Т 21

— Вроде нам сюда?

Возле моря в это время года практически постоянно дул пронзительный сырой ветер, потому Есаул придерживал свою любимую папаху рукой. Он еще раз вчитался в вывеску на чужом и не совсем непонятном ему языке. Только слово drikkested вызывало некий смутный внутренний ответ.

Бывалый сержант и техник по автоматическим системам неплохо понимал по-английски, мог перетереть по делу также на немецком, но странные на выговор скандинавские языки зачастую ставили его в тупик.

— Идем. Во всяком случае тут точно наливают.

Командир звена «И» сержант Филин оглянулся на стоящий около входа броневик военной полиции и задумчиво проговорил:

— Надо ли?

— Обязательно! Завтра нас в порт кидают, работы будет, мама не горюй. Мне же выплаченное довольствие жжёт руки так, что мочи нет.

Седовласый сержант только кивнул в ответ своему старому командиру. Сакраментальный совет о том, что деньги можно было послать кому-нибудь, он засунул куда подальше. Не в такие проклятые времена, да и некому. Все они тут оплывшие горем огарки былого.

Внутри скудно освещенного бара было все, что обычно присутствует в подобного рода заведениях. Длинная стойка прямо по центру питейки, позади нее огромное окошко, ведущее в кухню. Оттуда вкусно пахло жареной рыбой и свежими булочками.

Слева от стойки расположилась большая зала со столиками, справа привычные норгам да и остальным европейцам скромные развлечения. Караоке, площадка для танцев и несколько больших бильярдных столов. По обстановке заметно, что рюмочная отнюдь не бедствовала даже во время войны. Порт рядом, да и дорожная развилка регулярно приводит сюда клиентов. Хотя в этот ранний час было занято всего несколько столиков. Ну так еще не время.

— Ту ёль, — громыхнул простуженным басом Есаул и начал неуклюже залезать на высокий стул. В набитой всяческой всячиной разгрузке такое относительно простое действо отнимало некоторое время. Бармен покосился на вооруженных до зубов людей, затем кивнул и потянулся за высокими бокалами. Он даже не спросил какого пива русским наливать.

— Эй, военный, ты почему сейчас в баре, а не на службе?

Трофейщики оглянулись в недоумении. Что за охреневший от наглости тип решил на них наехать? Рядом со стойкой буквально ниоткуда возникли два высоких мужика с нахальными отъетыми мордами. На шевроне стоящего впереди молодца был нарисован странный зверь с оскаленной пастью. Цепкие взгляды военных полицаев внимательно ощупывали набитые всяким разгрузки гостей заведения. По поведению было понятно, что они не привыкли, когда им не перечили.

— Тебе то что за дело, пиздюк накрахмаленный?

Есаул был нынче не в настроении и выражений особо не выбирал.

— Звание быстро и номер части!

— Иди в жопу, залупа ментовская!

У стоявшего впереди мордатого бычары буквально налилось кровью лицо, а руки заходили нервяком. Далее он сделал огромную ошибку, в другой обстановке стоившую бы ему самой жизни. Мордоворот сначала скосил глаза в сторону набедренной кобуры и только затем потянулся за оружием. Не был этот военный полицейский правильно обучен для своей непростой работы.

— Руки на месте держи, парень, и главное — не дергайся.

Филин говорил нарочито мягко, левой рукой осаживая зашедшегося в горячке командира за плечо. В лоб обоим полицейским синхронно уставились дула двух пистолетов зарубежных моделей. Ловкость, с которой трофейщики выхватили оружие, произвела на нежданных визави большое впечатление. Бармен среагировал первым, тут же нырнув куда-то под стойку. Видимо, он не раз становился свидетелем лихих конфликтов, потому исповедовал принцип — Не буди лихо…

Краска моментально покинула лицо мордатого полицейского, но он стоял, все еще упрямо набычившись:

— Не охренели в атаке, бойцы? Это же подсудное дело оружием тыкать в военную полицию.

— Ты нам что, каким-то боком сам представился? — Есаул аккуратно бочком съехал со стула и с потаённым вздохом скосился на бокалы полные пива, затем тыкнул трофейным Глок 35 прямо в переносицу бывшему менту. — Не пугай пуганых, мальчик! Не тебе тут командовать, сыкло тыловое.

— Э, мужики, хорош! — стоявший позади мордатого второй полицейский нарочито миролюбиво поднял руки. — Непонятки вышли, вы уж звиняйте!

— Непонятки у вас в штанах, вояки недоделанные. Чего вы тут в баре ошиваетесь и к отдыхающим от трудов праведных людям пристаете?

— Ну а ты сам чем нас лучше?

Мордатый полицай даже с пистолетом у лба продолжал корчить из себя невъебенно крутого мэна. Таким уж себя с младых ногтей видел.

— Во-первых, вы. Я все-таки старший сержант, а ты младший. Во-вторых, у вас машина там брошена на улице одна, да еще в чужом прифронтовом городе. И оружие валяется где попало. А это, представь себе, серьезный косяк и соответственно, конкретный залет. Ты мой шлем хорошо видишь? В него встроена тактическая камера, которая моему командованию уже все факты передала. Вопросы еще есть?

Пока командир разговаривал с «крутым» полицаем, Филин успел взять на прицел третьего полицейского, так и оставшегося сидеть за столом, да заодно забрать там висевшие на спинках стульев пистолет-пулеметы.

— Мы все осознали, давай разойдемся миром. Нам еще тут работать вместе.

Высокий ефрейтор, видимо, раньше уже имел опыт разнообразных разборок и старался сейчас не нагнетать обстановку, а договориться по-хорошему. Кому как не полицейскому знать о том, что люди после боевых операций частенько находятся во взвинченном состоянии. В таком виде и до поножовщины недолго. Никто уже нынче не ценит ни свою, ни чужую жизнь.

— Можем и разойтись. Забирай своего и научи его хорошим манерам.

— Но документы мы все-таки имеем право проверить? — никак не унимался упрямый бычара.

— Паша, — вполголоса проговорил высокий, — мы военные полицейские, а это трофейщики. Мозги, блять, включи наконец!

— Новенький, что ли? — усмехнулся Есаул, но пистолет в сторону не отвёл. — Пацан, лучше привыкай сразу к реалиям войны. Это тебе не девок в тылу за сиськи дёргать.

Третий военный полицейский, самый старший по возрасту все это время так и просидел с «похерфейсом» за кружкой пива и сейчас с усмешкой наблюдал за выражением лица своего младшего товарища. У того, видимо, не сразу включились в мозгу нужные шестеренки, или скорей всего они напрочь отсутствовали.

А ведь все было предельно просто — военная полиция имела право требовать что-то лишь у армейских или жандармов. ЧВК для них были неподконтрольны в большинстве случаев. И вместо того, чтобы сразу бычить, следовало подойти вежливо и предельно аккуратно поинтересоваться нет ли у тех проблем. Вежливость прежде всего!

— Мужик, оружие забери, — Филин протянул сидевшему полицейскому стволы и тихонько спросил того.

— Не задолбался ты еще с этими идиотами?

— Ну а что поделать, — вздохнул в ответ пожилой полицейский. — В моем возрасте больше никуда не берут.

Есаул погрузил усы в пену, а затем задумчиво глянул на запачканные маслом руки любителя норвежского пива.

— Ты не водила часом?

— Он и есть.

— У нас тут вакансия одна освободилась. Найдешь нас в порту, оформим быстро.

Водитель полицейской машины как-то разом озадачился, благодарно кивнул, и закинув пистолет-пулеметы за спину двинул к выходу. Через несколько минут послышался тихий рокот электродвигателя и по окнам бара мазанули фары отъезжающего автомобиля.

— Разбаламутили душу сволочи, — огорченно пробормотал Есаул и обратился к бармену. — Слышь, друг, ту дрикке, фертшейн? Там у тебя что? Фиш? — кивнул сержант в сторону кухни.

— Я, фиск торш.

— Треска? Пойдет! Ту дрикке и ту торш. О, кей?

Филин проследил за угрюмым взглядом засуетившегося бармена и толкнул своего командира в бок.

— Эти ухари ему не заплатили.

— Вот козлы! Слышь, мужик, — Есаул принял внутрь стопку с прозрачным напитком, и кивнул в сторону стола, где сидели полицейские, — эти говнюки тебе, получается, еще не заплатили. Мани?

— Я, но мани, — вздохнул бармен огорченно и пододвинул гостю бумажку с цифрами.

Есаул заказал еще дрикке и уставился на салфетку.

— Так, в наших это будет… — он отсчитал несколько бумажек и кинул на стойку. — Чего смотришь? Бери. Эти сейчас лучше ваших и курс хороший. Гуд рашен мани! И давай сразу бутылку этого дрикки. Ен фляске дрикке, фертшейн?

Бармен улыбнулся, и радостно заграбастав купюры тут же удалился на кухню.

— Мужики, не нальете рюмочку?

Есаул удивленно уставился на худощавого мужичка, который все это время отсиживался в темном углу барной залы.

— Ты еще что за орел горный?

— Не орел, а баклан морской, солдатик. Я как бы местный тута.

— Хорош местный! Где такому русскому научился? Да и морда у тебя больно рязанская.

— Как и угадал? — незнакомец так и остался стоять с протянутой стопкой в руке. Есаул чуть помедлил, но все-так налил незнакомцу и кивнул на столик.

— Садись, что ли. Есть хочешь?

— Разве только хлебушка. Треска эта уже хуже горькой редьки. Второй месяц кроме нее и пикши ничего тут нет. Даже баранина и та вся местной солдатне пошла.

Филин огорченно покачал головой. Голодно и холодно было нынче в Росиюшке, там и пересоленой местной треске обрадовались.

— Мужики, вот скажите мне, с какой это поры русские перестали быть русскими?

Есаул чуть не поперхнулся рыбной костью и ошалело уставился на незнакомца.

— Ты часом не охуел, придурок норвежский?

— Да русский я! Николаем зовут.

— Чего тогда тут делаешь?

— Ну а что дома делать было? Работал когда-то в тралфлоте на Мурмане, но не сложилось.

— Ну и чем плохо там было? — Есаул налил еще по одной, заметив, как загорелись при виде водки глаза Николая

— Да не так чтобы уж плохо, но стабильности у нас в Росиюшке как не было, так и нет поныне. К чертям собачьим надоели эти постоянные кризисы, вот и уехал сюда калымить восемь лет назад. Понемногу прижился, нашего брата тут завсегда хватало.

Филин вдохнул и уставился на рыбака:

— Коля, тогда тебе русские чем помешали? Не мы же эту войну начали.

Бывший соотечественник оторвался от жевания корки хлеба и уставился прямо в глаза седовласому сержанту:

— Да дело даже не в этом. Вы, мы ведь тоже отчасти виноваты. Могли бы и уступить, отойти в сторону. Тогда бы и войны может быть никакой не было.

— Да ты… — Филин крепкой рукой прижал командира обратно к стулу и вызвался отвечать сам.

— Вот скажи, Коля, на милость — с какой это стати нам требовалось в который раз уступать?

— Ну а сейчас разве лучше стало? Европа в руинах. Да, блять, нет уже той ёканой Европы. Кусок Италии остался и юг Испании. Британия, вон и та до конца догорает, вот и до нас вы добрались.

— До вас или до них? — мрачно кивнул в сторону бармена Есаул.

— Да какая в жопу разница? Вы же тут всех без разбора убиваете. Я же сам лично видел, как ваши самолеты потопили местный паром. Ну, было там немного военных, но большая часть пассажиров из простых жителей.