Маньяк по субботам

Глава XXI

На следующий день я пришел в магазин пораньше, за полчаса до открытия. Зоя была уже там. В зеленом лифчике и зеленоватых брючках, коротеньких до колен, она протирала прилавок. В таком наряде она смотрелась прекрасно. Ансамбль из рыжих волос, зеленых глаз и загорелой кожи цвета кофе с молоком, плюс ее идеальные формы, которые прорисовывались одеждой, которая была на ней, притягивали мой взгляд.

Она нагнулась к прилавку, чтобы взять щетку, я увидел ложбинку между ее грудями. Зоя подняла голову и враждебно взглянула на меня зелеными глазами:

— Что вылупился? Глаза сейчас выскочат.

Мне вдруг пришла мысль, что я лишь игрушка в Зоиных руках, поэтому следует быть настороже. Однако она соблюдала правила игры — у джентльменов не принято в разговоре задавать много вопросов. Зоя ничего не выспрашивала у меня, и я мечтал погрузиться в те наслаждения, которые она могла мне предоставить. Я даже начал думать, что смогу остаться здесь в Садах жить, устроиться работать на Синявине кую птицефабрику и постепенно забыть о детективной работе.

Французы говорят, что скептика не обманешь. Наверное, Грай видел меня насквозь, понимал, что творится в душе, и даже весьма тактично пытался повлиять, с усмешкой заявил: «Мужчина урывает свой первый поцелуй, умоляет о втором, требует третий, берет четвертый, соглашается на пятый и терпит все остальные». Но я остался глух к его увещеваниям.

Видя, что я решил стать твердым орешком, не хочу поступиться своими интересами, шеф совершенно ко мне переменился — практически отстранил от расследования, стал все держагь в секрете. В город ездить запретил, отдал в распоряжение Шсстиглазову в качестве оперативника и представителя нашего частного агентства с правом решения вопросов сообразно моему опыту и здравому смыслу.

На мне осталось только техническое обслуживание машины. Грай один уезжал на ней в Петербург. Не знаю, как он управлял машиной одной рукой? Так недолго и до аварии.

Я приготовился к бунту и напрямик спросил:

— Вы пришли к выводу, что Виктор Крылов не годен к оперативной работе?

Туманно улыбаясь, он ответил:

— В деле НАГа меня заинтересовала историко-философская мысль, афористично высказанная еще Конфуцием: «В стране, которой правят хорошо, стыдятся бедности. В стране, которой правят плохо, стыдятся богатства». Интересно проследить за поворотом философии и морали на крутом вираже тысячелетней России.

Я сразу понял, что он имел в виду, и согласился:

— Если государство знает, что делает, то за свою работу частный детектив должен иметь приличный гонорар. Это справедливо с древнейших до нынешних времен.

Грай улыбнулся:

— Вольное толкование Конфуция, но в принципе правильное. А Шсстиглазову это неинтересно.

— Так у него оклад, поэтому он чужд философии. Его государство кормит, как цепного пса.

Однако историко-философские рассуждения шефа меня не ввели в заблуждение, и я выжал из него два конкретней факта: в дело включились три оперативника, которых мы привлекали по необходимости: Савелий Сапунов, Олег Стриж, Константин Васин. Конфуций влетал нам в копеечку.

Грай уехал в город, я почувствовал себя одиноким, никому не нужным, когда меня посетила еще одна мысль: а не бросить ли на произвол судьбы историю, философию, самого Конфуция, детективное агентство и Зою вместе с ним и не податься ли в тихое местечко, скажем, на остров Валаам среди Ладожского озера в старинный возрождающийся мужской монастырь? А?