Негатив. Аттестация

Глава 4

Носилки не понадобились, с площадки ушёл сам, благо даже голова не кружилась и не шатался. Медбратья переглянулись, покрыли матом паникёра-ассистента и уже без всякой спешки поплелись обратно к санитарным автомобилям.

— Победил курсант Линь! — громогласно объявил в рупор Савелий Никитич. — На ринг вызываются курсанты Клевец и Медник!

Студенты принялись горланить моё имя, но подойти и поздороваться со знакомыми не вышло, усатый фельдшер усадил на подножку кареты скорой помощи и принялся хирургическими ножницами срезать прожжённый рукав тельняшки. Кожа в месте поражения электрическим разрядом покраснела, но обошлось без сильного ожога, и я запротестовал:

— Да ерунда!

Фельдшер и слушать ничего не стал, начал накладывать повязку. Второй бой никак не начинался, причина заминки прояснилась, когда подошли Савелий Никитич и бледный словно мел ассистент. Его аж трясло всего.

— С ума сошли?! — напустился он на инструктора. — Это ж негатив! Вы почему не предупредили? Вы понимаете, что я физически не мог его прикрыть?!

Мне как-то резко поплохело, а вот Савелий Никитич остался невозмутим.

— Зачем физически? Энергетически прикрывать нужно!

Молодой человек шутки не оценил, его физиономию окончательно перекосило.

— Я буду жаловаться руководству! — выпалил он и убежал.

Инструктор поглядел на меня сверху вниз и покачал головой.

— Это мы с тобой дали маху! — вздохнул он. — Ты ж ни то ни сё — тебя ещё и негатив прикрывать должен был. А кто б его нам на потешные бои выделил? А вообще, курсант, ты в рубашке родился: кабы не высокая сопротивляемость организма и отличная техника заземления, поджарили бы тебя. Как пить дать поджарили.

Я не без труда поборол тошноту, представив, что мог сотворить со мной выброс плазмы. Но возмущаться не стал, постарался придать лицу невозмутимое выражение и сказал:

— Ну, теперь-то в негативе нет нужды. В резонанс часов через шесть смогу войти только.

— Забудь! — отмахнулся Савелий Никитич. — Снимем с соревнований по состоянию здоровья. Никто на себя такую ответственность не возьмёт, даже не спорь.

Я спорить и не стал. Как-то разом отпало всякое желание снова на площадку выходить. Да и Барчуку дополнительных баллов за мои победы не обломится.

Впрочем, о чём я? Какие победы?

Раскатали бы меня во втором круге. Без резонанса там ловить нечего.

Начался второй поединок, я ещё посидел немного, собираясь с духом, потом поднялся с подножки автомобиля и поискал глазами Матвея. Тот вынырнул откуда-то сбоку и стиснул в своей лапище мою ладонь.

— Поздравляю! Красавчик!

— Да брось! — усмехнулся я. — Пошли лучше Митю растрясём.

Начинающий букмекер обнаружился среди студентов, Матвей зашёл справа, я придвинулся слева. Митя Жёлудь, отсчитывая нам купюры, чуть не плакал; при этом здоровяку он выдал не пятьдесят рублей, а полную сотню.

— Ну, я тоже на тебя поставил. Рыжий я, что ли? — хохотнул Матвей, вручив мне половину выигрыша.

Митя расстроенно шмыгнул носом и спросил:

— Ставки делать будете?

— Хорошего помаленьку, — отказался Матвей и потопал готовиться к поединку.

Я тоже покачал головой и спрятал сложенные надвое банкноты в карман.

— Что, и на себя не поставишь даже? — подколол меня Митя.

— Поставил бы, но меня с соревнований сняли, — пояснил я и повернулся к площадке, от которой доносилось слаженное скандирование: «Маша! Маша! Маша!»

Честно говоря, победе Маши Медник я как-то даже особо не удивился. Она и при блокировке способностей очень уверенно действовала, и на тренировочных боях не тушевалась. Чем дольше я за ней наблюдал, тем сильнее крепло убеждение, что красотку кто-то натаскивает в частном порядке. Вполне возможно, тот самый покровитель, о наличии которого подозревал Василь.

Тут через толпу ко мне протолкался Карл, и я спешно выставил перед собой руки.

— Тише-тише-тише!

Уже собиравшийся облапить меня Карл ограничился рукопожатием, подошли Ян с Колей, ещё какие-то полузнакомые люди из компании.

— Ну ты дал! Это было что-то! — заявил Карл, заметил повязку на плече и спросил: — Сильно зацепило?

— Ерунда, — отмахнулся я.

— А я на тебе двадцатку выиграл! — похвастался Николай.

— Да, Петя! — закивал Ян. — Давай рассказывай, на кого ставить нужно!

— Угомонитесь вы! — оборвал приятелей Карл. — Пьер, объясни лучше, почему ваш бой до двух побед был, а следующий — только до одной. И что за фокус с последним искровым разрядом?

Так я со студентами до самого конца соревнований и общался. В перерывах между боями мы обсуждали задействованные приёмы и техники, и хоть не все мои советы по ставкам сыграли, по итогам первого круга компания Карла осталась в плюсе, а этим могли похвастаться далеко не все поддавшиеся азарту зрители. От доли за подсказки я отказался наотрез, и студенты поделились пирожками и напоили горячим чаем. Последнее было особенно кстати — пусть и сходил за плащом, всё равно ощутимо знобило.

Ещё засвидетельствовали своё почтение знакомые аспиранты с военной кафедры, да под ручку с Вениамином Мельником подошла Инга. Она поздравила с победой и поинтересовалась:

— Так ты всё же в комендатуре служишь?

— Я тут курсы заканчиваю, а дальше — куда распределят. Но вообще — мотоциклист.

— Понятно.

— А Лия не пришла? — поспешил я перевести разговор на другую тему.

— Нет, у них экзамен сегодня.

Тут Карл потянул меня обратно к площадке.

— Идём! Начинается!

Я махнул на прощание Инге и отправился болеть за Василя, который в первом поединке пусть и не без труда, но свою противницу всё же одолел. Увы, вышел он на Мишу Поповича, и тот разобрался с моим соседом по комнате предельно технично, будто в шахматы играл, а не сверхэнергией оперировал. Если другие курсанты преимущественно били друг друга молниями, плазменными выбросами и мощными энергетическими выбросами, то Нигилист задействовал продвинутые техники и зачастую комбинировал сразу несколько видов воздействия.

Матвей в первом круге формально победил, но был дисквалифицирован, поскольку, наплевав на озвученный инструктором запрет, на первых же секундах боя перевёл схватку в рукопашную и вывихнул Илье Полушке руку. В итоге выбыли из турнира оба.

Из барышень, помимо Маши, во второй круг прошли близняшки Фая и Рая, но дальше их не пропустили, а вот Медник уверенно одолела Прохора, чем сорвала настоящий шквал аплодисментов. Более того — вышла она и в финал, но вот уже там уступила и Бондарю, и Поповичу, заняв по итогам соревнований третье место. А победителем стал Макс.

— Это всё здорово, конечно, — задумчиво протянул Коля уже в самом конце, — но это же как палицами друг друга по головам молотить. У кого мощность выше, тот и победил. Вас энергетические конструкции составлять не учили, что ли?

— Не-а, — покачал я головой. — Говорят, не наше это.

— Брось, Николя! — махнул рукой Карл. — Пока ты эту конструкцию подготовишь, тебя десять раз гравитационным ударом сплющат!

— Зато если составлю, сам всех разом расплющу!

Разгорелись дебаты, и я незаметно улизнул, а там и награждение началось. Что интересно — Маленского нигде видно не было; даже позлорадствовал по этому поводу. Хотел поделиться своим наблюдением с Василем, но тот впал в задумчивость и беззвучно шевелил губами — наверняка подсчитывал баллы. С учётом того, что три основных конкурента вылетели в первом круге, его шансы получить заветное направление на курсы младшего начальствующего состава теперь были определённо не столь уж и малы.

После обеда я сходил в медсанчасть и получил на складе новую тельняшку, а по возвращении в комнату застал Василя в немалой ажитации: сосед лихорадочно приводил в порядок форму, и без того, на мой взгляд, пребывавшую в идеальном порядке.

— Ты куда собрался?

— К комиссару вызвали! — заявил Василь. — И тебя тоже! Давай живее!

Сердце так и ёкнуло, а в горле разом пересохло, но совладал с эмоциями, взял себя в руки и спешно избавился от тренировочного комбинезона. Собрался ещё быстрее соседа по комнате — тот замешкался перед зеркалом, решая, стоит ли бриться или и так сойдёт.

В приёмной комиссара выяснилось, что, помимо нас, на беседу вызвали всех финалистов сегодняшнего турнира, а ещё Фаю, Раю и неожиданно — Борю Остроуха, который даром что дошёл до третьего круга, особыми достижениями в учёбе похвастаться не мог.

Дожидались приглашения в кабинет молча, поглядывали друг на друга настороженно. Наверное, только мы с Мишей остальных конкурентами не полагали, да близняшки толком не понимали, с какой стати их сюда пригласили. Ну и Боря был мрачнее тучи, стоял в сторонке и сопел. Не иначе именно поэтому секретарша и велела заходить первым именно ему.

Пробыл в кабинете комиссара Остроух от силы минут пять, выскочил оттуда красный как рак, пулей проскочил приёмную и со всего маху хлопнул дверью. Точнее, намеревался хлопнуть, но ту придержал телекинезом Попович.

Дальше вызвали Фаю и Раю. Близняшки принялись подталкивать друг друга к двери, а потом шагнули в неё разом и едва не застряли. Но вот обратно вышли скорее озадаченными, нежели расстроенными.

— Бондарь, Короста и Медник! — объявила секретарша. — Проходите!

Названная троица медлить не стала, а Миша не утерпел и придержал одну из близняшек.

— Ну и куда вас? — поинтересовался он.

— В фельдъегеря, — сообщила вроде бы Фая.

— В дивизион связи, — подтвердила, так понимаю, Рая.

— А! — протянул Миша и покрутил указательным пальцем в воздухе. — Вы же из этих…

Развить мысль помешала секретарша.

— Молодые люди! — строго произнесла она, и барышень будто ветром сдуло.

Миша умолк, но я и так понял, что именно он имел ввиду. И сам на зачёте по техникам связи обратил внимание, как легко и непринуждённо справились с заданиями сёстры. Для операторов восьмого витка диапазон возможностей в этом плане у них, по словам Савелия Никитича, был едва ли не уникальный.

Василь из кабинета комиссара появился, сияя, будто надраенный до блеска пятак. Маша с Максимом ещё как-то сдерживались, а он даже украдкой большой палец показал.

— Попович, заходи, — разрешила секретарша, ну а мне вновь пришлось ждать у моря погоды.

Судя по реакции Бори, разговор мог повернуться так и эдак, поэтому буквально места себе не находил, не знал, что и думать.

То, что меня оставили напоследок, — это хороший знак или вовсе даже наоборот? Вот уж действительно вопрос из вопросов!

Миша Попович появился минут через десять — довольный, но и только, как если бы получил именно то, на что и рассчитывал. Тогда уж в кабинет комиссара пригласили и меня. Зашёл и сразу углядел на столе собственное личное дело — весьма пухлое, словно и не полгода прослужил, а пятилетний контракт отмотал.

— Присаживайся, — распорядился Хлоб и принялся шелестеть страницами. — Так, говоришь, курсанта Мышека не убивал? — выстрелил он вдруг вопросом, не поднимая головы.

— Не виновен, господин комиссар, — ответил я прежней весьма обтекаемой формулировкой.

— Да? — удивился хозяин кабинета и оторвался от бумаг. — А вот курсант Маленский сегодня вдруг вспомнил, что убитый поделился с ним своим планом подстеречь тебя за территорией комендатуры, дабы поговорить по душам.