Буча. Синдром Корсакова

* * *

В конце весны две тысячи второго Вязенкин познакомился с Доктором.

— Только страх может остановить желание, — говорил Доктор.

Доктор монотонен, как полет из Пятигорска в Москву и ожидание стеклянных дверей аэропорта. Вязенкин видит в стеклянных дверях отражение толпы.

Доктор выглядит усталым.

— И на сколько, доктор?

— Через восемь месяцев препарат растворится в тканях твоего организма.

Вязенкин лежит на кровати сына Доктора. Доктор вынул иглу, перетянул место укола на вене бинтом.

— Скажите, Доктор, а есть такой препарат, который растворяет одну часть памяти и концентрирует другую, чтобы вспомнились отчетливо важные детали?

— Не знаю.

— Вы, как психолог…

— Ни в коем случае, я нарколог. Психологи имеют дело со здоровыми людьми, я же с больными. Алкоголь — яд вдвойне для тех, кто страдает памятью.

— Я болен?

— Только страх может остановить желание.

— Доктор, скажите, у меня тоже синдром Корсакова, как у Сашки?

Вязенкин вышел на улицу.

Пахло летом: маслянисто тополем, душисто сиренью и отовсюду бензином. Вдруг он понял, что мучило его. Он набрал номер.

— Макар, это я. Макар, скажи, если на Руси две тысячи лет молятся Христу, значит, за две тысячи лет милосердия мы стали другими — беспомощными, слабыми духом? Среди нас живут как ни в чем не бывало маньяки и предатели. Мы позволяем негодяям править нами. Что с нами стало за две тысячи лет милосердия — мы теряем кровь, мы вымираем? И во всем виноват Христос?

— Д-да! — будто молотом по наковальне.

— Этого не может быть!

— Да.