Ради счастья. Повесть о Сергее Кирове

2

Прошло два дня. Кононов при встречах не говорил ни о каких поручениях. Сергей вовремя приходил домой, обедал вместе со всеми и держался наивным простачком, не вмешивался ни в какие споры. Но в субботу Кононов отвел его в сторонку и заговорил шепотом:

— Меня предупредили, чтобы завтра в десять утра все дружинники собрались в лесу. Будут занятия по стрельбе, и всем раздадут оружие.

— Понял. Я приду.

— Может, ночуешь у меня?

— Нет, лучше дома. Хозяева и Никонов меня подозревают.

— Ладно. Встретимся у леса, а то заблудишься.

Сергей купил на толкучке черный дубленый полушубок, овчинную шапку и валенки. Вещи были поношенными, но зато стоили дешево. Рукавицы у него были свои, уржумские, вязанные из грубой шерсти и обшитые «чертовой кожей».

Облачившись в теплое, Сергей почувствовал себя сибиряком. Сорокаградусный мороз стал не страшен. Придя к лесу загодя, он прогуливался вдоль дороги, поджидая Кононова. Вдруг с проезжавшей мимо лошади его окликнули:

— Сережа, ты ли?

Сергей, не отвечая, подошел, всмотрелся в человека в тулупе:

— Дядя Гриша? Да, это я.

— Садись! Поедем вместе.

— Да я Осипа жду.

— Он с ребятами уже в лесу. Садись.

Костриков влез в розвальни, устроился на сене, взглядом указал на возницу, как бы спрашивая, можно ли при нем говорить.

— Свой! — спокойно кивнул Григорий.

— А это что? — Сергей тронул ногой деревянный ящик.

— Оружие! Уцелело весной при разгроме типографии. Было закопано в подвале. Ты знаешь, что послезавтра демонстрация протеста?

— Нет. Мне никто не говорил.

— Так вот, послезавтра! Нам удалось в одной типографии отпечатать прокламации-извещения. В ночь на восемнадцатое они должны быть расклеены по всему городу. Ваша задача, то есть задача дружинников-боевиков, возглавить которых поручается тебе, — охранять демонстрацию от полиции.

— Понятно! — сказал Сергей раздумчиво. — Жаль, мало нас.

— Два десятка вооруженных людей — это не так мало. Если полезут, отпор дать сумеете?

— Сумеем! Надо лишь подучиться стрелять. А оружие какое?

— Разное... Есть наганы, есть браунинги, есть и старое. Но все оно стреляет! И патронов достаточно.

Лошадь свернула на заснеженную просеку, пошла по узкой тропинке в снегу и выехала на глухую поляну, где весело шумели, толкая друг друга в бока, дружинники.

— Здорово, товарищи! — крикнул, выскочив из саней, Григорий. — Ну, как дела?

К нему подошел здоровяк в полушубке. Сергей узнал Николая Большого.

— Все собрались. Посты расставлены. Можно начинать.

— Тогда раздавай оружие, Николай, и к делу! Сегодня последняя репетиция...

Стрельба проводилась по мишеням с колена, стоя и лежа. Николай Большой, знающий стрелковое дело и сам отличный стрелок, каждого обучал индивидуально. Показывал, как прицеливаться, как держать револьвер или пистолет, как на ходу перезаряжать.

Молодые парни легко осваивали «премудрость».

— Эх, хорошо бы на полицейских попробовать! — пошутил кто-то.

— Послезавтра такой случай наверняка представится, — усмехнулся Николай Большой. — Только смотрите, если уж придется стрелять, бейте наверняка, по начальству, иначе сами дождетесь пули. Никакой пощады врагам революции!

Обучение закончилось во второй половине дня. Было еще светло. Николай Большой на лошади объехал все посты. Ребята, сидевшие в засаде довольно далеко от стрельбища, сказали, что выстрелы были слышны.

— Нехорошо. Может, было слышно и в городе? Давайте расходиться. Лучше окольными путями. Если попадете в засаду — отбивайтесь. Ежели схватят — не признаваться. Никого не знаю, и все! Помните: восемнадцатого к десяти утра все на Почтамтскую. Будете охранять демонстрацию. Командир — Костриков! Если его убьют или ранят, заменит Лисов. Все, друзья! Все! Прячьте оружие — и домой! Желаю благополучия и отваги.