Стая Тамерлана

Крайняя справа машина взлетела на груде вскипевшей земли. Она грохнулась на бок, из открывшейся двери выползли только двое. По остальным прошелся вихрь огня из стрелкового оружия, заставивший нападавших залечь, вжимаясь в грязь — били из леса. Со второго этажа флигеля зарокотал ручной пулемет. Сложнее положения не придумаешь.

Засединский резерв сразу потерял нить боя. На открытой местности, не зная, где враги и что они собой представляют, обороняться почти невозможно. Прикрываясь беспорядочными выстрелами, часть людей попыталась укрыться в здании ресторана. Их отбросил своевременный взрыв мины.

И тогда морально неподготовленный к упорному сопротивлению запасный батальон Аркаши дрогнул и устремился в поспешное отступление. Поле сражения смогли покинуть только два перегруженных микроавтобуса. Никто не препятствовал бегству, и даже постреливали вслед больше для острастки, а не на поражение. * * *

Ринг, некогда сооруженный на скорую руку по указанию Аркадия Николаевича Заседина, за короткое время своего существования почти не изменился. И «трибуны» остались на своих местах. Только огромный брезентовый зонтик, установленный над ними снес ветер, и он, напоминая выдубленную шкуру какого-то доисторического животного, валялся неподалеку, сморщенный и влажный.

Юрий Мызин шел в направлении одиозного сооружения, толкая в спину Заседина. Рядом шагали Мурад Сафаров и Ленька Гридин. Они все еще не понимали, для чего Мызин тащит куда-то пленного, эту часть плана он так и не открыл. Но подозревали в совершающемся перед ними действе проявление какого-то изощренного коварства. Потому не приставали с расспросами и терпели холодный душ, со-стоящий из мириад водяных иголочек.

Аркадий Николаевич ступал, тяжело отдуваясь. Щемило расшалившееся от всех недавних перипетий сердце. И было очень жалко себя. «Обскакала молодежь, — с горечью думал он, — уложила на лопатки. Эх, раньше надо было их кончать. Успокоился, потерял бдительность. И вот — оставили в полных дураках. Что еще Юрка задумал? Унизить как-нибудь хочет? Да, его взяла. А может, договоримся мы с ним? Почему нет? И не таких уламывал. Пообещаю ему все, все, что захочет. А потом… не совсем же я старик. Найдем ответные меры. Только бы сейчас выкрутиться. Дай мне Бог выкрутиться! Я целую церковь построю! Вот, ей-богу, постою!».

— Послушай, Юрик, — кашлянув, повернулся Заседин. — Давай поговорим.

— Позже.

— А чего тянуть? Нам ведь есть о чем… говорить.

— Вперед давай, вперед, — подтолкнул его Мызин. — Хотя, есть у меня один вопрос: кто там, в Казахстане, вместо Якубова теперь?

— Об этом позже…

— Скрываешь? Ну, скрывай, скрывай, я и сам узнаю.

Скромную процессию догнал слегка запыхавшийся отчимовский боевик.

— Ну что, командир, это, как мы их? В легкую покрошили, а?

— Молодцы, спасибо вам.

— Да ладно. Ну, мы, это, типа, свободны? Как договаривались?

— Все, мальчики, как договорились. Ты передай Отчиму — пусть ждет должок, за мной не заржавеет.

— Понял. Ну, давайте. Если чего надо будет — обращайтесь.

Мызин снял наручники со своего недавнего шефа, подвел его к калитке, открыл и впихнул Заседина на ринг.

— Ты что, Юрик, запереть меня здесь хочешь и одного оставить, как в клетке? На всю ночь? — воз-мутился Аркадий Николаевич. Он, задрав голову, посмотрел на верхние края сетки. Нет, до них ему не добраться. — Не валяй дурака, Юра!

— Так кто там вместо Якубова?

— Этот… Ахмадов там такой есть.

— А! И как я сам не допер! Знакомый парень. Ну, сейчас я тебе тоже кое-что напомню, Аркадий Николаевич! Думаю, тебе понравится!

Мызин достал из кармана переговорное устройство и произнес в него два слова:

— Мы готовы.

После того, как засединское воинство ретировалось, место у шлагбаума, ограничивающего доступ в «Свечу» занял непритязательный вездеход УАЗ. После мызинского вызова он тронулся и подъехал к рингу. Из машины в сопровождении незнакомого человека вышел Тамерлан. Собачник замер столбом у решетки, а приехавший с ним открыл заднюю дверь и вывел огромного английского мастифа серого цвета.

Изолированный металлической сеткой пятачок земли, люди вокруг, затяжной нудный дождь, контуры голого леса — все ошеломляюще напоминало тот самый тусклый безрадостный день, когда погибли Костя Гридин, Соболихин и другие ребята. Или тот прошлый день не кончался? Слишком все становилось похоже.

Мызин сделал приглашающий жест.

Тамерлан подвел пса к огороженной площадке. Мастиф негромко зарычал на застывшего там человека.

Заседин хотел что-то сказать, но, видно, и его потрясли воспоминания. Он словно потерял дар речи, его обычно красноватое лицо резко побледнело, рот приоткрылся, глаза выпучились, и, казалось, грудь перестала дышать.

— Ты не забыл, надеюсь, моего Принца, Аркаша? — спросил его Юрий. — Помнишь, как в начале осени мы с тобой гуляли в парке, а он бегал за палками? А потом ты приказал его убить. Вот, теперь он пришел за тобой.

— Юрик, Юрка… сука… — с трудом просипел Аркадий Николаевич.

— А вы с ним похожи! Не находишь? Ему тоже, как тебе, хочется крови… твоей крови.

Тамерлан ввел собаку в ринг и снял ошейник. Мастиф, глухо ворча и скалясь, направился к грузному мужчине, растерянно стоящему перед ним. Заседин принялся отступать мелкими шажками.

Пес слегка присел на задние лапы, готовя атаку, но человек вдруг шагнул навстречу ему, словно хотел упредить нападение, покачнулся, схватился правой рукой за воздух и повалился вперед. Собаке даже пришлось немного отскочить.

Мастиф понюхал голову упавшего, виновато обернулся, ловя взгляд Тамерлана, и сел.

Прошло около минуты. Заседин не шевелился. Мызин вошел в ринг, пощупал пульс на шее, затем выпрямился и слегка пнул лежащего.

— И это все? Все?! — разочарованно воскликнул он. — Эх! И здесь ты провел меня, Аркадий Николаевич, гад паршивый! А я-то надеялся…

— Сам подох? — подошел к ним Ленька, — и что теперь с ним? На помойку?

Вместе с Сафаровым они взяли обмякшее тело под руки, выволокли из ринга и привалили к нижнему ряду сидений трибуны.

— Это тебе за брата! — сказал Ленька и плюнул в застывшее лицо, с которого еще не сошла тень былого могущества.

— Ну, и что? Куда его дальше? Или здесь бросим? — спросил Мурад.

— Его-то? А давай-ка мы его посадим, — предложил Юрий, — как тогда сидел. Ты помнишь, откуда он смотрел, когда вы бились?

— Вот с этого места, — указал пальцем Гридин, — здесь он был.

— Правильно, с этого. И мне кажется, он тогда не насмотрелся.