Под тенью проклятья. Город не для всех

— Куда? — глухо раздался голос из-под шлема одного из боевиков. — Посещение некроманта строго запрещено.

— У меня разрешение от подполковника Гленда, — привычным жестом Индоэ протянул бумагу.

— Да хоть от Бессара, — фыркнул «кентавр», однако пропуск взял.

— От Гленда? — спросил второй, перехватывая оружие двумя руками. — Пусть идет — я его знаю, это наш внештатный эксперт. В конце концов, если что мы лишь выполнили приказ.

— Хорошо, — бросил первый, возвращая пропуск. — Только будьте осторожны — он очень опасен. И во внутреннюю камеру вас может впустить только смотритель.

— А имени у него нет? — осведомился эльф.

— Как же, имя ему скажи. — Второй спецназовец хохотнул. — Чтобы его потом было легче проклинать? Нет уж…

Двойная герметичная дверь бесшумно растворилась перед Индоэ. «Что ж, умно…» — подумал он.

— Встретиться лично с Сандарраном? — Смотритель, ещё молодой человек с серым лицом, перевёл взор с бумаги на Эмериэля, глядя на него словно на умалишенного. — Я сомневаюсь, что это хорошая идея.

— Вы слишком много думаете. — Эльф чувствовал, что его терпение иссякает. — Это совершенно необязательно — за вас уже подумал подполковник Гленд. А за меня можете не беспокоиться.

— Я беспокоюсь за себя! — огрызнулся тот. — Хорошо, я пущу вас внутрь. Через какое-то время я открою дверь. Через сколько именно, я сказать не могу. Вы должны будете выйти немедленно, иначе мне придётся запереть вас там вместе с некромантом. Вы знаете все правила: во-первых, в камеру нельзя ничего вносить или что-либо из неё выносить…

«Я знаю правила слишком хорошо, лучше, чем любой из вас, — подумал Индоэ, не обращая внимания на монотонный голос Смотрителя. — Я и проверял их на себе, и помогал писать как-никак».

Стоя в закрытом тамбуре, эльф слушал жужжание каких-то механизмов.

Мысль о том, что он сейчас встретится с магом, которого боится чуть ли не весь Вуорм, не внушала спокойствия. Наконец, все затихло, и дверь перед ним раскрылась.

Камера больше всего напоминала келью в ундарагском монастыре — сходство достигалось не только скудной обстановкой, но и размерами пространства, предоставленного заключенному.

Индоэ окинул помещение ледяным взглядом. Сандарран, одетый в весьма необычный наряд: сапоги, шёлковые штаны, облегающий колет, зашнурованный под горло, и что-то среднее между плащом с высоким воротом и пиджаком, сидел на простой табуретке посередине комнаты. Единственными в нём, что соответствовало

ожиданиям, были необычайная бледность кожи и однородно-чёрный цвет одежды. На столике стояла тарелка с парой засохших ложек тюремной каши а рядом с ней лежали две единственно разрешенные опасным заключенным книги - «Закон» и «Пророки» -оба тома «Писания».

— У меня уже есть один адвокат, — не поднимая головы, сказал маг на эльфийском.

— Я не адвокат, — как можно спокойнее произнес Эмериэль, прислушиваясь к своим ощущениям.

И сразу понял, что в присутствии этого некроманта контролировать ситуацию полностью он не сможет.

— Значит, вы инспектор по правам заключенных — пришли осмотреть мои апартаменты? — Каждое слово Сандарран произносил вкрадчиво, но с нажимом. — Неужто эти идиоты думают, что одного недоумка недостаточно? На сей раз они хотя бы нашли кого-то, у кого хватило смелости… или глупости зайти внутрь.

Индоэ почувствовал нарастающий гнев:

— Для человека в вашем положении, вы слишком храбры в суждениях.

— А-а, значит, дело всё-таки в глупости. — Сандарран медленно поднялся на ноги. — Хотя вам вот хватило же здравого смысла сотрудничать с et’hann. Возможно, нам удастся кое о чём договориться… Как вас, кстати, называть?

— Зовите меня Индоэ...

— А-а, — понимающе улыбнулся некромант. — Старая школа... Истинные имена... Наследие глупцов из Мангергарита, воображавших, что прокляты не они, а всего лишь их имя... Жалким кретинам, с чего-то взбрело в голову, что они имеют какое-то влияние на Богов! Впрочем, пусть будет так. — Сандарран на мгновение закрыл глаза.

— Но давайте я поговорю о том, что беспокоит вас и, видимо, того, кто вас послал, я не имею в виду этих болванов из КОБ. — И прежде чем страх от того, что знать может не только некромант, уколол гостя, старец продолжил: — Знаете, Индоэ, рано или поздно приходит такой момент в жизни каждого живого и разумного существа, когда он начинает просыпаться по утрам в страхе, считая дни до своей кончины. Жизнь заканчивается, она уходит из тела, и всё теряет своё значение: богатство, власть, связи… и последними уступают накопленные знания. Остаётся лишь безнадежность, унылая и мрачная, как разверзнутая пасть склепа.

Сандарран внезапно открыл глаза, сложил руки на груди в причудливом жесте и продолжил:

— И он гадает день за днём, когда же ему суждено наконец уснуть навсегда, с завистью смотря на могучих магов, отыскавших тот или иной способ продлевать свой век. Некоторые смиряются со своей участью, притворяясь, что они довольны ею, обманывая себя до тех пор, пока они не посмотрят в лицо смерти, рассеивающей все заблуждения. Но и для эльфов — даже для Высокой Крови, ныне, видимо, сгинувшей, и для самых могучих магов приходят эти времена — и они начинают завидовать — древним бессмертным прародителям, которые то ли были, то ли нет, древним магам, что открыли секрет вечной жизни, тем, кто продался демонам в обмен на продление земных дней до бесконечности…

Не шевелясь, Индоэ смотрел на бледные руки некроманта. Сандарран всё вещал, неотрывно глядя на стену перед собой:

— И вот все они стараются отыскать секрет бессмертия, обращаются к нам, некромантам и целителям, но получают в лучшем случае совет, как облегчить собственную гибель, или же просто наглый обман ради облегчения их карманов. Смерть приходит и за ними, волоча за собой их души, так отчаянно цеплявшиеся за жизнь.

— Можно обманывать себя, утверждая, что ты ещё молод, силён, у тебя ещё осталось время в запасе… но времени никогда не хватает. Чувствуете ли вы ужас, Индоэ?

— Нет. Нет! — твердо повторил Эмериэль.

— Вы лжете, — уверенно возразил Сандарран. — Поверьте мне, я сам знаю это ощущение. Я долго боролся с собой. Я тоже так думал и считал, что знание жизни даст мне смирение, и я смогу обрести покой... Но это была лишь ложь, хоть я и понял это незадолго перед тем, как расстаться с собственной жизнью. Покой — это ложь. Его не существует, никогда не было и никогда не будет. В конце пути нас ждет лишь темное забвение. Совесть, раскаянье — глупости, вещи эфемерные, а вот смерть, напротив, принадлежит к миру грубой действительности. Лишь сильные могут достаточно долго обманывать её. Ибо нет людей невинных, и жизнь многих из них не стоит и ломаного гроша. Что значит их убогое существование в сравнении с жизнью таких существ, как величайшие из магов? Ничего. Это может звучать не слишком привлекательно, но это факт. И не воспользоваться этой лазейкой было бы просто глупо, вы не можете не согласиться со мной.

— Мне… не надо… такого… бессмертия. — Эмериэль вдруг почувствовал как душно в камере.

— Я знаю, чего вы хотите, Индоэ, — презрительно усмехнулся некромант. — Не лгите хотя бы самому себе, ведь вы сам единственный, кого вы можете здесь обмануть. Следящие устройства в моей камере показывают то, что я хочу, так что можете не ломать комедию перед et’hann. Вы не хотите умирать и являлись бы полным дураком, если б это было иначе.

— И что от меня потребуется взамен? — спросил Эмериэль.

— Можете не волноваться, я бы не стал просить ничего такого, что не было бы в ваших силах. Однако вы правы, не в моих правилах раздавать дары.

— Я хотел бы сначала узнать, что именно вы хотите от меня, Сандарран, — не отступил Эмериэль. Он вдруг почувствовал, что при всем их различии, у него немало общего с некромантом. И от осознания этого факта ему стало легче…

— Пусть будет так, коллега Индоэ. — Еле заметная улыбка возникла на губах некроманта. Итак, для начала…

— Вы говорили, что для этого понадобится чья-то жизнь? — пять минут спустя осведомился Индоэ, чуть переведя дух.

— Не в этом случае. У меня, скажем так, есть время в запасе, и я поделюсь им с вами.

— Но это не значит?

— Нет. Строго говоря, у меня нельзя забрать жизнь, так же как нельзя раздеть голого… Но я смогу выделить вам ещё сотню-полторы лет из личного запаса. Думаю, пока вам должно хватить.

— И как я узнаю, что это действительно произошло?

— Поверьте мне, Индоэ, вы это почувствуете…

Внутренняя дверь спецкамеры распахнулась, холодный голос сообщил:

— Посетитель — на выход.

— Все-то они предусмотрели, — с иронией прокомментировал некромант. — Что ж, прощайте, друг мой. Не забудьте о своей части сделки.

— Я не забуду, — ответил Эмериэль перед тем, как металлическая дверь закрылась за его спиной.

Маг, именуемый Сандарраном, не мог увидеть и оценить его улыбку — улыбку вампира, почуявшего добычу.

Послышалось уже привычное жужжание механизмов…

***

Пресса Джериса о текущих новостях

«Актриса и модель Арага Вайди своим великолепным бюстом готова затмить даже ушедшую, увы, от нас навсегда бесподобную красавицу Лекки».

«На окраине столицы Лас-Ано прошлой ночью произошла перестрелка с применением автоматического оружия».

«…Наши защитники прав меньшинств поднимают шум, когда в Джерисе убивают очередного эльфа. Но почему-то никого не волнует, что людей за то же время убивают раз в десять больше — причем убивают их в том числе и эльфы“, — так начала свое интервью с нашим изданием заместитель главы регионального отделения Союза Чести и Права Ноду Забелло…»

«Лемдас» — новый корм для домашних питомцев, сбалансированный и обогащенный микроэлементами — то, что нужно вашей кошке. Создан на основе традиционных приемов кулинарии Старшего Народа…»

***

Лоэн Фарриэль

По Джерису шел эльф. Ничего особенного в этом не было — мало ли в Джерисе эльфов? Ну если не считать того, что на нем были эльфийская разрезная туника и штаны при мягких кожаных сапогах — то ли ряженый из какого-то кабачка, то ли гость из Эльфийской области. Кому какое дело? И судя по тому, как растерянно озирался сейитхе, ближе к истине было второе.

Он шел мимо чистеньких кремовых городских зданий, садов, фонтанов Речной Заводи, где селились зажиточные горожане; мимо улочек старых домов ранних лет Единения — с витыми оградами, мозаичными фасадами и стеклянными крышами. Его оставили равнодушными и бульвар Последнего Принца, и не заинтересовал Университетский квартал с его знаменитыми винными погребками, кафе, забегаловками и уличными музыкантами.

Не соблазнился он посетить и «Сапфировый Пассаж» — исполинские, крытые голубым тонированным стеклом торговые ряды, где на галереях тянулись вереницы магазинов, куда съезжался городской бомонд, чтобы разглядывать и покупать изысканные безделушки, сплетничать за чашкой лучшего кофе, флиртовать — одним словом, самим посмотреть и себя показать.