Увлечения доктора Травена

Оно было гораздо больше того, которое Травен нашел на пороге входной двери. Закрытые глаза, заостренная мертвая морда была буквально ввинчена в стальную раму сейфа. Змея, должно быть, недавно умерла. Его селадоновая нижняя часть живота все еще блестела, как патинированное медное зеркало. В замерзшей пасти отчетливо виднелись стиснутые челюсти.

Вместо страха Травена захлестнул гнев. Он не был капризным человеком и не собирался становиться одержимым. Две мертвые змеи на южной стороне Манхэттена, безусловно, были необычным явлением, но столь же объяснимым, как и все, что некоторые люди считают загадочным и сверхъестественным. Травен нашел метлу, о существовании которой он даже не подозревал, распахнул окно и выбросил змею во двор. Только тогда он заметил, что стекло треснуло; В центре расходящихся трещин было отверстие диаметром в один дюйм, которого было достаточно, чтобы змея могла проскользнуть сквозь него. Травену впервые захотелось, чтобы на Бликер-стрит не было ни радио, ни телевидения. Мертвая, враждебная тишина окутала все комнаты.

Он открыл сейф и вытащил из разрезанного листа № 13 чертеж. Ровным, спокойным почерком он написал текст перевода Сухрумвиччарана под каждым объяснением отдельно. Он смотрел на рисунок полчаса.

Внезапно у него возникло ощущение, что он видит храм, огромное дерево, бронзовый щит и зараженные джунгли вокруг. Он глубоко вдохнул аромат китайского шелка и в одну секунду принял бесповоротное решение отправиться в Лернг Нохту. Независимо от стоимости и независимо от каких-либо опасностей. В конце концов, какой смысл в жизни такого человека, как Травен? Сколько еще рукописей вы сможете собрать? Что еще можно узнать об истории человеческой письменности, если каждый человек на протяжении двадцати или тридцати столетий, используя тысячу алфавитов и сто тысяч вариаций, творит историю заново? В конце концов, невозможно собрать образцы четырех миллиардов видов письменности. Ладно, посчитаем неграмотных; два с половиной миллиарда все равно останется. А те из прошлого, кто тоже писал? Сколько их было – миллиард, полтора, два?

Так, в последний день октября 1979 года доктор Гарольд Травен, пятидесятидевятилетний дантист из Нью-Йорка и один из международных авторитетов в области истории письменности, решил, что хобби, которому он посвятил почти сорок годы его жизни перестали его интересовать.

На следующий день он попросил отпуск из больницы и объявил всем своим нью-йоркским друзьям-антикварам, что собирается продать свою знаменитую коллекцию рукописей.

В тот же день он забронировал место на самолет до Бангкока на начало декабря.

Лондонский Sotheby’s каким-то образом узнал о сенсации. Он обогнал более бедных конкурентов и получил право организовать первый аукцион. Оно длилось три дня и собрало более двух тысяч участников – от директоров великих национальных музеев до крупнейших акул антикварного рынка. Ко всеобщему удивлению, его результаты оказались весьма скромными: всего пятнадцать процентов рукописей были проданы на общую сумму сто пятьдесят шесть тысяч двести тридцать долларов. Доктор Гарольд Травен выставил на продажу лишь небольшую часть своей легендарной коллекции.

Однако девяносто тысяч долларов — именно столько осталось у Травена после уплаты налогов — были суммой, достаточно большой, чтобы предпринять экспедицию к неизвестному храму в Таиланде. Гарольд Травен воспользовался своим трехмесячным отпуском, на который имели право немногие: он не брал отпуск двадцать шесть лет.

В субботу, 8 декабря 1979 года, Гарольд Травен сел в Боинг 747, летевший через Рим, Тегеран и Калькутту в Бангкок и Токио.

Вскоре после взлета, выпив перед ужином, Трэвен пролистал дневные выпуски нью-йоркских газет. Его внимание привлекла небольшая заметка, касающаяся иска, который город подал против владельца небольшого зоомагазина на Восточной 9-й улице. Его обвинили в создании общественной опасности из-за того, что он не смог обеспечить безопасность клетки с четырнадцатью тропическими змеями. Ночью они выбирались из клетки, затем из магазина и разносились по окрестным домам, улицам и переулкам. Двое из них напали на прохожих, один из которых, восьмидесятичетырехлетний Гарри Митмайстер, портной на пенсии, скончался на месте от укуса.

Владелец магазина пояснил, что клетка полностью герметична и построена в соответствии с санитарными нормами. Но он не мог объяснить причину, по которой змеи выбрались из клетки.

Гарольд Травен отложил газету, заказал у стюардессы банку имбирного пива и вытащил из кармана фотокопию плана четырехсотлетней давности.

VI

За три дня после прибытия в Бангкок Гарольд Травен справился с физиологическими последствиями мучительной жары, на что у других новичков обычно уходит около двух недель. (Здесь необходимо пояснить, что южный Таиланд пользуется славой самого худшего климата на земном шаре, сравнимого якобы только с Гайаной). Травен провел три года тропической подготовки во время войны на Тихом океане. Он точно знал, когда следует устроить бессмысленную сиесту, а когда любой ценой заставить себя двигаться.

На четвертый день после прибытия Травен начал подготовку к экспедиции в окрестности Лернг Нохты, откуда, вероятно, прибыла рукопись номер 13. Конечно, моряк мог все это выдумать. Конечно, рукопись вполне могла происходить из совершенно другого региона. Но решимость Травена была безгранична; он был готов провести остаток своей жизни в поисках Грота Силы и Смерти.

Сезон дождей закончился неделю назад. В воздухе еще стоял пар, мутная грязь дымилась и пузырилась при каждом движении, но знаменитое сиамское небо уже светлело и беспощадно пылало, как пекарская печь. По Силом-роуд, по Сукхумвит-роуд, по Четвертой авеню Короля Рамы неслись ревущие потоки машин, проносились торговцы с охапками овсяных блинов и ароматных пельменей, проносились моторикши с узорчатыми навесами, прогуливались, как бабочки, воздушные, хрупкие девушки.

Нанять вездеход с водителем было относительно простым делом, хотя владелец прокатной компании, узнав о пункте назначения, потребовал в три раза большую цену. Травену пришлось внести четыре тысячи долларов на покрытие расходов на экспедицию. У него было мало надежды вернуть эту сумму. Нанять переводчика было гораздо сложнее. В ответ на рекламу Травена в The Bangkok Post сорок молодых, хорошо одетых мужчин, хорошо говорящих по-английски и, казалось, готовых на все, зарегистрировались в отеле Oriental. Травен предложил им пятьсот бат в день, или двадцать пять долларов США. Семь восьмых тайцев не зарабатывают за месяц этой суммы.

Один за другим кандидаты в переводчики подали в отставку, когда узнали, что их будущий директор не может указать ни ни точного маршрута, ни продолжительности экспедиции, ни, что хуже всего, ее настоящей цели. Большинство, вероятно, боялись наводящих вопросов со стороны полиции. Другие выдавали суеверный страх перед джунглями восточного Таиланда, о которых говорили в столице.

В конце концов нашелся один готовый на все кандидат: невысокий нервный двадцатипятилетний парень с таким сложным именем, что его звали просто Нуми. (Тайские фамилии состоят как минимум из восьмидесяти букв плюс имена — чем длиннее, тем лучше.) Нуми раньше работал в местном отделении USIA (Информационного агентства США), затем в брокерской конторе, но, похоже, у него было довольно бурное и непрозрачное резюме. До поры до времени он поддерживал себя надеждой на лучшее будущее.

Нуми жил за рекой Чаопрайя в приличном районе Талатплу. Он располагался недалеко от железнодорожной станции Таратфлу. Невозможно доходчиво объяснить иностранцу разницу в написании этих двух почти одинаковых имен. Вам остается только принять их во внимание.

Травен, отвезший Нуми домой, чтобы познакомиться с биографией своего нового попутчика, понял, что ему придется отказаться от всякого намерения даже самого поверхностного знакомства с тайским языком. Он понял, что путь из центра города к дому Нуми лежал сначала через мост Пхрафутайотфар, а затем, от памятника Таксин, через Интрафитак-роуд и Пчетчакасем-роуд до перекрестка с Чарансанитвонг-роуд. Ни один американский мозг не может запомнить такие имена.

15 декабря 1979 года в половине четвертого утра доктор Гарольд Травен отправился в Лернг Нохту вместе с Нуми и водителем, которого звали просто Синг.

Ровер был до краёв набит запасами еды, перевязочных материалов и дезинфицирующих средств. Была даже москитная сетка, которой Травен особенно гордился. Он вспомнил книги, прочитанные в ранней юности, авантюрные рассказы о путешественниках и охотниках. Он постарался снарядить свой экипаж по всем старым правилам. Как мало нужно, чтобы воплотить в жизнь детские мечты.

Но только когда Травен ушел, он понял, что у него нет с собой никакого оружия. Приобрести пистолет с боеприпасами в Бангкоке будет непросто: местные военные власти завидуют даже древним дробовикам. Кроме того, Травен не умел стрелять. Но нужно было раздобыть простую саблю, какую продают на воскресном рынке.

В ближайшем городе Травен остановил марсоход и с помощью Нуми купил за семьдесят пять бат могучую, слегка изогнутую саблю, которой крестьяне рубили бамбуковые рощи. Он понятия не имел, что это грубое оружие спасет ему жизнь примерно через дюжину часов.

Первую ночь они провели в Накорне Раджсиме, в двухстах шестидесяти четырех километрах от Бангкока, в вполне респектабельной гостинице. Травен пригласил Нуми и Синга на ужин с пивом, прекрасно охлажденным в дорожном холодильнике. У него было ощущение, что он молодеет с каждым часом этой поездки. На мгновение он с изумлением спросил себя, почему он всю жизнь вырывал чужие зубы и корпел над старыми бумагами.

О, было бы здорово увидеть этого ботаника Пола Райана. Интересно, как долго он продержится в этой чертовой жаре – день или два?

Неприятности начались на следующий день. К северо-востоку от Накорн Раджсима дороги быстро ухудшались, даже государственная дорога на Вонг Кхай была почти непроходимой на многие мили. Заправочных станций стало меньше. Синг, не говоривший ни слова по-английски, посоветовал через Нуми купить канистру и возить с собой запас топлива. Этого удалось добиться только в Бан Пае. Травен заплатил тридцать долларов за сильно проржавевшую пятигаллонную канистру с маркировкой ВВС США, все еще отчетливо видной.

Они снова миновали рисовые поля, бамбуковые рощи, многолюдные деревни, населенные людьми, одетыми все более и более странно; горы становились все круче и круче, покрытые густым подлеском джунглей; в придорожных зарослях ныряли, чмокали и визжали трудноназываемые животные, покрытые мехом или чешуей.

Вторую ночь они провели в городке Маха Саракам на реке Намчи. Отеля здесь больше не было. Синг спал в марсоходе. Нуми попросил аванс и с нахальной ухмылкой сказал, что справится с этим сам. Травен воспользовался комнатой для гостей наверху в штабе местного гарнизона.