Блокчейн. Принципы и основы

Инвестиции в ICO

В 2016 году – $100 млн, уже через год – $6 млрд, а за 2018 год – более $22 млрд. Это не что иное, как инвестиции в первичные размещения криптотокенов или, иными словами, в ICO проектов, созданных на базе технологии блокчейн за последние несколько лет. В главе, посвященной токенизации, мы немного коснулись вопроса проведения массовых привлечений средств в криптопроекты, которые на сленге еще иногда называют «краудсейлом токенов» – от английского tokens crowdsale (дословно – «массовая продажа токенов»). Теперь самое время рассмотреть этот процесс в деталях. Наша цель – понять, что именно подвигло массу инвесторов вложить без преувеличения огромные средства в приобретение виртуальных криптоактивов. Более того, еще и эмитированных никому доселе неизвестными проектами, появившимися буквально из ниоткуда, что не мешает им претендовать на революционные изменения в различных деловых сферах, и в первую очередь в финансовой индустрии.

В основном проекты задумывались и предлагались к реализации группами молодых специалистов из IT-сферы с привлечением представителей научного мира – как правило, из числа обладателей магистерских и докторских степеней по математике и экономике. Именно последние и придавали проектам необходимый академический лоск, создавая для них сложные математические и эконометрические аппараты, производящие должное впечатление на инвесторов. И действительно, создавать впечатление было необходимо – в противном случае реализовать основную цель стартовой части проекта, то есть сбор существенных инвестиций, было бы весьма проблематично.

До недавнего времени, чтобы привлечь инвестиции в разработку своих блокчейн-проектов, их владельцам нужны были всего три вещи – описание своей идеи, криптовалютный хайп в обществе и отсутствие регуляции криптоотрасли. Описание концепта проекта подавалось в виде документа под названием «Белая книга», по-английски White paper. В нем, как правило, вначале обозначалась некая проблема, а затем предлагался метод ее решения путем использования технологии блокчейн. В большинстве случаев подобные документы содержали разделы, посвященные выпуску собственной криптовалюты проекта, где указывалась ее начальная стоимость при первичном размещении. Наконец, описания концептов завершались дорожной картой с определением этапов развития проекта, привязанных к конкретным временным периодам их реализации.

В назначенный срок криптомонеты проекта поступали в продажу, а инвесторы могли их приобрести за фиатные деньги или за другую криптовалюту, имеющую широкое хождение – как правило, биткоины или эфиры. Бывали моменты, когда объем выставленных на продажу токенов не позволял удовлетворить имеющийся на них спрос – слишком много инвесторов желали вложить свои средства в проект в надежде на скорое увеличение его капитализации. В таких случаях могло быть два варианта развития событий: либо токены доставались тем, кто успел приобрести их раньше, либо владельцы проекта собирали заявки со всех желающих, а затем распределяли их между инвесторами пропорционально запрошенным объемам. Понятно, что каждому покупателю в итоге доставалось токенов меньше, чем им бы хотелось, но все-таки они имели возможность приобрести хотя бы какую-то их часть и не остаться полностью за бортом процесса первичного размещения криптоактивов.

Несмотря на привлекательность процедуры ICO для разработчиков проекта, далеко не все из них шли на такие мероприятия. Некоторые девелоперы посчитали невозможным для себя осуществлять первичное размещение монет, организовав при этом их распределение либо на основе майнинга, либо в виде обычной розничной продажи участникам сети. В последнем случае приобретение монет носило сугубо утилитарный характер, поскольку локальные токены требовались для уплаты транзакционных комиссий внутри системы. Конечно, их могли покупать и со спекулятивными целями, однако разработчики официально не позиционировали криптовалюту проекта как инвестиционный финансовый инструмент.

Сатоши Накамото создал сеть Биткоин, где никакого ICO не подразумевалось вовсе – криптомонеты в этой среде добываются посредством конкурентного майнинга. Преимущество в данном случае имели те узлы, которые начали добычу монет раньше других участников сети, воспользовавшись благоприятным моментом, когда сложность вычислительной задачи для майнинга находилась еще на относительно низких значениях. Таким образом, первые майнеры биткоина, включая самого Накамото, сумели сколотить изрядный капитал, когда цена на этот криптоактив взлетела до небес. А вот разработчик Ethereum Виталик Бутерин свое ICO все же провел, собрав средства для фонда, гарантирующего долгосрочное финансирование развития своего проекта. Но при этом он был отнюдь не первым, кто осуществил подобную процедуру.

Пионером в области проведения первичного размещения криптомонет считается проект Mastercoin (впоследствии переименованный в Omni), который в 2013 году собрал около $500 000 для разработки проекта. К концу того же года его капитализация превысила $100 млн, и уже в 2014 году Mastercoin вошел в семерку самых крупных криптовалют в индустрии. Проект был создан как надстройка над инфраструктурой сети Биткоин, чтобы придать ей большую безопасность и стабильность. Также проект предусматривал возможность создания криптовалютных инструментов с более сложными правилами обращения, чем сами монеты биткоина, не изменяя при этом протокол базовой сети. Несмотря на первичный инвестиционный интерес к криптовалюте проекта сразу же после его запуска, котировки впоследствии начали неумолимо снижаться, и даже всплеск «хайпа» в конце 2017 года не смог вернуть их в область исторических максимумов. В дальнейшем капитализация продолжила свое стремительное падение, сократившись почти в сто раз до около $1,5 млн.

История проекта Mastercoin во многом показательна, потому что обещания разработчиков вошли в противоречие с функционалом, внедренным в реальности, и ценностями, которые в конечном итоге проект смог предложить своим пользователям. Не последнюю роль в утрате инвестиционного интереса к проекту сыграли, конечно же, следующие за ним конкуренты. И здесь в первую очередь следует еще раз вспомнить проект Ethereum, ICO которого было проведено вслед за Mastercoin уже летом 2014 года. Как упоминалось ранее, всего за 42 дня проект собрал внушительную сумму в $18 млн, при этом средняя стоимость одной монеты эфира составила около 30 американских центов. На пике же своей стоимости в январе 2018 года монета котировалась по цене чуть менее $1400. Однако, как и подавляющее большинство своих криптовалютных «собратьев», эфир утратил более 90 % своей стоимости от ранее достигнутых ценовых пиков уже к концу того же 2018 года.

После ICO проекта Ethereum размещения перестали быть редкостью, а «золотой век» публичных размещений криптомонет пришелся на 2017 год, когда процесс их проведения принял лавинообразный характер. Именно в течение этого года получило наибольшее распространение явление, которое впоследствии назвали «криптовалютным хайпом». Толпы непрофессиональных инвесторов, в большинстве своем имевших весьма туманное представление о технологии блокчейн, уверенно вкладывали свои деньги в различные криптопроекты. При этом многие проекты существовали лишь в виде общего описания идей, изложенных в сопутствующих «белых книгах».

В ряде случаев разработчики проектов обещали реализовать функционал, заведомо не имеющий на тот момент (да и позднее тоже) технологического решения. Однако бравых криптоинвесторов это никоим образом не смущало – они активно скупали все токены подряд, надеясь на по меньшей мере десятикратный рост их стоимости в ближайшем будущем. Подобные инвестиционные ожидания получили в криптосообществе сленговое название totheMoon, то есть «взлет до самой Луны». Еще одним мотивирующим фактором для криптоинвесторов был так называемый «синдром FOMO» – «страх не успеть» (Fear Of Missing Out). Речь шла о боязни упустить время для инвестирования своих средств в активно растущую криптоотрасль и в итоге остаться за бортом шанса на быстрое извлечение сверхприбыли.

И действительно, стоимость очень многих криптоактивов росла как на дрожжах. Драйверами роста стали главные криптовалюты – биткоин и эфир, а остальные токены котировались уже к одной из этих двух монет. Таким образом, рост стоимости флагманских криптовалют по отношению к фиатным деньгам увлекал за собой и остальные криптоактивы. Впрочем, мало кто из них дорожал непосредственно по отношению к биткоину или эфиру, хотя имели место и такие случаи. «Белые книги» проектов обещали выпуск первых версий продуктов не ранее чем через год или более, поэтому инвесторы вынуждены были принимать планы разработчиков исключительно на веру. Бизнес-аналитики многократно пытались обратить внимание инвесторов на явный дисбаланс в оценке капитализации криптопроектов по сравнению с классическими стартапами. Однако эти предупреждения не нашли у целевой аудитории должного понимания. Отрезвление к инвесторам пришло чуть позднее.

Во-первых, на массовые ICO обратили внимание правительства и финансовые регуляторы различных государств. Декларируя одной из своих функций защиту интересов инвесторов, эти институты начали в спешном порядке вводить меры по ограничению и контролю за сбором инвестиционных средств крипторазработчиками, проводимым практически в условиях финансового «дикого Запада». Сначала инвестиции в ICO запретили в США – одной из самых строгих юрисдикций в мире по части финансового регулирования и контроля. Затем подобные меры были введены в Китае, причем в гораздо более жесткой форме – власти не только запретили проведение любых ICO, но еще и предписали разработчикам вернуть ранее привлеченные средства инвесторам в полном объеме. Несмотря на то что еще ряд государств последовали примеру США и Китая, запреты, введенные именно в этих двух странах, оказали максимально негативное влияние на финансовые потоки в криптоиндустрии.

Разумеется, некорректно было бы считать, что последующий за безудержным ростом обвал котировок криптовалют был вызван исключительно факторами внешней среды, в частности, регулятивными мерами. Так уж устроены законы финансового мира, что никакое высокодинамичное однонаправленное изменение стоимости каких-либо активов, не имеющее явных фундаментальных причин, помимо эмоциональных, не может длиться слишком долго. Рано или поздно к любым торгуемым инструментам, пусть даже и продуктам новейших технологий, будут применены классические принципы монетарной оценки. И в случае, если стоящие за этими активами проекты-эмитенты не смогут продемонстрировать своим инвесторам разумную бизнес-стратегию, правильное рыночное фокусирование и реальный охват потребительского рынка, то падение их капитализации – всего лишь вопрос времени.

Что касается будущего ICO, то явление это, несомненно, получит дальнейшее развитие с учетом накопленного ранее опыта в индустрии. Изменения коснутся и регулятивных аспектов – в первую очередь чтобы придать инвесторам юридические права на владение приобретаемыми криптоактивами. В настоящий момент в мире очень мало стран, законодательства которых признают инвестиции в ICO наравне с классической куплей-продажей долей или акций в обычных компаниях. В большинстве случаев приобретаемые на ICO или биржах токены, даже если они имеют инвестиционный статус, не дают никакого юридического права инвесторам на пропорциональную долю владения компанией-эмитентом. То есть владелец таких токенов не будет иметь в юридическом лице, которое управляет проектом, никаких прав – ни при голосовании по стратегически важным вопросам, ни при распределении дивидендов, ни при продаже компании новым инвесторам. Более того, многие разработчики проектов предпочитают распространять утилитарные токены вместо инвестиционных, что является очевидным введением потенциальных приобретателей в заблуждение относительно их прав на владение долей проекта, в который они собрались вкладывать свои средства.