Инвазия 2

Общая тревога?

Так. А у моих пленителей, похоже, какая-то проблемка нарисовалась.

Это хорошо. Значит, в данный момент большая часть человеческих ресурсов сосредоточена на этом. Мое бегство и вовсе может быть до сих пор незамеченным.

Хм…если я не ошибся, то пульт управления всеми местными системами блока «Б» расположен в той же комнате, куда меня привозили для сканирования и анализов. Во всяком случае, он очень на таковой похож.

Что ж. Где другие пульты ‒ я не знаю. Пойдем к нему, значит.

Надеюсь, ТШК там сейчас нет, и что его туда «приставляли» только на время моих «визитов».

Так, ладно. Главная проблема — это турели. Как-то же они должны идентифицировать своих и чужих? То, что меня пропустили — чем объяснить? Куртка? Карточка?

Хрен его знает…

Вот там впереди, метрах в тридцати, еще одна турель торчит. И не факт, что она меня пропустит. Впрочем, сейчас посмотрим…

Смотреть было не на что. Турель никак на меня не реагировала — индикаторы сенсоров мигали в штатном режиме, напрочь меня игнорируя.

О! А может, система «свой-чужой» встроена в конструкцию с системой этапирования заключенных? Ну, вот везут меня такого всего несчастного мыться, или, наконец, оздоровительную эвтаназию делать, а тут турель меня ‒ бух, и снесла! И хрен бы со мной, так ведь и тварюку внутри меня расхренашит.

А этого не происходило. Ну, точно! Поэтому турели меня не трогают.

Пока, во всяком случае. Я ведь не объявлен беглецом.

А вот если объявят…

Ладно. Об этом лучше пока не думать. Тем более что уже столько времени я на свободе, а все окей. Зуб даю — у моих пленителей резко добавилось проблем, причем таких, что не до меня стало.

В общем, двести метров коридора я прошел совершенно безопасно. Камер типа моей тут было еще три, и в двух из них точно кто-то был, но торопиться выяснять, кто там, я не стал.

Пока не перехвачу управление турелями — это будет бессмысленной тратой времени и лишним риском.

Сначала нужно все тут обезопасить.

А вот на входе в комнату «управления» меня ожидал облом.

Дверь закрыта, и рука Доусона не сработала.

Видимо, доступ в эти помещения для него был ограничен.

Жаль, но везение не может длиться вечно.

Двери тут были сделаны по тому же принципу, что и у камеры: выдвижные штыри по всему периметру.

И чего делать? Униинструментом резать?

Думаю, такая варварская попытка открыть дверь не пройдет незамеченной. Система безопасности отреагирует мгновенно.

Эх…была бы тут Элен — она сумела бы вскрыть дверку…

Стоп! Элен!

Ведь в тех камерах кто-то заперт, и логично предположить, что один из этих «кто-то» ‒ моя напарница. Ну где ей еще быть? Точно не в лаборатории, и не в личных апартаментах для высокопоставленных уродов из корпорации.

Подхожу к первой камере и открываю двери с помощью своего «ключа» — руки лоботомированного.

Ну что ж, камера ‒ полная копия моей, только вот заключенный не сидит, прикованный к каталке, а вполне себе спокойно валяется на кровати, читая журнальчик.

Мужчина лет сорока пяти на вид. Точно не спортсмен, о чем говорит дряблое брюшко и некогда обширные щеки, теперь грустно свисающие с обеих сторон лица, как у старого бульдога. Водянисто-серые глаза смотрят на меня с непониманием.

‒ Эй, а где Додик? Ты что, его сменщик, что ли? Такой же безмозглый, или говорить умеешь? Где жратва? Сколько ждать можно?

‒ Ну, безмозглый тут только один, и это ты, жирный козел!

‒ Ого! Стоп, погоди-ка! Твоя одежда! Ты тоже заключенный? — глаза заключенного расширились от удивления, а затем загорелись надеждой. — Слушай, парень! Вытащи меня отсюда! Это ошибка, клянусь! Они просто не того человека взяли, клянусь! Эй! Ты меня слушаешь? Свяжись с моим начальником — Аргусом. Он начальник логистики на «Прайм-4». Скажи — Саймон Филч сидит в камере здесь!

Я уже собрался было уйти, как пленник вскочил, попытался схватить меня за плечо.

— Эй, ты меня слушаешь вообще? Я ведь не сошка какая-то, а замначальника службы снабжения исследовательского флота корпорации, — гордо заявил он, а затем добавил уже плаксивым тоном: — Ну, подумаешь, не ту бумажку подписал. Я ж не обратил внимания! Это просто случайность, ее мне подпихнул новый референт-стажер, и я по привычке подмахнул… Ну, загрузили мы туда целую кучу взрывчатки, боевых роботов и пушек непосредственной обороны. Откуда я мог знать, что они там не нужны? Это просто ошибка была…

О-о-о…

А я, похоже, вижу перед собой того, кто позволил друзьям дока подложить свинью корпоратам на «Клаусвитце».

Ну-ну …не при делах он… Угу, конечно!

Ладно, играться некогда, но кое-что от этого урода мне все же надо.

‒ Ага! Расскажешь об этом прокурору, — оскалился я в самой злобной гримасе, на которую был способен, и добавил: — Если вдруг выживешь.

Заключенный удивленно уставился на меня.

— Парень, — ухмыльнулся я, — ты видишь того, кто собственными руками взорвал этот самый «Клаусвитц» вместе с парой тонн взрывчатки, тремя десятками боевых роботов, «Китоврасом» и тремя «Гекатонхейрами», чтоб тебя черт побрал! И не надо тут втирать, что такое оборудование могут загрузить на корабль «случайно».

— Да я клянусь вам…

— Тебя подкупили ребята из «Мизерикордии», — нисколько не обращая внимания на его слова, заявил я, — и мне прямо сейчас нужно знать, кто конкретно тут работает на них? Времени на уговоры и вранье у меня нет, так что выбирай, какое яйцо?

— Что? Где? Как вы узнали? И в смысле, какое яйцо?

‒ Однояйцевый, выбирай: какое яйцо тебе оставить, а какое я просто отрежу?

‒ Да что вы себе позволяете? Вы не посмеете! Да вы хоть представляете… — конец фразы он проглотил, так как я сдавил его дряблую глотку своей рукой и швырнул на пол.

Прижав ворюгу ногой, я активировал на униинструменте режим лазерного резака, уменьшив ширину луча до минимально возможных значений, и поднес этот микрофакел к успевшим стать мокрыми штанам пленника.

Как только материя начала чуть обугливаться, он завизжал, как поросенок:

‒ Не-е-е-ет! Не-е-е-е-ет! Я все скажу! Это Альберт Финмайер, один из заместителей Фолкнера! Это он принес мне деньги и сказал, что я должен погрузить на корабль контейнер с оружием, прибывший без печатей отдела снабжения «Вилланд». Я, ясное дело, проверил, и в контейнере действительно было то, что вы перечислили. Но какая разница? Это же просто оружие. И вообще — мне угрожали. Грозили меня убить, если я скажу хоть одно лишнее слово.

Все. Собственно, этот парень больше был мне не нужен. Но кто знает, может, потом пригодится. Я перевернул его пинком на живот.

‒ Лежи, червяк, суши портки!

Вырвав пару толстых кабелей, к которым был подключен портативный визирекордер (ну надо же, какие условия…а у меня в камере почему такого не было?), я скрутил за спиной руки и ноги толстяка, после чего с преувеличенной аккуратностью сунул в руки кружку.

‒ У тебя на спине противопехотная мина. Дернешься — и она сдвинется, сразу же вставая на боевой взвод. Далее у тебя будет полторы секунды, чтобы покаяться, помолиться, и, если хочешь, наложить в штаны. Потом тебя разметает по стенкам. Если не хочешь, чтобы это случилось — лежи спокойно, и не двигайся. Тебя через пару часов спасут. Понял меня?

‒ Да-да-да…

Блин, с пола шел мерзейший запах. Кажется, этот кретин воспользовался моим советом, не став ждать «взвода мины».

Ладно, пусть лежит тут и воняет. Не до него!

Ладошку Доусона в очередной раз на сканер. Двери открываются, следующая остановка — еще одна камера.

Пусто.

Окей…

Открываются двери третьей камеры, а внутри меня ждет пикантнейшее зрелище, хоть и виденное уже один раз — на таком же ложементе, как был у меня, закреплена моя старая знакомая.

И как только дверь начала открываться — эта амазонка принялась ругаться. Качественно и изобретательно она прошлась по всей родне Доусона, по родне родни, и даже знакомым родни. Я даже чуток заслушался.

‒ Знаешь, дорогая, я в целом восхищен. Потом законспектируешь это мне, ладно? Пару вещей я не слышал еще. Это вас так в академии СОБ учат ругаться, или дома?

Элен замолкла, и молчала секунд десять.

‒ ФРЭНК? КАК? ОХРЕНЕТЬ! Я думала, ты уже обратился!

‒ Ну, как я тебе уже говорил — меня крайне тяжело убить. Ну что, старлей, вы готовы попытаться снова надрать задницу судьбе и смыться отсюда?

‒ Да, капитан!

‒ И помни, с тебя свидание!

‒ Фрэнк, свидание, поцелуи, секс, завтрак в постель…согласна на все! Но, если можно, не прямо сейчас, я все же несколько не в настроении.