Адмирал Империи 5

* * *

— Говорит командующий 6-ым «ударным» флотом Сенатской Республики — Итан Дрейк, — старик сидел в узнаваемом всеми кителе федератов времен Гражданской войны, а на голове была надета его знаменитая широкополая шляпа. — Полномочиями, данными мне Сенатом и народом Дистриктов Республики, на правах старшего по должности приказываю всем дивизиям и кораблям обоих флотов — немедленно прекратить враждебные действия в отношении друг друга. Деактивировать орудия и энергетические поля, завести эскадрильи истребителей назад в ангары и заглушить двигатели…

Командующий в прямом эфире по общему открытому каналу связи обращался сейчас ко всем слышащим его. Рядом с Дрейком стоял Нейтен Джонс и несколько старших офицеров с «Тикондероги»…

— Повторяю, всем вымпелам 6-го и 4-го флотов — немедленно прекратить огонь! Те из командиров и экипажей, кто не подчинится данному распоряжению и продолжит сражаться — будут впоследствии привлечены к Военному Трибуналу и расстреляны, как враги Республики! Да, я больше скажу, что не собираюсь ждать решения Следственной комиссии и завтра же приведу приговор в исполнение. Только расстрела вы от меня, леди и джентльмены, не дождетесь! Ибо расстрел — это для офицера и адмирала есть привилегия ухода из жизни. А вам, тем, кто посмеет ослушаться главнокомандующего, данная привилегия предоставлена не будет…

Так что ждите на своих шеях веревку, это я вам гарантирую… Деактивировать орудия, немедленно и одновременно! Вы что, мать вашу, ублюдки, перепутали врага⁈ Так я вам напомню, кто враг…

Слюни летели изо рта командующего от негодования. Дрейк прямо перед собой наблюдал трехмерную карту, на которой разыгрывалось сразу несколько малых сражений между отдельными дивизиями двух флотов. Причем сражений яростных, с применением всех сил и средств и не желанием отступать — будто напротив тебя стоял кровный смертельный враг, которого непременно нужно уничтожить. К увиденному командующий готов не был, поэтому так рассвирепел…

Ярость наряду с авторитетом подействовали, ибо одна за другой локальные схватки в секторе начали постепенно затухать, пока окончательно не прекратились. Корабли противоборствующих сторон медленно, будто нехотя расходились на относительно безопасное расстояние…

— Только не думайте, что вы прощены, — продолжал строжиться Дрейк, не скрывая брезгливости при виде появляющихся на экранах комдивов своих дивизий и дивизий 4-го флота. Пожалуй, кроме одного Грегори Парсона сейчас на селекторе перед Итаном Дрейком находились все дивизионные адмиралы, если не считать раненого Илайи Джонса, находящегося в медицинском блоке «Тикондероги». — Что глаза опускаете, стыдно⁈ Не врите, вам ни капельки не стыдно за свои проступки… Это лишь страх перед наказанием — повторяю, неизбежным наказанием… Не думайте, что данный инцидент с гибелью кораблей и сотен моряков не будет иметь самые плачевные последствия. Я сильно удивлюсь, если уже через месяц увижу на ваших плечах серебряные адмиральские погоны… Да-да, готовьтесь к вахтам на эсминцах в качестве дежурных лейтенантов, и это в лучшем случае…

Думаете, мне вас жалко… Нисколечко, и прежде всего потому, что и мои погоны после этого могут слететь… А мне этого не хочется…

Сколько времени продолжалась отповедь командующего, он и присутствующие на импровизированном совещании, не знали, но досталось всем и за все. Когда же, наконец, экран потух, Дрейк устало откинулся на спинку кресла и сделал над собой усилие, чтобы не потерять сознание. Слабость неожиданно десятитонной плитой навалилась на старика, сдавив грудь до невозможности дышать…

— Сэр, это лучшая речь, которую я когда-либо слышал за свою жизнь, — растрогался Нейтен Джонс, помогая командующему подняться, когда тот немного пришел в себя после дополнительной порции поддерживающих препаратов, впрыснутых в кровь через аптечку. — Вам бы сенатором быть с такими риторскими данными… Как вы их всех поставили на место⁈ Причем адмиралы 4-го флота слушали вашу речь, как мне показалось, куда с большим вниманием и трепетом, чем наши…

— Просто люди Парсона меня не так хорошо знают, в отличие от вас — ублюдков, — отмахнулся Дрейк, хоть и обожающий лесть, но не в данный момент, когда ему было чертовски нехорошо. — А знаешь, что видел я в этих лицах, Нейтен? Никакого, мать его, раскаяния… Никакого… Вот что страшно… Мне казалось, что я — хладнокровный циник, которого нельзя ничем удивить и растрогать, оказывается, в сравнении с этими господами еще могу что-то чувствовать и называться человеком…

— Вам необходимо срочно снова лечь в регенерирующую капсулу, сэр, — посоветовал командиру, Нейтен Джонс, беря того под руку и направляясь к дверям. — Да и мне, если честно тоже данная процедура не повредит… Идемте, нам с вами нужно набираться сил, чтобы завтра разгрести все эти помои…

Они прошаркали по крови, лужами которой до сих пор был залит пол командного отсека «Тикондероги», и вышли в широкий коридор верхней палубы авианосца…

— Вот так встреча на Эльбе! — неожиданно за спинами адмиралов раздался чей-то незнакомый голос, транслируемый с иностранного языка синхронным переводчиком.