрывисто, была властной и не терпела, чтобы ей противоречили, прекрасно произносила публично речи. Была находчива и остроумна. Любила окружать себя выдающимися мужчинами, но держала их в повиновении, доверяла лишь собственному суждению, была чрезвычайно скупа, щедро награждала только своих фаворитов, но из чужого кармана. Ее любовные похождения шокировали католическую Европу.

Во дворце одно празднество сменялось другим. Как-то королева в присутствии всего двора сняла с пальца кольцо и надела его на палец герцога Анжуйского.

Время шло, а решающего события все не происходило. Бесплодно прождав три месяца, герцог покинул Англию. Елизавета, эта комедиантка на троне, прекрасно сыграла роль невесты, которой приходится разлучаться с любимым женихом. Она проводила герцога до Дувра и пролила немало слез, прощаясь с ним. Блестящей свите своих дворян во главе с графом Лейстером она приказала сопровождать герцога до Антверпена. В Нидерландах герцог Анжуйский принял управление Соединенными провинциями и стал называться герцогом Брабантским. Но его правление вызвало столь сильное недовольство голландцев, что он вынужден был покинуть страну и уехать во Францию. Герцог больше не пытался свататься к английской королеве. В 1584 г. он умер в Париже.

Рэли находился в свите графа Лейстера. Слухи о его близости с Елизаветой распространились уже за пределы Альбиона. Поэтому принц Оранский выбрал именно Рэли, а не кого-нибудь другого для конфиденциального разговора, во время которого попросил передать Елизавете, что голландцы уповают на ее защиту.

Благоволение Елизаветы к Рэли после его возвращения из Нидерландов еще более возросло. Однако она не дала ему того, что особенно польстило бы его самолюбию,— государственной должности, на который бы он мог найти применение своей энергии. Не в правилах Елизаветы было назначать своих фаворитов на высокие должности. Возможно, этому препятствовали Берли и Уолсингем, хотя вообще-то, как уже говорилось, она руководствовалась собственным чутьем при выборе министров.

Елизавета награждала своих фаворитов, но при этом королевская казна не страдала. Огромный урон несла страна, ибо королева обычно даровала своим любимцам исключительное право торговли прибыльными товарами. Она четырежды в разное время предоставляла Рэли монопольное право на экспорт сукна, а в 1584 г. передала ему «винное хозяйство»: Рэли выдавал лицензии на торговлю вином по всему королевству. В 1585 г. он получил важную должность правителя оловянных рудников Стэннериз (так назывался район добычи олова в Англии).

В 1587 г. Рэли стал капитаном королевской гвардии, сменив на этом посту впавшего в немилость королевского фаворита Кристофера Хеттона, что дало ему возможность постоянно находиться рядом с королевой и укрепило его позиции при дворе. Он не получал никакой платы: должность сама по себе считалась достаточной наградой. Гвардейцы, которых подбирали по внешним данным, носили красивую форму. Всем своим видом они должны были подчеркивать блеск королевского двора.

Одним из основных развлечений двора были турниры, во время которых придворные соревновались не только в силе оружия, но и в роскоши, одежд. Предметом соперничества дворян были и ливреи лакеев, которые демонстрировали их, ожидая своих хозяев у входа во дворец.

В то время были весьма популярны представления и пышные процессии. Елизавета любила, путешествуя по стране, останавливаться в домах своих вельмож, и каждый из них изощрялся в изобретении все новых развлечений для королевы. Елизавете нравилось, когда придворные не жалели денег, чтобы доставить ей удовольствие. В 1583 г. она провела пять дней в имении Берли. Королева была в восторге от оказанного ей приема и сказала Берли, что «его голова и его кошелек способны на все».

Желая казаться величественной, Елизавета большое внимание уделяла одежде. В 1600 г. ее гардероб состоял из 1075 платьев и различных накидок, не считая коронационных нарядов и туалетов, которые она надевала при посещении парламента. Почти все ее платья были красочно расшиты, покрыты драгоценностями, отделаны серебряным и золотым шитьем и венецианскими кружевами. Она появлялась то во французском, то в итальянском платье, ежедневно меняя стиль своей одежды.

При дворе существовал обычай каждый Новый год подносить королеве подарки. Как правило, это были либо одежда, либо украшения. Некоторые придворные дарили ей даже расшитые шелковые нижние юбки и вышитые батистовые сорочки. В правление Елизаветы в. Англию только начали ввозить батист. Он был в большой моде, из него изготовляли манжеты и воротники.

Последние носили как мужчины, так и женщины. В ширину такой воротник достигал четверти ярда, а для того, чтобы он стоял вокруг шеи, его либо сильно крахмалили, либо поддерживали специальным устройством из проволоки. Историк того времени Стоу писал, что «его считали первым красавцем и самым элегантным мужчиной, потому что у него был самый высокий воротник и самая длинная шпага». Соревнование в высоте воротников и длине шпаг зашло так далеко, что Елизавета в конца концов должна была, как пишет тот же Стоу, «поставить особо доверенных граждан у городских ворот, дав им право обрезать воротники и обламывать шпаги, если воротники были шириной почти в ярд, а длина шпаги превышала ярд».

Женщины наряжались в огромные юбки с фижмами, поддерживавшиеся от талии плетением из прутьев. Чтобы конструкция была более прочной, использовали шерсть, волос и бечеву. Фижмы украшали драгоценностями и красивой отделкой. Воротники также были отделаны вышивкой, а иногда и золотым или серебряным кружевом. Один из современников писал: «Женщины стали искусственными, ненатуральными; это уже не женщины из плоти и крови, а куклы, набитые тряпьем и ветошью». И женщины, и мужчины красили лицо, некоторые носили серьги в ушах. Чрезвычайно популярны были духи, одним из предметов роскоши стали привозимые из-за границы надушенные перчатки.

Рэли, как и другие придворные, любил красивую одежду, драгоценности и не упускал случая показать себя во всей красе. Как уже говорилось, он был высок ростом и строен. У него был широкий лоб, красивый рот, густые темные волосы, белое, с румянцем лицо, которое со временем, под воздействием солнца и морского ветра, стало бронзовым. Он носил бороду клином и усы. Четко очерченные брови дугой придавали его решительному и твердому лицу скорбное выражение. До нас дошло несколько портретов Рэли, на каждом из которых он изображен в роскошных одеяниях, украшенных множеством драгоценностей. На одном из портретов он одет в серебряные доспехи, богато отделанные бриллиантами, рубинами и жемчугом.

Но утехи придворной жизни, страсть королевы не могли целиком поглотить Рэли. Его неиссякаемая энергия искала выхода. Рэли вкладывал деньги в различные предприятия, сулящие большие доходы. Одно из его тогдашних начинаний вошло в историю Англии.

В начале 80-х годов XVI в. Хамфри Гилберт решил снова попытаться отыскать северо-западный проход из Атлантического океана в Тихий, а также основать английскую колонию на Ньюфаундленде. Рэли полностью поддержал его. Гилберт послал «Белку», небольшой фрегат водоизмещением всего лишь восемь тонн, под командованием Саймона Фернандеса на обследование Атлантического побережья Северной Америки. Через три месяца Фернандес вернулся и доставил Гилберту сведения об Америке и ее обитателях. После этого Гилберт начал энергичную подготовку экспедиции. В 1582—1583 гг. он разработал обширный план колонизации Атлантического побережья Северной Америки к югу от 50° с. ш. Осуществить колонизацию Гилберт намеревался прежде всего с помощью малоимущего дворянства, католиков, жизнь которых в Англии была весьма сложной. Именно в этих слоях английского общества он искал потенциальных колонистов. Гилберт стремился возбудить в людях алчность: за незначительную сумму, говорил он, мелкие дворяне смогут приобрести обширные земли и превратиться в феодальных лордов; на территории их гигантских латифундий с необыкновенной быстротой будут возникать все новые и новые города и усадьбы. Гилберт упоминал о крупных залежах золота и драгоценных камней в этом районе. Он утверждал, что в колонии можно будет наладить производство различного сырья, которое будет гораздо дешевле сырья, покупаемого за границей. Наконец, он указывал, что колония может стать новым рынком для экспорта английских товаров. Все это должно было привлечь крупных представителей английского делового мира, без средств которых колонии было бы трудно продержаться. Кроме того, Америка, по мысли Гилберта, должна была стать прибежищем тех, кто не вписывался во все ужесточавшуюся церковную систему Англии, в особенности дворян-католиков, которые остались верными Елизавете, несмотря на папское отлучение и происки Филиппа II.

Между июнем 1582 г. и февралем 1583 г. Гилберт распределил (на бумаге) среди будущих колонистов Новой Англии, в основном католиков, стремившихся поскорее приступить к эксплуатации «своих» участков, около 9 миллионов акров земли. Эти люди решили послать в 1582 г. за свой счет разведывательную экспедицию, за которой в начале 1583 г. должна была последовать большая колониальная экспедиция под командованием трех известных капитанов — Уильяма Стэнли, Ричарда Бингэма и Мартина Фробишера. Со своей стороны, Гилберт планировал на деньги, полученные от родственников и друзей, в 1582 г. Продолжать разведку североамериканского побережья, а в 1583 г. послать крупную экспедицию для основания поселения, но уже без католиков. В соответствии с соглашением, достигнутым в конце 1582 г. с саутгемптонскими купцами, им гарантировалась монополия торговли с колонией в обмен на финансовую поддержку предприятия.

Большую помощь Гилберту в осуществлении его планов оказал Ричард Хэклют, опубликовавший книгу «Различные плавания, относящиеся к открытию Америки», которая привлекла внимание английского общества к предполагаемой колонизации Нового Света. Другим популяризатором колониальной экспедиции в Америку стал очень известный в то время астролог Джон Ди. Его дом посещали не только крупнейшие вельможи, коммерсанты, ученые и мореплаватели, но и сама королева. Ди, страстный поборник английской колонизации Америки, был убежден в существовании северо-западного прохода из Атлантического в Тихий океан.