Ветер из Ига

Ткач времени

Защищаются друг от друга несколько лет, а победу решают в один день. И в этих условиях жалеть титулы, награды, деньги и не знать положения противника — это верх негуманности. Тот, кто это жалеет, не полководец для людей, не помощник своему государю, не хозяин победы.Сунь-У

Оказавшись в отведенной ему комнате, Иэёси-сан хотел было предаться отчаянию, которое давно не посещало старого сторожа, но после горячей ванны и массажа одного из лучших замковых массажистов жизнь показалась Иэёси-сан уже менее неприятной. Даже наоборот, ощущение присутствия смерти сделало ее более полноценной и интересной. Иэёси-сан смаковал ароматный чай, с удовольствием потребляя вкусности, которые принесли ему очаровательные девушки. Точно ребенок, он слушал пение вечерней птицы за окном и до слез умилился цветку, вколотому в прическу одной из служанок.

О пленнице он решил не думать, так как она могла найти его, пройдя по цепочке его же мыслей, и тогда быстрая или медленная и мучительная смерть. О том, что дева убьет его, он нисколько не сомневался. Другое дело, что выгодно ли ей будет убить его прямо сейчас, он уже сослужил ей службу — помог перебраться из клетки зверинца в замок даймё, на которого воин-синоби явно затеял охоту.

«Дурак Дзатаки считает, что мог уничтожить деревню синоби! — Иэёси-сан даже не предполагал, что на свете существуют такие олухи. — Как же — дадут невидимки уничтожить себя. Подсунули ему несколько трупов, может быть, даже пожертвовали своими людьми, стало быть, для этого у них была своя цель. Свой хитрый расчет. А на что могли рассчитывать синоби, засылая своего воина в самое сердце клана Токугава? Явно не для того, чтобы этот воин спокойно прохлаждался».

В том, что лесная дева — воин синоби, сомневаться не приходилось. Мало того, в пещере на цепях хитрецы синоби могли держать только вскормленных соком безумия и порошками забвения самых опасных, кровожадных и страшных демонов тьмы, которых создавал когда-либо человеческий разум. Вскормленная зельем ямабуси, девка была одной из тех, кто в одиночку способен вырезать целый гарнизон, брызжа слюной и рыча, точно целая стая чертей. Воин-убийца, который ночью получал порошок силы, входил в ритуал соблюдения безумия, убивал и крушил, а утром приползал чуть живым к ногам своих хозяев за следующей порцией жизни.

Его передернуло.

С другой стороны, дева уже достаточно долгое время не получала свое снадобье, это было заметно по ее внешнему виду, а значит, возможно, была бессильна. Или бессильной она только казалась? Иэёси-сан помнил исходящую от незнакомки силу и невольно прикусил губу. Дева была опасна настолько, что к ней не стоило не только подходить, с ней нельзя было жить в одном замке, на одном острове, в одном мире.

Должно быть, старый Дзатаки слишком сильно насолил синоби, если они придумали для него такую западню, припасли столь страшный конец.

Или, быть может, старый сторож Иэёси-сан выжил из ума, утратив ясность мысли? Иэёси-сан воздел очи к потолку, где взгляд его тут же упал на крупного мохнатого паука, мирно ткущего свою паутину.

— Вот и ответ. — Иэёси-сан в отчаянии повалился на приготовленное ему ложе, семья Хаттори дает четкий знак, что она взялась за уничтожение клана Токугава. Возможно, не основного сегунского, но ветви его сводного брата Дзатаки. На потолке появился ткач времени, а значит, замок давно просматривается синоби, синоби поселились в этих стенах, пробравшись под его крышу, подобно неслышным и незаметным паукам, и теперь все они, сколько бы их ни было, сидят по углам, мирно плетя свою паутину, чтобы по первому же сигналу сбросить ее на головы приютивших их господ Токугава.

Но кто же даст этот сигнал? И сколько в действительности шпионов мрака пробралось в дом? Иэёси-сан понимал, что синоби давно знают о его приезде, а значит, его убьют. На этот раз точно убьют, чтобы даже ненароком не выдал их тайны, не раскрыл умысла.

Иэёси-сан облизал пересохшие губы и снова посмотрел на паука, символизирующего легендарную семью Хаттори.

«С другой стороны, — продолжал он рассуждать сам с собой, — Дзатаки быстрее обезглавит его, если он будет тупо молчать». Иэёси-сан уже один раз призывал так князь Асано, находящийся в родстве с Тайку, и Иэёси-сан целый месяц, от новолуния до смерти луны, жил в его замке в Ако, рассказывая о традициях синоби. Тогда, расставаясь с гостеприимным Асано-сан, он еще подумал, что неплохо было бы вот так же устроиться в каком-нибудь замке, где его станут кормить за его побасенки.

Теперь он проклинал эту свою дурацкую просьбу, вопреки здравому смыслу дошедшую до слуха одного из многочисленных богов.

Да, он должен был рассказывать Дзатаки о синоби, зная, что в любой момент ему в шею может врезаться наточенная звездочка или в подушке окажется отравленная игла. Он должен был говорить, но при этом никто не объяснил ему, что именно он может рассказать Дзатаки, а что обязан скрыть.

Иэёси-сан почувствовал себя несчастным.

Паук остановился в середине паутины, приседая на скрюченных лапах, словно борец сумо перед решительным рывком.

«Что ж, попробую для начала рассказать им о клане Хаттори, синоби из Ига, — решил он, продолжая следить за пауком. — Попробую так, и будь что будет».

Глава 19