Смешилка — это я![худож. Е. Медведев]

— Много конкретных, тебе одной известных деталей! — похвалил я Миронову.

Я был благодарен ей за ее удивительное спокойствие (команды волноваться не было, она и не волновалась!). А главное, за ту фразу, которая натолкнула меня… Но не буду забегать вперед. Хотя мне очень хочется забежать.

— Заседание кружка продолжается! — объявил я.

— Разве не лучше нам помолчать? — спросил Покойник. — Я чувствую, что мысль заработала. Мы помолчим, чтоб не мешать…

— В самом деле, Алик! Так, наверное, будет лучше! — сказала Наташа.

Значит, она продолжала надеяться на меня! Я снова похолодел, но уже от радости. «Теперь я должен уцепиться за тот кончик веревочки, который, кажется, у меня в руках!» — так я решил.

— О, не бойтесь вспугнуть мою мысль! Все эти детали, воспоминания питают ее и укрепляют… Пусть теперь Глеб расскажет нам какие-нибудь случаи из жизни своего дедушки. Как это бывало раньше…

— Вот здесь, значит, дедушка… «Тайну старой дачи»… — растерянно начал Глеб. Он снова не дотягивал фразы. — В этом подвале… Там вот, на крышке стола…

Он отделил круглую крышку от ножек садового столика, переплетенных соломой.

На обратной стороне, внутри черной рамки, было что-то написано. Глеб прочитал:

— Здесь в течение одного года, трех месяцев и семи дней была написана повесть «Тайна старой дачи».

— Мемориальная крышка, — сказал Покойник.

— Так-так-так… — произнес я задумчиво.

Все сразу притихли.

Наташа Кулагина, которая стояла сзади, посмотрела на меня с надеждой. Я чувствовал ее взгляд затылком и сердцем. Он обжигал меня!

— Значит, дедушка здесь, в подвале, входил в настроение? — спросил я Глеба. — Не торопись, сначала подумай.

— Да… входил.

— Он нагонял на себя страх, как сообщил нам Племянник Григорий? Подумай хорошенько, не торопись.

— Да… нагонял.

— Оставайтесь на своих местах! — скомандовал я.

И храбро бросился в темноту…