Ожидание

Мелкий дождь

Вандербуль шагал вдоль домов. Дождь блестел у него на ресницах. Мелкий дождь не льётся, он прилипает к щекам и к одежде.

Люди вежливы и болезненно самолюбивы. Всему виной деликатная мелочь – одежда. Чем дороже одежда, тем обидчивее её хозяин: жаль себя, жаль денег, жаль надежд, возлагаемых на хороший костюм.

Вандербулю дождь нипочём. Он его даже не замечает, только губы солёные.

Девушки, странный народ, улыбаются ему. Им смешно, что идёт он под мелким дождём на подвиг такой отрешённый и светлый.

– Эй!

Вандербуль споткнулся, почувствовал вкус языка.

– Смотри под ноги.

В мокром асфальте перевернутый мир. Человек в люке проверяет телефонные кабели.

И вдруг засветились пятнами лужи, мелкий дождь засверкал и растаял – на землю хлынуло солнце.

– Мороженое! Сливочное, фруктовое…

Вандербуль повернул к больнице.

В сквере пищали и радовались воробьи. На мокрой скамейке, подложив под себя фуражку, сидел ремесленник Аркадий из Вандербулева дома. Рядом, на Аркадиевых учебниках, сидела девчонка.

Вандербуль сел рядом.

– Аркадий, вам зубы рвали? – спросил Вандербуль.

– Зачем? У меня зубы – как шестерни. Я могу ими камень дробить.

Из открытого окна больницы вылетел крик, искорёженный болью. Он спугнул воробьёв и затих.

– Ой, – прошептала девчонка.

Вандербуль попробовал встать, но колени у него подогнулись.

– Чепуха, – сказал Аркадий. – Меня высоким напряжением ударило – и то ничего. Уже побежали ящик заказывать, а я взял и очухался.

Глаза у девчонки вспыхнули такой нежностью, что Вандербуль покраснел.

– Я пошёл, – сказал он. Встал и, чтобы не сесть обратно, уцепился за спинку скамьи.

– Да ты не робей, – подбодрил его Аркадий. – Когда тебе зуб потянут, ты себя за ногу ущипни.

Снова начался мелкий дождь, потёк по щекам, как слезы.

– Бедный, – прошептала девчонка.