Магическое растениеводство средней полосы. Том 1

Глава 5. Мужская посадка на метле

Феликс рассчитался с водителем и выбрался из такси. По названному Катериной Ивановной адресу находилось многоэтажное здание советской постройки, типовая городская гостиница, какую можно встретить в любом областном городе.

На крыльце щебетала небольшая стайка туристов, в ресторанчике на первом этаже горели уютные настольные лампы, за столиками сидели гости с довольными и сытыми лицами.

Перед гостиницей был устроен небольшой зеленый островок, засаженный аккуратно подстриженными туями и можжевельниками.

Феликс, поднаторевший последние месяцы в растениях, хотел рассмотреть их поближе, но из переноски на него заворчала госпожа агент.

Он правильно оценил ситуацию и тут же поставил её на гранитный бортик, под пушистую маленькую елочку.

«Горная сосна» — определил стажер, все же отвлекшись.

Катерина Ивановна вылезла из переноски, чуть пошатнулась, повела раскрасневшимися ушами и фыркнула.

— Балбес, чего уставился?

Феликс, наклонившийся к самой кошачьей морде, отпрянул.

— Что, простите?

— Да не ты, — кошка посмотрела вбок, — он.

Феликс никого особо не увидел. У тротуара были припаркованы несколько автомобилей, здоровенный туристический с табличкой «ЗАКАЗНОЙ» и машина привезшего их таксиста.

Таксист мельком глянул на него и уткнулся в телефон. Потыкал чего-то отъехал, очевидно, по новому заказу.

Кошка еще пару раз дернула кончиком хвостика, сверкнула своими зелеными глазищами и помотала головой, будто выискивая, к чему еще придраться.

Но то ли придраться оказалось не к чему, то ли настроение у нее сменилось с задиристого на меланхоличное, но кошка замолчала.

Она смотрела в глаза склонившегося над ней Феликса. Он специально придвинулся поближе, чтобы Катерина не кричала на людной улице и он мог услышать её тихие (он очень на этой надеялся) слова.

Феликс, разглядывая её при дневном свете, впервые отметил необыкновенное свойство катерининых глаз. В здании аэропорта, в туалете, в самолете ему казалось совершенно логичным, что её глазищи так сверкают. Ничего необычного — глаза у кошек отражают свет и при недостатке освещения выглядят фонарями. Но при свете солнца глаза кошек обыкновенные, тусклые.

Опушенный белой шерсткой изумрудные глаза Катерины Ивановны отражали и солнечный свет, как самые настоящие изумруды, сверкали на солнце, да и еще, судя по яркости, подсвечивались изнутри.

«Да, с маскировкой могут быть проблемы, — подумал он и сказал,

— Что дальше?

Катерина Ивановна моргнула своими изумрудами, подалась вперед, почти уткнувшись своим влажным розовым носиком ему в лицо.

— Тебе, — шепнула она и дальше показала, что к чему придраться, она всегда найдет, — хорошо бы почистить зубы. Но это потом. Сейчас мы пойдем на дело.

Феликс чуть отодвинулся от замаскированного агента и уточнил:

— Начнем расследование?

Поучаствовать в распутывании загадочного преступления, еще и в таких интересных обстоятельствах, ему, как журналисту, было интересно невероятно. Большая удача!

В доли секунды он припомнил кое-что из университетских лекций и начал накидывать план будущей статьи.

— Балбес, — кошечка, наконец, оторвала взгляд от его лица, — мы идем воровать мой чемодан.

Оказалось, что, говоря «мы», кошка подразумевала в основном его, Феликса. Она обрисовала простой и изящный план, в котором ему отводились важнейшие роли швейцара, носильщика и, конечно же, вора.

— А вы точно детектив? — уточнил Феликс.

План был продуман до мелочей, будто Катерина долго готовилась (но когда?) либо обладала солидным опытом гостиничных краж.

— А ты точно точно человек? — уточнила кошка, — а то мозгов, как у цыпленка.

Про цыпленка было обидно, но злая Катерина Ивановна так обезоруживающе мило сверкала своими зелеными фонарями, что Феликс простил ей резкие слова.

— Пойдемте, — он подхватил брошенный на асфальт рюкзак, — прятаться, госпожа агент.

Госпожа агент вздернула розовый носик и первой отправилась в пушистые кустики. Плотно переплетенные веточки не были преградой для крошечной кошечки, но Феликсу пришлось обойти их по выложенной камешками дорожке. Он прошелся прогулочным шагом и присел на траву, надеясь, что выглядит достаточно респектабельно, чтобы его отсюда не попёрли. Это в Москве топ-менеджер крупной компании может присесть на газон прямо в костюме стоимостью с годовой бюджет обычной российской семьи, достать имбирный латэ и переписываться в рабочем чатике с коллегами.

В любом другом городе страны его примут или за пьяного, или за бездомного. Хотя давно ли вы видели трезвого бездомного?

Сидя в кустах рядом с нахохлившейся Катериной, он размышлял, над вариантами развития событий.

«Сумки с собой, — прикинул он, — еще и с кошкой, хотя бездомные обычно с собаками попрошайничают. Не вызвали бы полицию...»

Радовало, что кустики прикрывают его не только с дороги, но и со стороны гостиницы — с ресепшена не увидят. Объясняться с сотрудниками гостиницы, охранниками и блюстителями порядка не хотелось. Особенно не хотелось после всего этого выслушивать издевки министерского агента. О, Феликс был уверен, такой возможности отвести душу Катерина Ивановна не упустит!

Катерина Ивановна тем временем скрылась в зарослях дальневосточной сосны, стелющейся по земле.

— А вот, — шепнули заросли, — и он.

Феликс и сам увидел над кустами знакомую голову. Он пригнулся пониже, чтобы Атлан его не заметил.

Мужчина успел переодеться — костюм и теплое пальто, уместные в московском офисе, он сменил на джинсы и легкую курточку.

Из своего укрытия Феликсу почти ничего не было видно. Заметил только, что лицо у мага немного печальное, смотрит будто в пустоту.

Атлан прошел мимо и скрылся за углом.

— Все, я пошла, — шепнула Катерина выскочила на тротуар, — жди!

Феликс вздохнул и поднялся, высовываясь из кустиков. Он рад был побыть один, но маскирующий артефакт сам собой за секретным агентом по воздуху не полетит. А если и полетит — то лучше демаскировки и не придумать!

Кошка как-то неловко, чуть кособочась и путаясь в четырех лапах, добежала до крылечка, шмыгнула под ноги заохавшим от умиления туристам.

— Кошечка! — засюсюкали три дамы пенсионного возраста и такого интеллигентного вида, какой имеют почетные преподавательницы столичных вузов, искусствоведы и смотрительницы музеев; дамы прервали обсуждение предстоящей экскурсии и распахнули перед кошечкой стеклянную дверь. — Проходи, проходи красавица.

Так Катерина Ивановна попала в гостиничный холл без всякой помощи своего помощника. Феликс остался снаружи — прибился сзади к кошколюбивым дамам с видом, будто тоже ждет экскурсию.

— Бедненькая, — жалели Катерину дамы, — как только лапки переставляет? Тяжело ей.

— Местная, — подхватила другая, — видно, под машину попала, переломало лапочки. И как выжила только!

— Как, как? У кошек девять жизней! — ответила ей третья. — Моя с пятого этажа каждый год за голубями сигала, а ничего. Приходила домой, да еще с добычей!

Дамы посмеялись, каждая повспоминала свою питомицу.

— Эх, как пьяненькая она, — продолжила первая, — смотри как к стойке идет, едва-едва.

Объект всеобщей жалости, тем временем, скрылся за стойкой ресепшена. Девушки за стойкой пушистой посетительницы не заметили, занятые оформлением тургруппы. Их чемоданы, сумки и дети заполонили гостиничный холл и заняли работой на ближайшие полчаса, кажется, всех гостиничных администраторов.

— Глупости это все, — встала на защиту Катерины Ивановны вторая дама, — кошки не пьют! — и тут же переключилась, — а какая она красавица. Ну и что, что увечная, я бы ее взяла. А то за ней тут плохо ухаживают, бока свалялись, вся грязная. Кормят-то хорошо, но за такой красотой надо ухаживать!

«Попробовали бы, — тоскливо подумал Феликс, — я бы посмотрел». Он так устал за сегодня, что не мог до конца понять — жаль ему или нет этих дам, планирующих мыть и чесать Катерину.

Они же, взволнованные идеей спасения красоты, начали активно обсуждать план переезда кошки из враждебного Калининграда в Петербург.

Не прошло и пяти минут, как к трем дамам присоединился сотрудник авиакомпании. На его счастье — по телефону. Дамы наперебой начали объяснять ему подробности спасения кошки.

— Переноску купим, — кричала в трубку одна, — так, хорошо, — толкнула она подругу, — записывай размеры, высота двадцать пять сантиметров, ширина...

— Сколько?! — перебила её подруга, — Эй, мы не хомячка везем, это что за издевательство над животным! Это же... Да вот, у молодого человека такая переноска! Молодой человек, у вас двадцать пять сантиметров?

— Э, — растерялся он, — ну я вам так сразу не скажу...

Дамы бесцеремонно оттащили Феликса в сторону и начали выяснять, двадцать пять у него сантиметров или сколько.

Феликс, конечно, знал, что опытные женщины всегда берут в поездку швейный дорожный набор, но никогда не видел, чтобы его доставали. И даже не подозревал, что в него входит сантиметровая лента!

— Двадцать пять! — торжественно объявила измерительница.

— Это ужас что! — продолжала возмущаться возмущающаяся дама. — Ну какая кошка согласится ехать в этой, в этой... — она не нашла приличного слова и просто трясла рукой, указывая на презрительно маленькие размеры пёстрой кошачьей сумки. — Ужасно, ужасно, — повторяла она, — дай-ка мне трубку, я скажу им, что нельзя так издеваться над зверьём!

— А вы котеночка везли или пёсика? — поинтересовалась третья дама у Феликса.

— А, — уходя от начинающейся беседы, Феликс обернулся в поисках Катерины или хоть кого-то, кто придет ему на помощь, но гостиничный холл был полон все теми же туристами, чемоданами и детьми, — ой, а вон и мой знакомый! — и он помахал в сторону толпы пока не заселенных, — ну все, мне пора.

— А как ваш песик в этой переноске летел? — поинтересовалась обеспокоенная за жизнь еще одного животного пенсионерка.

— Да ну, — одна из дам, та, что наседала на авиакомпанию, оторвалась и вклинилась в разговор, — он у него, наверное, совсем маленький, чихуа-хуа или йорк.

— Летел плохо, — признался Феликс и открыл дверь, чтобы спрятаться от общительных дам внутри, — не понравилось.

О том, кому больше не понравился перелет — ему или Катерине, Феликс еще не думал. Впрочем, стюардессе и пассажирам на соседних креслах тоже досталось. Кому когтистой лапкой по ногам, кому скорбным воем по ушам.

— Вот! — провозгласила дама с телефоном, потрясая им, будто это самое главное доказательство её правоты. — Я же говорила! Я говорила! Да как можно, как... у ты моя сладкая, у ты моя красавица изумрудноглазая! Вернулась!

Тон говорившей резко сменился с ликующего на восторженно воркующий. Феликс посмотрел под ноги и встретился взглядом с «изумрудноглазой красавицей».

Красавица смотрела чуть удивленно, белая шерсть заметно посерела, будто кошка мазнула боком по пыльной машине. Где Катерина Ивановна успела найти грязь в отдраенном до зеркального блеска гостиничном холле — осталось загадкой.

Возможно, в ход пошла уникальная кошачья магия, позволяющая любому представителю этого вида мгновенно отыскать пыльный угол в любом помещении: от чулана под лестницей до операционной.