Под тенью проклятья. Город не для всех

Глава 4

«Существует физиологическое отличие между людской и эльфийской расой, которое останется всегда, не позволяя двум этим расам сосуществовать в условиях социального и политического равенства. И поскольку они не способны сосуществовать таким образом, продолжая тем не менее существовать рядом, неизбежно появляется разница в положении „высшего“ и „низшего“. Я, как любой другой человек, выступаю за место „высшего“, предназначенное для нашей расы».

Радд Снару, один из лидеров Четверного союза (примерно за сто лет до времени действия)

***

Меллор Фаркасл вел свой «парго» с небрежной лихостью. Амулет, маленький золотой трехрогий бесенок, раскачивался над зеркалом заднего вида. Ровное урчание мотора и не раз испытанный, но всегда пьянящий охотничий азарт, приятно щекотали нервы. Он вышел на тропу…

В этот вечер, в клубе, они договорились о начале очередной охоты в лесах на границе владений Джериса с Эльфийской областью. Пора было снова совершить налет на «свободных» эльфов и, чем черт не шутит, заполучить новеньких девушек-эльфиек. Все планы были сверены, точки расставлены, а командир «зеленой гвардии», что должен охранять лесные поселения ушастиков, отвернулся, получив кругленькую сумму. Такая же сумма, если не большая, упокоилась в кармане одного из вождей лесных эльфов, как там его, Риттридоль… Мимрильдоль? Тьфу — и не выговоришь! Что-то у него там было с тамошней общиной. Короче, препятствий не было никаких, и Фаркасл блаженно жмурился, представляя очередное развлечение.

Однако, как всегда перед охотой, адреналин бурлил в крови, требуя выхода. И он уселся в свой роскошный, антрацитово-черный спортивный мобиль. Он любил гонять по ночным улицам Джериса, так чтобы уличные фонари сливались в сплошные полосы, а из динамиков автомобиля грохотал последний хит «Ревущих быков»:

В уши ввинтился визжащий вопль…

Тьма в прыжке оскалит пасть,

Ночь поможет не пропасть!

Ветер в поле носит нас,

Звездный свет, предатель, сдаст.

Игры людей, режут жизни зверей,

Выстрелы лают: «Беги быстрей!»

Боль, вой, пламя

Желтых зрачков, красных флажков,

Рвет ночь стая,

Шелест шагов, крики врагов смешались...

Боль, вой, пламя

Желтых зрачков, красных флажков,

Рвет ночь стая,

Пробил час, небо против нас.

Вот стоит судьбы капкан,

Жаждет крови новых ран,

Пасть на дне стеклянных глаз,

Сколько пуль и сколько нас…

Тело насквозь, и рванула душа,

Будем свободны и не дыша!

Боль, вой, пламя

Желтых зрачков, красных флажков,

Рвет ночь стая,

Пробил час, небо против нас.

«Недурная песня», — подумал Фаркасл. Может, сделать её неофициальным гимном Команды?

Излюбленным его маршрутом был путь через эльфийские районы. Вот там можно плюнуть на все ограничения и правила. Действительно, кому какое дело до ушастиков, даже если один из них угодит под машину.

Черный автомобиль промчался по старинному мосту, ведущему к развалинам какого-то древнего сейтхского дворца замка, вокруг которого почему-то полюбили селиться длинноухие. Сбросил скорость и с потушенными фарами въехал в Тридцать седьмой квартал.

Белокурая стройная девушка, в аккуратных обтягивающих брючках, с папкой под мышкой, медленно шла по краю тротуара, о чем-то задумавшись. В свете фонаря мелькнуло остроконечное ушко… Эльфийка. Фаркасл зло сощурился. Вот он, апогей ночной тропы…

Эльфийка, услышав шум двигателя, обернулась и посторонилась, давая дорогу. Даже шагнула в сторону. Собачонка ее глухо тявкнула.

Фаркасл резко прибавил газу и бросил машину вправо, ударив девушку антрацитово-черным крылом. Огромный автомобиль снес эльфийку, как бегущий кабан — цветок, и помчался дальше — лишь листы бумаги из отлетевшей прочь папки взвились ночными бабочками…

Улыбаясь тьме, Мел губами вытянул из коробки сигариллу. Он был счастлив.

***

Хорна Корс, телезвезда

Джерис. Префектура, Оранжевый зал. Открытое заседание Сената

— Итак, позволю себе начать наши слушания, — обведя тяжелым взглядом Оранжевый зал Префектуры начал председатель сенатской комиссии по социальным вопросам Озд Маран. — Мы собрались тут, чтобы обсудить угрожающую ситуацию в нашем городе. В Джерисе, — зачем-то уточнил он. — С чего начать? Думаю, ни для кого не секрет, что полицейские сводки нашего города давно шокируют обывателя. Четыре последних года город буквально захлебывается в крови. Мафия, криминалитет и разнообразные террористы совместно превращают Джерис в филиал Нижнего Мира, за тем исключением, что если в Преисподней хоть есть один хозяин, то у нас его заменяет сонм мелких бесов. Никто не может считать себя защищенным — не то что бедняк из старого города или эльф, но даже и обитатели роскошных вилл, и мы с вами, тут присутствующие. Недавняя странная смерть приближенного нашего уважаемого Префекта — мара Медета — тому подтверждение.

Хорна про себя кивнула, не забывая следить за операторами —не дай Ярт, провалить эксклюзивную съемку, право на которую чудом получил лишь её канал...

Медет Вирнар месяц назад «умер при невыясненных обстоятельствах» — так теперь это называется. Его обгорелый труп был найден в загородном доме чиновника, причем, как опять же было принято теперь обтекаемо говорить, — «выявленные признаки не исключают вероятность поджога».

— За четыре последних года в Джерисе произошло около трех десятков заказных убийств только вип-персон, — вещал Маран. — В городе давно уже стали стрелять средь бела дня, а наглость, с которой действуют преступники, поражает. Что любопытно, нашими правоохранителями, как правило, все заказные убийства характеризуются как криминальные разборки, передел сфер влияния, расправа с конкурентами, корысть или месть, а ликвидаторами объявляются неизвестные залетные специалисты. В ход идет все: пистолеты, автоматы, гранатометы, яды… Убийцы не гнушаются ничем. Нападениям «неизвестных» подверглись люди из высшей властной когорты. И мы можем смело утверждать, исходя из статистики, по воле рока или в силу других причин это те, кто рискнул открыто выступить против установившегося режима безвластия… Некто убирает всех: его жертвы — политики, депутаты, журналисты, силовики, бизнесмены. Мужчины и женщины, дети и родственники, случайные свидетели… Я позволю себе зачитать список погибших, только значимые случаи. — Он зашуршал бумажками, Хорна тоже развернула розданный участникам релиз. Что и говорить — мартиролог впечатлял. — Я начну, с вашего позволения. Итак — высшие чины Префектуры — девять человек: Алмадд Утам — вице-директор административного департамента; Зим Азарон — Генеральный прокурор; Ран Джеен — исполнял обязанности спецпредставителя Префектуры; Сертан Улам — заместитель главы Департамента правопорядка; Ронал Искано — глава департамента экономики; Карнэ Лаби — председатель Центральной избирательной комиссии; Ишен Кадек — руководитель городского комитета по строительству и недвижимости; Сервет Четтин — обер-аудитор Верховного суда и, наконец, Вирнар Медет — советник Префекта.

Последние слова вызвали недовольный шум — Маран лишний раз подчеркивал, что не верит обтекаемой формулировке экспертов сенатской комиссии — то есть косвенным образом указывает собравшимся их место.

— Далее — наши погибшие коллеги. Сенаторы тоже не обойдены вниманием мортеров, — дождавшись, пока шум уляжется, продолжил Маран. — От их рук нас прежде времени покинули Иргол Суран — Союз Горожан Джесираса, Ру Шабо — независимый депутат, Баман Оринатт — Лига малого бизнеса, Исма Ж’урт — лидер гоблинской диаспоры Джериса…

Маран зачитывал список тем самым скорбным, загробным голосом, каким обычно на похоронах озвучивались некрологи. Что и говорить — список был обширен.

Депутаты, крупные бизнесмены, журналисты, чины полиции, политики и активисты, борцы за гражданские права, члены семей, случайные свидетели. Знаменитые спортсмены и актеры, рискнувшие записаться «не в ту» партию…

Люди, гоблины, эльфы, гномы, полуэльфы, полуорки…

— Наконец, последние жертвы — два человека, которых я считаю… считал личными друзьями и честнейшими из политиков, — сглотнув в горле комок, закончил Маран. — Это Омур Текериэль — лидер движения полуэльфов «Дети двух народов», и Фикри Лигаро — водитель и личная секретарша Исма Ж’урта, его помощник по связям с общественностью — расстрелянные три недели назад неизвестными на собственной свадьбе.

— Ага, помню эту Фикри — дрянь, гоблинская подстилка! — буркнул немолодой, оплывший сенатор, сидевший невдалеке от Хорны. На его лацкане блеснул золотом какой-то знак...

— И это далеко не полный список жертв того кровавого кошмара, что медленно, но верно поглощает Джерис, — подытожил свою речь мар Озд. — Вдумайтесь в то, что я сейчас изложил, — для любого из Свободных Городов это было бы равносильно объявить о полной катастрофе... В Темные Века после чего-то подобного нашим правоохранителям пришлось бы броситься на меч на глазах у суверена, но мы привыкли, знаете ли — человек ко всему привыкает… — нервно рассмеялся сенатор. — И то убийственное спокойствие, с каким наша власть и в частности наш уважаемый Сенат воспринимает происходящее, заставляет поневоле думать, что все это спокойствие очень хорошо оплачивается... — При этих словах Хорна отметила на трибунах и в лицах собравшихся какое-то подозрительное шевеление, кто-то порывался гневно вскочить.

— Или же, как вариант, — продолжил невозмутимо Озд, — что все мы находимся под чарами какого-нибудь чудом дожившего до сего дня великого мага или «черного заклинателя», а возможно — начало сбываться пресловутое Проклятие.

Шум в зале усилился, правда, теперь в него вплелись нервные смешки.

—Но это далеко не все — то, что творится внизу с обычной уголовной и бытовой преступностью, вызывает не меньше горького недоумения. Я не буду зачитываться вам всю статистику, желающие могут ознакомиться с ней в материалах. Я назову лишь одну цифру — в прошлом году у нас было приведено в исполнение сто девяносто восемь смертных приговоров... Сто девяносто восемь — четвертая часть всех приговоров Единения! При том что население наше всего чуть больше одной десятой…

— Мало. Надо больше! — буркнул толстяк.

— Это при том, что у нас не Кьод и заработать смертную казнь куда тяжелее... Да что там — правосудие и законодательство Джериса считались традиционно едва ли не самыми либеральными среди Свободных Городов! И тем не менее дошло до того, что наш городской палач в том году четырежды заболевал, само собой, не от моральных терзаний, а от слишком частого употребления «висельной бутыли» — нездоровый смех в зале был ответом на последние слова. — Штаты муниципальной полиции и Департамента правопорядка в целом увеличены в прошлом году на семь процентов, и, несмотря на это, в иных местах нашего мегаполиса небезопасно появляться не только молодой красивой девушке, но даже здоровому и неслабому мужчине... Но все было бы не так плохо, если бы криминал при всей своей жестокости оставался бы в своей нише-резервации, как это было всегда. Но увы — он уже успешно вылез оттуда. Возьмем хотя бы нашу школу, нашу бедную школу. За последнее время она почти превратилась в некое подобие... — Озд секунду подбирал слова, — резервации для подростков, где не столько учат, сколько держат детей в течение дня, чтобы они не шлялись по улицам и не наделали дел. Ну и все знают, что в школьных туалетах уже... чего только не происходит... Шприц там найти уж точно давно не проблема. Уже появилась и вооруженная — причем не дубинками — охрана, решетки на окнах, не редкость внезапные обыски на предмет наркотиков и других запрещенных предметов... Но это лишь арьергардные бои проигранной битвы. Давно уже не секрет, что в школах спальных районов уже есть настоящие детские банды, терроризирующие и учеников и даже учителей, сложилась система поборов, именно через эти банды идет вербовка бойцов в криминальные структуры, а также начинающих проституток. И по весьма достоверным данным, вожаки этих банд уже настолько стали проблемой, что в ряде случаев для её решения родители в отчаянии обращались к услугам мортеров. Впрочем, и в наших элитных школах ситуация не многим лучше.Думаю, вы слышали, что случилось в Армийской женской гимназии — учебном заведении для девочек из лучших семей города. Туда в девятый класс перевели двух дочерей столпов нашего бизнеса — Сихо Кадоли и Чимбу Декко, оказавшихся не только подругами, но и любовницами. В течение полугода практически весь класс был их стараниями вовлечен в однополую любовь, причем зараза уже проникла в другие классы — и в старшие, и в младшие, а среди втравленных в оргии оказались две молодые учительницы. Подумайте — дети совратили собственных учителей...