Блокчейн. Принципы и основы

Блокчейн и государство

Научные дисциплины, изучающие деловой мир, однозначно полагают государственное управление наименее эффективной формой менеджмента как такового. Оснований тому предостаточно: низкие управленческие компетенции политических назначенцев и явный недостаток (или, напротив, избыточность) подконтрольных руководящему субъекту ресурсов. Как правило, негативное влияние на управленческие процессы оказывают нечетко поставленные стратегические цели, слабые системы контроля исполнительской дисциплины, размытые формы личной ответственности и, что тоже немаловажно, – низкая монетарная мотивация управленцев. Наконец, использование политического популизма как инструмента получения и удержания государственной власти в большинстве случаев подрывает любую экономическую модель, даже если ранее она относительно успешно эксплуатировалась. Характер государственного управления базируется на политических идеологиях – правого, центристского или откровенно левого толка. Политическая стратегия государства осуществляется демократическими или авторитарными методами, во втором случае нередко сосуществуя с развитой коррупционной системой.

Доходы любого государства формируются, как правило, из двух основных источников – налоговых поступлений от предпринимателей и трудоспособного населения, а также от добычи и реализации природных ресурсов. Государство в данном контексте мы будем определять как совокупность бюрократических институтов, необходимых для обеспечения его функционирования. Очевидно, что контроль над уплатой налогов является важнейшим фактором, обеспечивающим само существование государственной управленческой инфраструктуры. Поэтому именно этому вопросу большинство чиновников уделяют повышенное внимание. Какие же методы контроля использует государство? Начнем с того, что важнейшая системная составляющая деловой среды большинства стран мира – это национальный финансовый рынок. Именно система денежных отношений определяет состояние экономики государства: будет ли она активно и поступательно развиваться, либо же ее ожидают стагнация и неизбежно последующая за ней экономическая депрессия.

Понимая исключительную важность состояния финансовой индустрии, государство всегда пытается оказывать на нее управленческое влияние, иначе говоря – регулировать. Для этого у государства имеются необходимые инструменты – свод отраслевых законов, а также инфраструктура бюрократических и силовых ведомств. Разумеется, высокая регулятивная строгость сформировалась в финансовой отрасли не сразу, а в результате определенной эволюции. В течение довольно продолжительного периода истории цивилизации финансовые рынки различных государств функционировали на основе обычной саморегуляции. Однако глобальные финансовые кризисы заставили органы государственной власти пересмотреть свои подходы к регулированию в сторону ужесточения. От типично либертарианских моделей ряд государств (в том числе демократических) начали переходить к откровенно протекционистским и даже репрессивным формам воздействия на подконтрольные им финансовые индустрии.

За последнее десятилетие широкое распространение получила регулятивная стратегия, где доминантной идеей является борьба с отмыванием денег субъектами деловой среды, уклоняющимися от законодательно установленных налоговых платежей. Появление же технологии блокчейн с ее собственной децентрализованной и никому не подвластной инфраструктурой, а также с заложенной неотъемлемой анонимностью максимально усложнило процессы необходимого контроля над движением финансовых потоков. Правда, до тех пор, пока первые проекты, построенные на базе блокчейн-технологии, не получили относительно широкого распространения, власти не обращали на них серьезного внимания. Особенно с учетом того, что технологическая сложность самого концепта построения платежных систем на основе блокчейна являлась существенным барьером для понимания сути происходящих процессов и того, как это может повлиять на финансовую индустрию в целом.

Однако довольно скоро капитализация криптовалютного рынка стала исчисляться десятками и даже сотнями миллиардов долларов. Это заставило правительства ряда стран осознать, что стратегия дальнейшего игнорирования явления под названием «блокчейн» может привести к непоправимым последствиям для их государственных бюджетов. Перед чиновниками встала нелегкая задача: как выразить свое отношение к новому финансово-технологическому феномену и как затем управлять связанными с ним рисками для национальных экономик? Здесь следует сделать уточнение, что градус радикализма тех шагов, которые национальные правительства предпринимают в отношении криптоиндустрии, напрямую зависит от степени свободы политической конкуренции в конкретной юрисдикции.

В странах с истинной парламентской демократией государственные чиновники вынуждены соизмерять свои публичные высказывания с производимым политическим эффектом, который может оказать влияние на результаты следующих выборов. Очевидно, что никто из политиков не имеет желания прослыть среди своего электората закоренелым ретроградом, стоящим на пути научно-технологического прогресса. Более того, многие из них пытаются разыграть перед своими избирателями «технологическую карту», чтобы поднять имидж своей партии и представить себя в роли сторонников технологического развития страны. Однако, будучи ответственными за исполнение государственного бюджета, чиновники сохраняют постоянную озабоченность возможной утратой контроля над финансовыми потоками и налоговыми поступлениями. Поэтому в ряде случаев представители правящих партий или коалиций сохраняют публичный нейтралитет и достаточно редко на практике поддерживают какие-либо проекты, связанные с криптовалютами.

В государствах, где безраздельно властвует авторитаризм, у представителей правящих партий отсутствует необходимость конкурировать с другими политическими силами. Поэтому их позиции однозначны и в большинстве случаев характеризуются набором запретительных мер, существенно ограничивающих применение криптовалютных систем в пределах данной юрисдикции. Например, ряд стран пытается запретить майнинг, приобретение, продажу и даже в некоторых случаях хранение криптовалют. Кроме того, ограничивается или полностью запрещается деятельность криптовалютных бирж наряду с работой соответствующих платежных систем. Но эти репрессивные меры наталкиваются на естественную технологическую сложность или даже полную невозможность их осуществления, поскольку блокчейн-системам присущи такие свойства, как децентрализация и анонимность использования.

Выходит, что ни одному государству не под силу вмешаться в деятельность любой из существующих децентрализованных блокчейн-сетей, отслеживать внутри нее платежи, а также блокировать и конфисковать средства, связанные с сетевыми адресами. В классическом мире фиатных денег государство всегда может осуществить данный комплекс мер при помощи банков как централизованных и лицензированных финансовых институтов, всегда готовых к сотрудничеству с властями. Но вот в блокчейн-сетях реализовать эти меры не представляется возможным. Единственный шанс у регуляторов оказывать хоть какое-то влияние на криптосреду – разместить между криптовалютным и фиатным мирами пункты своеобразного «пограничного контроля». Для этого регуляторы мобилизуют банки и фиатные платежные системы, которые получают распоряжения отслеживать движения капиталов их клиентов между этими финансовыми средами, имеющими столь различную природу.

Не остаются в стороне и государственные органы исполнительной власти, вкупе с национальными парламентами проявляющие активность в создании и продвижении новых законотворческих инициатив в отношении криптоиндустрии. Начиная с осени 2017 года на криптовалютном рынке начался настоящий бум, после чего многие страны стали принимать законы, ограничивающие обращение криптовалют в пределах национальных юрисдикций, внедряя их с различной степенью строгости. Наиболее радикально поступили такие государства, как Боливия и Непал – они полностью запретили какую-либо деятельность, связанную с криптовалютами. Недалеко от них отстоят Кыргызстан, Индонезия, Ливия и Алжир – там была запрещена покупка и продажа криптовалют, однако четкого отношения к процедурам майнинга обозначено не было. Но более остальных на мировой криптовалютный рынок повлияли такие страны, как КНР, США и Южная Корея.

Считается, что в Китае сосредоточено около 70–80 % всего мирового майнинга криптовалют Очевидно, что действия правительства КНР по отношению к крипторынку оказывают наиболее существенное влияние на его капитализацию. То есть речь идет о фиатных эквивалентах стоимости наиболее популярных криптовалют – биткоина, эфира и им подобных. В сентябре 2017 года Китай запретил торговлю криптовалютами и проведение ICO, а фиатные и криптовалютные средства, уже собранные разработчиками проектов, было предписано вернуть инвесторам обратно. Помимо этого, власти начали ограничивать майнеров в приобретении электроэнергии и вообще стали откровенно препятствовать их деятельности. Это сподвигло многих криптофермеров начать перемещение своих дата-центров за пределы Китая в другие, более подходящие для этого страны. Правительство Южной Кореи также распорядилось прекратить привлечение инвестиций через ICO, а в дополнение был издан закон о запрете криптовалютных транзакций с анонимных сетевых адресов.

Соединенные Штаты приравняли токены, распространяемые посредством ICO, к ценным бумагам со всеми вытекающими регулятивными последствиями, делающими проведение данного мероприятия весьма сложным и затратным процессом. В отношении же биткоина как криптовалюты возникла некоторая регулятивная коллизия – ряд судебных прецедентов определяли его как обычную валюту, в то время как комиссия по биржевым фьючерсам CFTC приравняла биткоин к биржевым товарам. Некоторые штаты, например, Нью-Йорк и Вашингтон, ввели обязательное лицензирование для компаний, ведущих деятельность, связанную с криптовалютами. Кроме того, на операции с этой категорией активов было введено специальное налогообложение, конечные ставки которого зависят от штата.

Если говорить о позитивных шагах в сторону легализации криптовалютного рынка, то здесь, безусловно, лидером является Япония, которая стала первой и пока единственной страной, признавшей криптовалюту официальным средством платежа. Также здесь существует официальное лицензирование и регуляция для криптовалютных бирж. Среди стран Европы наиболее благоприятной юрисдикцией для проведения ICO можно назвать швейцарский кантон Цуг, где еще в 2017 году было принято дружественное криптосреде законодательство. Лидером в процессе создания регулятивной базы для блокчейн в Евросоюзе является небольшое островное государство Мальта, где в середине 2018 года был принят закон о виртуальных финансовых активах. Законодательная база Мальты определила понятия, связанные с различными типами криптотокенов, которые возможно использовать в проектах, построенных на базе технологии блокчейн. Результатом стали огромные потоки инвестиций в мальтийские компании, занимающиеся разработкой блокчейн-проектов. Не осталась в стороне и Эстония, которая ввела для криптовалютных бирж упрощенное лицензирование, характер которого сначала был даже более «заявительным», чем «разрешительным». К концу 2018 года в Эстонии было выдано более 500 подобных лицензий, после чего регуляторы задумались о некотором усложнении процесса лицензирования во избежание появления злоупотреблений со стороны некоторых участников рынка.