Тень ястреба

Глава 7. О расстворении

«Огоннещебо емн лад ен ит», — прошептала одна из глав ночного ветра. Слова были произнесены наоборот.

«Ты не дал нам обещанного» — сказали многие и многие главы с безжизненными лицами на долгих шеях, летавшие в пустоте вокруг Ахимаса. Они кружили, постепенно сжимая кольцо и приближаясь к нему. Их шеи все удлинялись и удлинялись, опутывая собой все пространство. Становилось душно.

«Не растворить ли нам тебя? Иль рано для того?..»

Круг сжимался все плотнее. Одна из голов, приблизилась и шеей, словно питон, опоясала Ахимаса. Он начал задыхаться. «Вот, еще мгновение и я… — подумал он. — И что дальше? Я уже в пустоте. Черной пустоте. Дальше только беспространство. Ни черный ни белый, никакой».

— Растворить? А-а-х… — выдохнула голова и пустыми глазницами посмотрела ему в лицо. — Ты мне еще нужен! А может, нужен я тебе… Но надо наказать тебя! Плыви… — сказала голова и ослабила хватку. Он начал падать в глубину водоворота летавших голов.

Ахимас открыл глаза и увидел тусклый свет настольных канделябров. Прямо перед ним стоял большой прямоугольный стол, покрытый синей атласной скатертью. Стол был обставлен множеством дорогих блюд.

«Это дворец» — понял Ахимас и осмотрелся. Действительно, он в обеденном зале дворца, в замке Эбинорг. Белокаменные стены, высоченный с кессонами потолок отделанный мореным дубом с резным узором и черный камин в глубине зала. В нем трещат ароматные сосновые поленья, сваленные горкой.

— Что ты там увидел? — спросил добрый женский голос. Ахимас перевел взгляд на говорившую. Это была его мать.

— Да нет, ничего особенного, — ответил он и понял, что говорит детским голоском. Ахимас посмотрел на руки. Увидел пухлые маленькие ладошки, а затем глянул вниз, там коротенькие ножки в кожаных туфлях с серебряными пряжками, дрыгали туда-сюда, не доставая до пола.

«Сколько же мне лет? Десять, может, одиннадцать?» — спросил он сам себя. С противоположной стороны стола сидел Иохим — его старший брат. Упитанный, светловолосый мальчик пятнадцати лет. Обычно жизнерадостный и беззаботный, сейчас он был не весел и меланхолично ковырял вилкой жаренного перепела. Похоже, что у него не было аппетита.

Ахимас обвел стол взглядом. Вся его семья была в сборе. Во главе стола сидел император Виктор VI, — его отец. Виктор был мужчиной 45 лет с красивым, хорошо выбритым лицом, и добрыми серыми глазами. Он, как обычно, был одет в дорогой, но ужасно старомодный синий камзол.

Слева от отца сидела мать — Фелиция Гроссенгемская. Она была одета в скромное, серо-жёлтое платье с оборками и, как и Иохим, была не весела. Ее, по обыкновению живые и веселые голубые глаза, сейчас выглядели туманными и неясными. Мать не пила и не ела. Правой рукой она крутила долгую прядь своих прекрасных каштановых волос.

Тут Ахимас понял, что за столом не ел совершенно никто, кроме отца. Виктор VI, не обращая внимания на гнетущую атмосферу, продолжал отрезать все новые куски от жареного оленя. Ахимас понял, почему все грустны и понял, что за этим столом не хватает его сестры.

— А где Теодора? — робко спросил он.

— Твоя сестра примеряет наряды для свадьбы, — ответил отец хорошо поставленным голосом. — Скоро она присоединится к нам. О! А вот и она!

В зал вошла красивая девушка 19 лет. Хоть с виду, она была худой и хрупкой, однако походка ее была твердой и уверенной и сразу выдавала дочь дома Теллуров. Девушка держала идеальную осанку и смотрела на всех собравшихся холодно и, даже несколько высокомерно. Теодора приблизилась к столу, и все начали ей аплодировать.

— Ахимас, похлопай сестре, — сказала матушка. Ахимас громче всех захлопал в ладоши. Но аплодисменты родных прервала Теодора.

— Как вам мое платье? Я решила, оно лучшее!

— Ты всё же выбрала белое? Напрасно! Океанический голубой и только голубой, — отец сделал здесь акцент и продолжил: — всегда был цветом невест дома Теллуров!

«Отец, как обычно, старомоден как вудуинская черепаха», — подумал Ахимас.

— Ну что за предрассудки и стереотипы! — встала на защиту дочери, Фелиция. — Да, раньше, во времена расцвета империи, то, во что была одета самая завидная невеста сферы и играло важную роль. Но сейчас?.. Сейчас какое это имеет значение?.. Не лучше ли, чтобы девочка порадовала себя напоследок?.. Взгляни как к лицу ей это белоснежное платье!

И действительно, в простом и чистом, как первый снег, платье с длинным шлейфом, Теодора выглядела существом иных сфер, ангелом воплоти. Платье прекрасно подчеркивало красоту ее голубых, унаследованных от матери глаз и роскошных белокурых волос, спадавших на плечи и грудь.

Отец неодобрительно хмыкнул.

— Присаживайся Теодора, что ты стоишь словно кукла.

Теодора с обиженным видом села.

«Почему они говорят так, словно пытаются нарочно кольнуть ее побольнее?» — подумал маленький Ахимас. И, похоже, не только он один.

— Отец, зачем ты говоришь бедной Тео такие обидные слова? Мало ли кому какой цвет платья больше нравится! — встал на защиту сестры Иохим

— Сядь, Иохим! Не неси чушь. Тут дело принципов! — приказал Отец.

— Отец, не вы ли два дня назад сказали мне, что я вольна сама выбирать и платья, и угощения, гостей и вообще все на этой свадьбе, кроме жениха, разумеется.

— Теодора, послушай, — сказал отец, очень мягко успокаивая дочь, — чтить традиции, пожалуй, одно из самых важных, что может быть в этом мире. Если бы люди продолжали соблюдать установленные правила, сегодня Теллуры бы по-прежнему управляли всем Валлервеном. Распад империи, следствие нарушенных правил! Так что в этой свадьбе вини наших непокорных предков, нарушавших запреты.

— Неужели от того, какое платье я выберу, мир рухнет?

— Конечно, нет родная, — ласково ответила ей мать.

— Мир, не рухнет, пожалуй. Но скажи откуда это платье? Ведь не из Вайлуры, так?

— Да. Это новая модель лучших осваннских модельеров.

— Вот! Осванна! Хаилины, главные разрушители традиций! До их переселения в Валлервен все шло по правилам! А ты поддерживаешь их? Оденешь Вайлурское платье!

— Отец, — снова заступился за сестру Иоахим. — Вот здесь я не согласен с вами. Вы преувеличиваете. Нет ничего страшного в платье. Да и хаилины, они всегда были верными вассалами империи! Они соблюдали установленные правила и развивали потенциал частиц! Не стоит все новое, сразу относить к плохому и даже опасному.

— Не учи отца! Тем более, ты ошибаешься. Да Осванна, всегда была послушным вассалом империи. Но соблюдать правила и развивать таланты частиц это одно, а рушить вековое равновесие своими ненужными изобретениями совершенно другое! Их постоянный прогресс развалил нашу империю, созданную на традициях! И недавно они начали выпуск этого, реаксического оружия! Я совершенно уверен, они знают, что война уже на пороге, и хотят на этом заработать!

— Война случится в любом случае! — сказала Теодора. — С оружием или без. Палки и камни в ход пойдут. Слишком мало частиц осталось в людях и слишком много ненависти накопилось! Все наше равновесие, для некоторых оказалось ровнее, чем для других.

— Ты путаешь равновесие и равенство. Это не одно и то же. Люди изначально рождены неравными. А ты, для будущей невесты знаешь, уж слишком много лишнего.

— Просто вы мне дали хорошее образование, отец.

— Да сгинь оно в безпространстве!

— Да и кто сказал вам, что я ей стану?

— Что?! — не выдержал отец. — Мы всё решили. Слово отца — закон! И ты была согласна.

— Была, но теперь передумала!

— Теодора, послушай… — обратилась к ней мать. — Забудь то, что я тебе наговорила. Ты же знаешь… Мы все знаем, что эта свадьба, этот союз, сейчас важнее личного счастья.

— Фелиция?.. — перебил ее отец — Что вы такое сказали Теодоре? Вы рассказывали ей те нелепицы про графа Балаша? Вы попусту ее пугаете.

— Да, матушка мне все рассказала, — ответила Теодора. — И ни только она. Все острова знают про этого упыря, женоубийцу. Им уже детей на ночь пугают. Скажи, Ахимас, как няня рассказывала тебе про графа Балаша? — Теодора впервые обратилась к маленькому Ахимасу.

— Ну да! — подтвердил Ахимас. — Граф набивает чучела из бывших жен. В его замке есть целая потайная комната.

— Вот видишь! Даже я такого не знала!

— Выдумки для детей, все это.

— Но в этой выдумке есть доля правды!

— Все здравомыслящие люди знают, что первая жена графа, была убита. Вторая умерла при родах. А третья, просто была авантюристка и, как кто-то, сбежала с одним бродягой в Ронатику, — говоря последнее, отец кинул двусмысленный взгляд на жену. И та, слегка, еле заметно покраснела. Ахимас догадался, что отец, снова припомнил жене ее давнюю измену.

— Ну уж третья жена, точно не просто так сбежала! — не успокаивалась Теодора и вскочила на ноги. — Отец, поймите, он страшный, ревнивый упырь!

— Не неси чушь! Вы все, не несите чушь!

— Это не чушь. И это лишь по вашей слепой и смрадной вере, я выхожу замуж за этого стареющего маньяка. Никому! Ровным счетом никому он не нужен! Несмотря на его земли и богатство, ни одна дама, да что там, ни одна навозная пастушка не выберет его в мужья… Все это лишь из-за вашей трусости и гордыни отец! Вы боитесь Рунаборга! Боитесь нового мироустройства, боитесь какого-то выскочку Фольредора! И только из-за того, что взбрело в его воспаленную голову! Правда считаете, что он отнимет у вас последний, жалкий клочок земли? Вы говорили, что отдаете меня Балашу, за объединение Вайлуры? Говорили, что хотите союз перед надвигающейся войной?

— Да.

— Так вот, я выйду замуж за него! Выйду, чтобы доказать, что вам не потребуется его помощь… Нет! Помяните мое слово! Никому наша покрытая паутиной забвения Вайлура и даром не нужна. Никто не станет на нас нападать. Единственный, кто хочет ваш изъеденный жуками трон, это и есть граф Балаш. Не сомневайтесь, он его получит.

— Нет! — выкрикнул Отец растерянно.

— Да, отец! Да! А мы все, скоро сгнием здесь вместе с этим замком!

Последние слова, громким эхом пронеслись по залу. Ахимас осмотрелся. Все окрасилось в серо-бурые тона. Перед глазами поплыло, а в ноздри ударил едкий запах гниющей плоти. Позади, в камине, вместо сосновых пален, бледным пламенем горели руки. На безымянных пальцах, зеленым, мертвенным золотом сверкали кольца. С лиц всех родных сползла кожа, оставив лишь белые черепа. Скелет отец кричал:

— Свадьбе быть! Я так сказал! Я так сказал! — кричал он все громче, потрясая своды зала! Из его глаз ползли длинные белые черви.

Внезапно Ахимас увидел, что это вовсе не черви, а головы на невообразимо долгих шеях. Они падали на пол и расползались во все стороны. Одна из голов заползла Ахимасу под одежду. Ахимас закричал. Она была скользкая и холодная. Ахимас начал судорожно подпрыгивать на месте и хлопать руками всюду, в четных попытках поймать ее. Голова ночного ветра, незаметно прильнула к его уху и прошептала:

— А-а-ах! И ведь была права… Ахимас схватил ее за скользкую шею и отшвырнул подальше.

Отец стоял посередине зала разведя руки в стороны и, запрокинув свой череп, орал без языка:

— И свадьбе быть!!!