Изгнанники Менантра. Книга 3. Забытый путь

****

Йяота накрыл снежный покров, лишь море продолжало бить о галечный берег, набегая с шелестом на непокорную сушу. Столица Артанады, Уката, показалась настолько знакомой, что у Сантара в памяти невольно всплыли долгие годы, проведенные в северных краях. Тогда вездесущий ветер еще не намел гигантские склоны плеса. Сейчас, высотой более чем в километр плита вечных ледников выдавила море и оперлась на материк. Из холодной воды выглядывали прослоенные кручи, напоминая видом бисквитный торт, где каждый корж перемежался слоем белоснежных сливок. Взгляд сам цеплялся за черно-белую слоистость материка Йяота, а постоянный ветер трепал непослушные волосы Мудрого. Изо рта вырывались клубы пара.

— Там много тысяч лет назад колыхались травы, и ходили шерстяные слоны, носороги, гигантские олени. Какие же это были огромные стада. На них охотились белые львы и волки. Иногда забредали гигантские медведи, — Сантар указывал на другую сторону пролива, туда, где в задумчивости стояла непроходимая тайга Лесного края. Многие километры она тянулась по болотистой равнине, пока не натыкалась на поеденные временем горы Тенафар.

— Сейчас кедры, а тогда бескрайняя северная степь. Травы стояли такие густые, что летом человек с трудом мог пробиться к стойбищу. Приходилось использовать северного оленя, он и сейчас там обитает.

— Неужели эта земля травяная пыль? — с недоверием в голосе произнес Довруж.

— Так и есть. Лето было коротким, а ветра, как и сегодня настолько сильными и упорными, что снег не задерживался в степи. Его сметало на нашу сторону, а следом несло мелкую пыль от сухой травы. Для животных доступное в любое время сено, а для людей новая, и что самое главное плодородная земля.

— И все-таки не понимаю, почему лед не тает? — Довруж задрал голову изучая черно-белые полосы берега.

— Тут все просто, лед не успевал таять за лето, а с новым сезоном наносило следующий слой плеса, так и образовался щедрый край Йяота.

Старик искоса взглянул на Сантара, поджал губы, точно поймал слова, что чуть было не вырвались.

— Не вериться, через два дня снова придет холод, — сказал Довруж вглядываясь в темную линию тайги на противоположном берегу.

— Меня не это беспокоит. Ты не заметил, с нашим Урдо, твориться что-то странное. С тех пор как он рассказал нам о смерти брата, парень точно сам не свой.

— Похоже для него смерть брата сильный удар, — Довруж вздохнул. — Что будем делать с Хаваей? Может все-таки расскажешь, как ты уговорил тетку уйти.

— Плазма не тетка, у нее нет пола, — Сантар повел плечом.

В памяти всплыло ледяное нутро, выглядывающее из треугольника полога, что раскрылся прямо перед ним. Похожий на волосы, взятые на пробор, полог то сужался, то расширялся. К Мудрому потянулась бледная рука, с длинными, узловатыми пальцами. Сантар с удивлением отметил, что кожа существа сильно напоминает опал, та же опалесценция, твердость и холод. Пальцы коснулись доспеха Мудрого, в том месте, где лежала головоломка. Ажурные завихрения побежали по металлу, украшая казенное изделие неповторимым орнаментом.

Сантар изменил ноту, вокруг человека закружились светляки, плазма отдернула руку, и гневно зазвенела. Тысячи замерзших капель, плотно унизавших удивительный полог существа, издавали особый звон.

Мудрый опустился на колени и свернул доспех. Он не смел поднять глаз, потому просто протянул руку с необычным камнем вперед. Несколько мгновений Сантар ждал. Наконец, ласково, почти незаметно, его ладони коснулись ледяные пальцы. Они легко скользнули по коже, оставляя белый след. Сантар поднял глаза и встретил мягкий взгляд огромных, небесно-голубых глаз. Мудрому они показались до боли знакомыми, но стоило человеку более внимательно вглядеться в образ, как существо растворилось. Руку жгло, точно в огне, темные рубцы вздулись на том месте, где прошлись пальцы плазмы. Головоломка исчезла, вместе с существом.

— Оно не живое и не мертвое, оно создатель. Раньше люди таких как это существо звали богами. Я вернул ей камень, что мы нашли в лаборатории.

— Головоломку? — возбужденно произнес старик.

— Можно и так его назвать, — нехотя согласился Сантар, — но это неверно.

— Почему? — удивился Довруж. — Ты же не знаешь, что это такое, так почему бы не называть камень головоломкой?

— Потому, что это форма. Та самая вещь, которая создала тебя и других людей. Вообще, скорее всего она создала все, что сегодня мы называем живым.

— И тебя?

— Нет, я случайность. Ошибка природы, которой повезло с талантами, — снисходительно улыбнулся Сантар. — И не называй существо Хаваей. Не надо путать климатическую установку, и удивительное природное явление.

— Вот зануда! — возмутился Довруж, и скрипуче засмеялся.

— Не зануда, а ученый. Все явления должны иметь четко определенный …

— О небеса, спасите меня от ученого зануды! — патетически воздев руки к небесам взмолился старик.

— Ладно, ладно, — Мудрый смущенно заулыбался. — Если к делу, то переждем холодный фронт и пойдем в Улавай. Надо остановить стужу, иначе погибнет все живое. В прошлые разы холод не дошел до Йяота, но температура на земле снижается, и вскоре экстремальные морозы без труда доберутся и сюда. А если они скуют льдом моря, то Фанарион навсегда уснет.

— И как ты себе представляешь путешествие в город, где средняя температура сто, сто двадцать градусов? — язвительно спросил Довруж.

Старик вмиг посерьезнел, и требовательно уставился на Мудрого.

— С температурой ты промахнулся. Днем, на солнце, да еще спустя две недели, в Улавае будет не более девяносто. Вполне приемлемо. Операция нам по плечу. Правда придется брать с собой йяотанцев, нам понадобиться защита от великанов и пурги.

— Ты уверен, что там будет девяносто? — все еще недоверчиво спросил Довруж.

— Гуго все точно рассчитал, да и у Йяота неплохие климатологи. Мы справимся. А после, отправимся в Нижний город. Думаю, будет самое время.