Пожиратели миров. 3 том

* * *

Катэрия Голд в свои двадцать пять лет считалась умелой и опытной охотницей. За свои года она успела побывать далеко не на одном боевом задании, показывая себя только с лучшей стороны. Зачистки в городе или рейды вглубь опасных территорий — послужной список был действительно внушительным для её возраста, вызывая уважение даже у старых охотников, с которыми ей не раз приходилось работать.

Обычно перед охотой каждый из них ознакамливался с командой, с которой будет работать и знал, кто на что способен. И никто ещё никто и никогда из команды не попадал в её собственные ловушки.

Охотники знали, что она умеет их ставить. И другие одарённые всегда чувствовали их, спокойно обходя стороной. Это было нормальной практикой, когда был риск, что тварь попытается прорваться к ним. Их устанавливали на перед собой, спокойно отстреливая всякую дрянь, и когда кто-то пытался рывком сократить дистанцию до них, то просто попадал в одну из ловушек.

За столько боевых выходов Катэрия делала это уже просто по привычке. Обычная подстраховка, ставшая автоматизмом, чтобы потом не пожинать плоды непредусмотрительности.

Но Грант не был одарённым, и не мог чувствовать ловушки. Бросившись на них, тварь бы влетела на огненный столб. Но вместо этого вперёд за тварью бросился Грант, и в этот момент у Катэрии перехватило дыхание от понимания, насколько сильно она сейчас ошиблась.

— Грант, назад! — вскрикнула она, сама бросившись вперёд и ставя щит, но что-либо сделать уже было поздно.

Этот юноша обладал действительно удивительной реакцией, и вряд ли она сама смогла бы среагировать быстрее, даже учитывая одарённость. Но этого всё равно не хватило.

Огненный гейзер, как его называли все, ударил в небо прямо перед ним.

Отпрыгнув обратно за щит, Грант схватился за лицо, запнулся и рухнул на спину. От боли он весь изогнулся, начал кататься по земле, казалось, уже готовый встать на мостик. А тварь, воспользовавшись неразберихой, уже была такова, скрывшись за деревьями.

«Он меня точно пристрелит за такое», — мелькнула у неё невесёлая мысль, но тем не менее Катэрия бросила к своему раненому товарищу, который сейчас извивался на земле, едва сдерживаясь, чтобы не закричать.

— Я рядом, Грант, я рядом, тихо… — она упала перед ним на колени, подтянув к себе. — Тихо, всё хорошо… убери руки, я посмотрю.

Казалось, грант её не слышал. Он мычал и выгибался, и ей самой пришлось приложить усилия, чтобы его ладони оторвать от лица. Кожа была красной, практически алой. На коже уже начали появляться волдыри. Как таковых ожогов она не видела, под пламя он не попал, но высокой температуры было вполне достаточно, чтобы запечь его, как в духовке.

— Глаза… — прошипел он.

— Я знаю. Мне надо взглянуть.

— Не могу. Я открыть их не могу.

— Я сама. Только не дёргайся.

Осторожно, Катэрия раздвинула пальцами веки, что оказалось непросто, и надо сказать, что ничего хорошего она не увидела. Его глаза отекли и помутнели. Белок стал красным, будто пропитался кровью. А ещё…

— Я ничего не вижу, — прохрипел он, пока его глаза то и дело пытались сами по себе закрыться.

И это было хуже всего. Катэрия понимала, что натворила и, не зная, что сказать, спросила первое, что пришло ей в голову.

— Тебе сильно больно?

Грант аж извиваться перестал. Едва сдерживаясь, он пугающе спокойным голосом произнёс.

— Нет, Катэрия, мне очень щекотно.