Ветер из Ига

Зов осенней листвы

Длинный, но тщательно продуманный маршрут может быстрее привести к цели, нежели непродуманный короткий.Токугава-но Иэясу. Из книги «То, что должен знать истинный самурай»

Дзатаки с трудом сдерживал раздражение, охватывающее его всякий раз, когда Хаято проходил мимо него, распуская вокруг себя дивные ароматы прелой листвы. Возможно, следовало употребить родительскую власть, и он уже попробовал услать ненавистного наследника в далекие дали, но тот точно специально умудрился упасть с коня, повредив себе руку. Так что пришлось оставить мерзавца дома. Дома же он, вместо того чтобы отлеживаться в своих комнатах, без зазрения совести шлялся в лабораторию, где все еще содержалась пленница синоби.

«Случайно выпал из седла, тоже мне ребеночек — великовозрастный болван! За такое нечаянно бьют отчаянно!»

Теперь Дзатаки оставалось последнее, отобрать у Хаято девушку и устроить ее вблизи собственных покоев под неусыпным надзором стражи. Это было именно тем, что он собирался сделать сразу же после отъезда сына. Но, должно быть, сохранить добрые доверительные отношения в собственном замке было не суждено им обоим.

И хоть здравый смысл подсказывал ему, что нужно всего лишь подождать несколько недель, после которых можно будет с чистой совестью спровадить наследника и забрать девушку себе, это было не так-то просто. Какая-то невероятная магия тянула Дзатаки в лабораторию, откуда с властным упорством по всему замку расходились волны осенних ароматов.

И Дзатаки не мог отказать себе в радости каждый день являться к таинственной узнице, и, дрожа от страха и понимая, что если его разоблачат, от слухов будет уже не отделаться, он снова и снова целовал худенькие плечики, стремясь отразиться в необыкновенных глазах безумной девы.

Много раз обнимая бесчувственную девушку, Дзатаки ловил себя на мысли, что если их застанет на месте преступления сын, он, без сомнения, убьет его, чтобы владеть пленницей единолично.

С другой стороны, сын ведь отлично знал, что именно влечет отца к лесной деве, и мог бы оставить ему эту, возможно, последнюю в жизни отраду, чтобы не потерять ни лица, ни расположения старшего в доме. Он мог бы уехать сам или забыть о том, что его отец спит с пленницей синоби, но Хаято не собирался отступать.

Глава 40