Новая жизнь

Глава 7. История по переписке

Штамп. Настоящее имя Валера. Фамилии нет, потому как он не знал своих родителей. Родился ещё до войны, на момент катастрофы находился в детском доме. Отец неизвестен, а мать умерла при родах, так и определили крепыша в дом малютки. В этом доме он жил до двухлетнего возраста, пока не попал в семью почтальона. Да, его приёмный отец работал обычным почтальоном. Не ради денег, но ради идеи. Матери Штамп, или Валерка, не знал никогда. Его приёмный отец, которого звали Николаем, дал ему это имя. Жены у Николая не было, а оставить что-то после себя очень хотелось. Женщины, конечно, посещали его холостяцкое жилище, но ничего серьёзного так и не возникло. Сам по себе образ жизни Николая не предвещал ничего серьёзного. В своё время, ещё при Советском Союзе, во время службы в армии он попал в Чернобыль. Заработал себе на хорошую пенсию и полное бесплодие. А когда, женившись в первый раз, понял, что все попытки зачать потомство тщетны, обратился к докторам. Изучив Николая вдоль и поперёк, доктора вынесли вердикт: «Бесплодие». Не сказав ни слова своей благоверной, он готовился к серьёзному с ней разговору. Вот только жена внезапно преподнесла положительный тест на беременность. Николай сразу всё понял и послал её восвояси, тем более что и разговоры-то ходили, только он в них не верил, люди всегда говорят. А оно вон как вышло. И чего ей не хватало, деньги были, не миллионы, конечно, но были. В ласке никогда не отказывал, любил и ухаживал, цветы даже после свадьбы не прекратил дарить.

Так и решил он, больше в узы брака ни ногой. Детей всё одно ждать не приходится, значит, и штампы в паспорте ни к чему.

Шли годы, добро наживалось, а наследника как не было, так и не предвидится. Вон у соседа уже трое ребятишек бегает, и все как один здоровенькие, добрые и отзывчивые. Думал Николай, думал, и ничего, кроме как взять сироту из детского дома, не придумал. Ввязался было в это дело, да как оказалось, работа нужна для такого стабильная. Брак, оказывается, тоже необходим. Да и вообще много чего нужно. Ну, когда это его трудности останавливали, сказано — сделано. Женился на вдове, соседке, фиктивно женился. Договорились так, что денежкой помогать будет, а как Марина, — соседку так звали, — узнала, для какой цели Кольке жена понадобилась, так и вовсе чуть ли не бесплатно помочь готова стала. С работой тяжелей всего было. Трудовая книжка-то службой в армии и парой лет на заводе ограничена. А кроме как на пенсию Чернобыльскую да на калымы временные, он и не жил вовсе. Подумал Николай, побегал по работодателям различным и понял, что никому-то он без опыта и не нужен. Одно место только было, где его взять согласились. Почта местная, на должность почтальона. Вроде и работа непыльная, хоть и оплачивается минималкой. Но ведь в деньгах-то он и не нуждается. Оформился на полставки, чтобы пенсию хорошую не потерять, и как понравилось ему это дело, вести разные людям разносить. С одним поговоришь-постоишь, там люди добрые чего посоветуют, а ты им письмо или открытку какую, а то и извещение на посылку.

Годы шли, втянулся Николай в работу, вот и срок подошёл минимального стажа рабочего, чтоб маленького из детского дома взять позволили. Подал он документы, Марину с собой пригласил. Она женщина статная, впечатление сразу хорошее производит. Посидели в соцслужбе, специалисты всё поведали, и что работа административная в плюс зачтётся, и женитьба, и дом большой, вот только в школу нужно ещё специальную походить. Николай на всё согласился, а тем временем медкомиссию проходить начал.

Прошли три месяца, что на школу отведены были, Николай все документы необходимые собрал. Все требования выполнил. Работники соцслужбы даже в дом к нему приходили, проверяли, значит, чтобы условия для малыша подходящие были. Всё устроило работников, и вот Николай держит в руках заветные документы для усыновления, или удочерения. Вот только не знал он, что это всего лишь очередной камушек в его долгом строительстве счастья. Два долгих года он полировал ногами пороги различных заведений, по первому времени его ещё Марина поддерживала, а затем сдалась быстро. Хорошо хоть условие было, что может один из родителей с документами бегать да регистрироваться. Всюду Николай получал один ответ, деток нет, вставайте в очередь.

— Да как же нет-то? — возмущался он. — Вон по телевизору показывают, что детдома переполнены.

— А вы больше телевизор смотрите, — звучало ему в ответ. — Вам там и не такое покажут.

Так и бегал он от одного заведения к другому, по соседним областям ездил, пока не получил весточку от одного знакомого.

Знакомый тот занимал высокую должность среди военных. И вот как-то так случилось, что уехал он в командировку, а письмо его потерялось. И письмо очень важное и секретное. Его даже отправляли почтой обыкновенной, чтоб секретность не нарушать. И когда уже вышли все сроки, и письмо то искать стали, позвонил этот знакомый в отделение, где Николай работал. Там как раз уже девчата смену закрыли и домой убежали. Что в тот день дёрнуло Колю снять трубку телефона, ответа он так и не нашёл. Ведь никогда он до того момента подобного не делал. Ну ушли девчата, мало ли кто там звонит, не его это дело.

Поговорив по телефону и вникнув в проблему звонившего, Николай всё же решил поискать маленький конверт. Был ли он, его мало волновало, человек помощи просит, говорит, что очень оно важное для его судьбы. Что это за письмо и от кого оно, ему было плевать. И ведь нашёл, упало оно при сортировке и провалилось в щель между досок половых. Провалилось не полностью, краешек один остался, его-то Николай и заметил. Тотчас перезвонил он человеку и доложил, что нашёл письмо. А человек тот велел письмо спрятать и до его приезда никому о нём не рассказывать.

Кто бы мог подумать, что человек этот приедет среди ночи и окажется каким-то секретным майором. Письмо то он велел сжечь, а пока оно горело, они немного поговорили. Майор очень благодарил Николая за проявленную ответственность, сказал, что карьеру ему спас, а может и жизнь вместе с ней.

И вот спустя два года, посреди ночи, снова раздался телефонный звонок. На экране смартфона высветилось «Неизвестный номер». Николай принял звонок.

— Спишь, почтальон? — прокашлялся знакомый голос на другом конце. — Узнал хоть?

— Вас не узнаешь, товарищ майор, — ответил Николай. — Чем обязан?

— Это хорошо, что узнал, — задумчиво ответил служивый. — Слышал я, что ты хочешь маленького в семью принять?

— Есть такое дело, — ответил он. — Только вам-то какой с этого прок?

— Ты не выпендривайся, а слушай, — спокойно продолжил военный. — Есть у меня малец один, два годика ему, примешь?

— А как не принять? — удивился Николай. — Спасибо вам большое, я вам по гроб обязан буду.

— Ты словами-то не бросай, — усмехнулся майор. — Мальца завтра в Муромском доме малютки заберёшь, там все в курсе уже.

— Спасибо, — начал было снова благодарить он.

— Ты слушай, потом благодарить будешь, — обрезал тот. — Малец не очень обычный, звать Валера, фамилию свою дашь. Воспитай его хорошим человеком.

Николай только хотел снова поблагодарить своего странного знакомого, но в трубке уже была тишина — майор отключился. Странно как-то всё. И что может быть необычного в ребёнке?

— Эх, ладно, лишь бы здоровеньким был, а даже если нет — выходим, — вслух произнёс Николай и посмотрел на часы. — Весь сон сбил, паразит.

Уснуть он в эту ночь так и не смог, все его мысли крутились вокруг ребёнка. Он едва дождался, пока стрелка часов укажет на цифру шесть. После чего он поднялся и пошёл заводить машину. Собрался Николай уже давно.

Вроде бы и ехал неспеша, а до Мурома добрался за полтора часа. Он вышел из машины и подошёл к забору, который отделил дом малютки от остальной цивилизации. Прутья ограды были выкрашены в голубой цвет, и было видно, что делалось это уже в тысячный раз. Краска потрескалась и сейчас напоминала скорее пересохшую лужу, в которой почва распадается на отдельные фракции, по типу пчелиных сот. Николай нервно поковырял ногтем старую чешуйку краски, осмотрел двор — движение уже началось, но вход для посещения открывается только в девять утра. Он вернулся в машину, достал с заднего сидения термос, налил себе крепкого чаю и принялся терпеливо ожидать. Странное всё-таки понятие, время. Вот вроде бы сидишь уже целую вечность, а глянул на часы — даже минута не прошла.

Несколько раз Николай выходил из машины и нервно вышагивал к забору и обратно, пока наконец сторож не скрипнул калиткой. От этого звука у Николая всё похолодело внутри, руки вспотели, и он вытер ладони о штанины своих джинсов. Вся решимость куда-то испарилась, и теперь он стоял в нерешительности перед распахнутой калиткой и продолжал нервно тереть ладони о штанину.

— Вы проходить собираетесь? — выдернул его из размышлений голос сторожа. — Да не переживайте вы так, всё будет хорошо.

— Ах? Да, спасибо, — трясущимся севшим голосом ответил Николай и, глубоко вздохнув, сделал шаг навстречу своей новой судьбе.

Всё действительно прошло быстро и хорошо. Мальчонка оказался очень крепким карапузом, он уже уверенно стоял на ногах, был очень улыбчивый и дружелюбный. А когда он схватил Николая за палец, чтобы удержаться от падения, почтальону показалось, что за него зацепилась совсем не детская ручка. Силищи в этом малыше было на взрослого мужчину. Он сразу понял, о чём говорил ему майор, намекая на не совсем обычного ребёнка.

— Ну что, поедем ко мне? — спросил Николай у малыша. — Хочешь, чтоб я стал твоим папой?

Валера взвизгнул и, схватив самолёт, изобразил звук работающего мотора, заложив игрушкой крутое пике.

С документами решили быстро, Николай подписал нужные бумаги, заполнил заявления, выслушал наставления и уже через пару часов стоял с Валеркой во дворе детского дома. Впереди его ждал суд, который окончательно закрепит за ним его отцовство, а заодно и материнство соседки Марины.

До дома Николай добирался часа четыре, пришлось ехать в магазин и закупать всё необходимо для мальца. Игрушки, кроватку и всякую одежду. Валера вёл себя по-взрослому, не капризничал и не хулиганил, стоически снося все тяготы хождения по магазинам. Добравшись наконец домой, они вместе принялись разбирать вещи и собирать кроватку. Малыш помогал, как мог, разбросал все винты, едва не проглотил шуруп, а в конце концов прищемил свой палец плоскогубцами. Но кроватку в итоге собрали.

На ужин пригласили Марину, ох, как же она хлопотала, словно наседка. Своих деток у неё, как и у Николая, не было. То ли она не хотела, то ли муж не хотел, а может быть и не получалось. Время такое, многие сейчас без детей, потому и детские дома закрываются, всем семья находится, за исключением самых больных. Жалко их, но не каждый сможет поднять такой груз. Да и чаще всего не дают таких деток в частные руки, для них специальные учреждения созданы.

Ужин закатили, почти праздничный, бутылку сухого вина распили, Марина понянчила довольного Валерку, после чего решили, что пора укладываться спать. Малыша убаюкали быстро, всё-таки день для него выдался эмоциональный. Не каждый взрослый такое выдержит.