Увлечения доктора Травена

Монах взглянул на поданный ему лист бумаги и пожал плечами.

— Я не понимаю, — неохотно сказал он. - Что этот незнакомец? Откуда он взял эту запись?

— Друг, — решительно сказал Травен. - Попытаться понять. Я не уйду отсюда, пока ты не скажешь мне, что означает это слово и где находится это место.

Монах снова посмотрел на Травена, словно проверяя, имеет ли он дело с здравомыслящим человеком.

«Почему, — спросил он, — я должен рассказывать этому человеку наши секреты?»

— Скажи ему, Нуми, это в их собственных интересах, — поспешно вставил Травен. - Они смогут вернуть свое сокровище.

Монах некоторое время молчал.

«Слово, написанное на этом листе, — сказал он, — читается как Katthanthancheran Sikrit». Это название давно несуществующего города, о котором нам здесь ничего не известно. Ему было тысяча лет.

- Где оно было?

- Недалеко отсюда. Два часа через джунгли.

- Как туда добраться?

- Ты не можешь туда попасть. Это Долина Змей.

- Ну и что?

«Я вам ясно говорю, что это в Долине Змей». Туда нельзя ни ходить, ни ездить. Существуют миллионы, десятки миллионов ядовитых змей. На земле, среди деревьев, в руинах. Никто не может даже приблизиться к этому месту.

Травен глубоко вздохнул. Теперь он знал, что делать.

— Друг, — сказал он весело. «Вы сделаете мне одолжение, если я через месяц доставлю вам украденные рукописи?» Ты знаешь, я не брал их отсюда. Я хочу помочь вам.

Монах что-то прошептал Нуми, выпрямился и произнес выразительно, словно читал молитву:

- Эти бумаги, которые злой человек украл у нас, так же необходимы нашему храму, как солнце, воздух, вода и земля. Без них мы не можем совершать наши молитвы. Мы не можем заглянуть в вечность. Плохой человек скоро будет наказан. А ты, странник, если знаешь что-нибудь о наших сокровищах, немедленно возврати их нам. Мы и наши преемники будем молиться за вас до конца тысячелетия.

«Хорошо», ответил Травен. - Примерно через месяц ты получишь свое сокровище. Но при одном условии: ты отвезешь меня в… как это называется?… в Катихамхамчеран Сикрит.

Монах вздрогнул от ужаса.

- Ты не знаешь, о чем говоришь, новичок. Никто туда не пойдет. Я бы умер мгновенно, а мое время еще не пришло. Ты бы тоже умер. Вы не найдете никого, никого в мире, кто хотел бы войти в Долину Змей.

Нуми счел целесообразным дополнить это объяснение собственным комментарием:

- Он говорит правду, сэр. О Долине Змей написано много книг и журналов, я сам это читал. Говорят, это природное явление. Говорят, что это самая большая концентрация змей на земном шаре. Вы действительно не найдете никого, кто пошел бы туда. Во всяком случае, я нет. Что именно вы там ищете?

Травен задумался об этом.

- Что я ищу, молодой человек? Я вам скажу. Я ищу смысл жизни. Иногда случается, что только к шестидесяти годам человек осознает то, что тщетно искал всю предыдущую жизнь.

26 декабря 1979 года доктор Гарольд Травен приземлился в международном аэропорту имени Джона Кеннеди в Нью-Йорке. В его голове промелькнул план следующего путешествия в Долину Змей.

VIII

Гарольд Травен посвятил первые месяцы 1980 года деятельности, совершенно непохожей на все, что он делал раньше за всю свою жизнь. Он был полон решимости сделать абсолютно все возможное, чтобы достичь Долины Змей. И на этот раз экспедицию нужно было продумать и подготовить до мелочей. Прежде всего, оно должно было опираться, как говорят банкиры, на прочный финансовый фундамент.

Поэтому сразу после возвращения из Бангкока Травен приступил к продаже очередной части своей коллекции рукописей. С молотка была брошена знаменитая геттингенская инкунабула, датированная 1445 годом, полная восхитительных гравюр на дереве и карт, на которые можно было смотреть бесконечно. Конфиденциальное письмо Оливера Кромвеля, вероятно, вообще не известное историкам. И письмо Наполеона Бонапарта маршалу Нею, украшенное довольно свиным рисунком, сделанным самим Богом Войны. И три тибетские таблички, правдивой истории которых хватило бы на сценарий захватывающего приключенческого фильма. И клочок пергамента с собственной подписью Галилея. И даже тот знаменитый шелковый свиток из Сычуани, описанный в востоковедной литературе, содержащий, среди прочего, атлас акупунктуры и список самых секретных китайских лекарств, приготовленных из костей единорога для исключительного использования Сына Неба и самого почитаемые мандарины.

Последующие аукционы затянулись на несколько дней. Торги были жестокими и шумными. Уничтожение знаменитой коллекции Гарольда Травена сопровождалось широкой оглаской. Среди аудитории были молодые репортеры ежедневной прессы, как правило, мало интересующиеся тонкостями раннего Швабахера и эстетикой персидских лигатур. Но они достаточно знали о волнении, которое аукционы вызвали среди акул антикварного рынка. На следующий день репортеры в заметках в сто тридцать слов выразили отвращение и удивление тем, что за два исписанных листа пожелтевшей бумаги можно заплатить три тысячи долларов.

Они, наверное, удивились бы еще больше, если бы узнали, на что предназначались деньги с аукциона.

Травен продал почти три четверти своего урожая, оставив себе лишь несколько редчайших кимелий. И, конечно же, та тайская храмовая хроника, которая должна была послужить пропуском в Долину Змей.

Аукционы принесли в общей сложности 660 000 долларов, что составляет около 420 000 долларов после уплаты налогов. Однако Травен решил отложить уплату налога до следующей весны. Он не мог предсказать, какой будет его жизнь через год. И ему было все равно.

15 февраля Травен разослал печатное уведомление всем своим частным пациентам. В нем он сообщил, что ликвидирует практику, закрыл свой офис на 92-й улице и поблагодарил Сз. Пациентам за многолетнее покровительство, которое, конечно же, всегда останется в благодарной памяти. Травен очень гордился этой формулой, поскольку она показывала, что он начинает приобретать новые навыки. Он хотел бы написать своим пациентам, что был бы рад отправить их наконец в ад.

15 апреля Травен написал директору больницы Бельвью, что уходит из клиники с 1 мая. Директор тут же вызвал Травена и какое-то время осматривал его, как сумасшедшего. Он ни разу не сталкивался с несчастным случаем, когда кто-то добровольно уволился с работы за год до достижения пенсионного возраста. Он поспешно объяснил, что адвокаты больницы выиграли иск о возмещении ущерба, поэтому руководство больше не держит зла на своего ценного сотрудника. Однако попытка убедить Травена преследовать свои интересы не увенчалась успехом. Врач сослался на важные семейные причины и не стал отзывать заявление об отставке.

2 мая доктор Гарольд Травен навсегда завершил свою карьеру стоматолога. Он заключался в тщательной упаковке всех профессиональных инструментов и отправке их на свалку. Затем он сжег карты пациентов и подарил своим молодым соседям довольно дорогое стоматологическое кресло, которое с тех пор должно было стать большой достопримечательностью в их сумасшедшей квартире. Там уже был гроб, прялка, электропианола и крупнокалиберный пулемет, так что никелированное кресло дантиста, должно быть, порадовало молодых людей.

Затем Травен отправился на Третью авеню к своему другу-антиквариату, которому он поручил двумя месяцами ранее собрать любой ценой все существующие публикации по герпетологии и этиологии. Несмотря на свое естественнонаучное образование, Травен никогда раньше не знал такого – возможно, греческого? - названы науки о пресмыкающихся и змеях. Антиквар выполнил возложенную на него задачу. Счет составил почти две тысячи долларов.

Утром 3 мая Травен сел за книги и провел с ними почти четыре недели, лишь изредка совершая короткие прогулки по городу. Наконец-то у него было столько времени, сколько он хотел. Его подробные записи, организованные по тематическим и разноцветным учетным карточкам, были сделаны на специально заказанных водонепроницаемых карточках и помещены в запечатанный стальной ящик. Они должны были стать основным снаряжением во время экспедиции на Ленг Нохту.

Всего через несколько дней Травен понял, что офиология, вероятно, наименее изученная отрасль зоологии. Даже основополагающий трехтомный труд папы герпетологов Чарльза Богерта на самом деле был книгой загадок, догадок и необъяснимых противоречий.

Эти безногие, ползающие существа отряда Офидии, обитающие на Земле уже несколько миллионов лет, наводят страх на человека с доисторических времен. Наиболее печально известны гадюки из семейства Viperidae, у которых ядовитая железа расположена за глазом в хорошо сводчатом костном покрове. Яд гадюки оказывает гемолитическое действие, т. е. вызывает распад клеток крови в плазме и смерть пострадавшего вследствие гипоксии. У змей ядовитая железа расположена под губой, в нижней или верхней части рта. Яд змей Colubridae нейротоксичен, т. е. вызывает паралич нервной системы и смерть от удушья. Среди примерно трёх тысяч видов, населяющих земной шар от полярных районов на севере до совершенно необитаемых скалистых островов южной Океании, зарегистрировано не менее ста-сто пятидесяти видов, из которых учёные не уверены, стоит ли их рассматривать. считались гадюками или змеями.

Сегодня учёным известно о змеином яде многое, но не всё. Арчи Карр, один из международных авторитетов в области герпетологии, даже утверждает, что природа ядов неизвестна. Установлено лишь то, что яд содержит, помимо гистамина, ферменты, называемые липазами, концентрация которых настолько велика, что несколько тысяч человек не смогли бы вырабатывать такое едкое вещество в поджелудочной железе. Липазы отщепляют молекулы жирных кислот от лецитина и вызывают образование так называемых лизолетицинов, о которых, с некоторым преувеличением, следует говорить, что это жидкая смерть. Яды содержат также десятки других весьма сложных веществ, малоизвестных человеку, поскольку их еще никому не удалось выделить и синтезировать. Неизвестно даже, как так получается, что даже самый страшный яд, принятый внутрь, не влечет за собой каких-либо серьезных последствий у взрослого человека.

В природе нет ничего смертоноснее змеиного яда, кроме ботулина. Восемьдесят миллиграммов яда самой распространенной гадюки Viper rusella достаточно, чтобы убить человека за пять минут. Змее-мокасину, грозе тропиков, для этого достаточно всего лишь нескольких миллиграммов. Королевской кобре достаточно нескольких миллиграммов. В знаменитом эксперименте Витремона одна кобра за час убила шестьсот пятьдесят крыс.

Змеи проявляют граничащую с гениальностью изобретательность в использовании яда. Например, количество выделяемого за раз яда всегда прямо пропорционально массе нападающей жертвы, что указывает на то, что змея производит быстрый «мысленный» расчет на основе сенсорных данных, хотя известно, что ее зрение это ужасно. При этом он «сберегает» смертоносные компоненты яда. Змеи также могут регулировать его химический состав. В некоторых случаях он почти полностью состоит из вещества, снижающего свертываемость крови, но нетоксичного. Мгновение спустя тот же яд той же змеи содержит почти исключительно смертоносные концентрированные липазы.