Казаки-разбойники

— Мама, знаешь что? Я рубль на петушков истратила. Ты меня прости. Сама не знаю, как получилось.

Мама повернулась и приподнялась на локте.

— Сколько же ты съела этих петушков?

В голосе у мамы не было злости, а удивление.

— Десять штук, — тихо ответила Любка.

— И всё одна? И никого не угостила?

— Я никого не встретила, мама, я бы угостила, что мне, жалко? — Мама вздохнула. Любка поняла, что мама простила. И чтобы всё было прочно, добавила: — Я больше не буду.

— Ещё бы, — усмехнулась мама. — Ты пойми, глупый человек: когда поступаешь не по-человечески, то хуже всего тебе самой. Если, конечно, совесть есть.

— У меня, мам, есть.

— Иди умывайся, растратчица. Да не забудь шею и уши. С мылом!

Мама, наверное, забыла про этот случай. Он был ещё в прошлом году. Но Любка вспомнила его. И если в школе узнают, очень даже просто могут не принять в пионеры.