Рыцарь мечты. Легенды средневековой Европы в пересказе для детей

— Это гора колдуньи Сибиллы, — перебил его один из гостей. — Слышал я, там спрятаны бесценные клады. Да вот беда: стерегут их огненные чудовища.

— А вот и нет! — вмешался другой. — Там скрыт подземный рай королевы Сибиллы.

— Там вход в подземелье ада, — вздрогнув, перекрестился капеллан. [33]

— Я слышал, вход в прекрасный грот Сибиллы преграждает Пещера ветров, — задумчиво сказал один из рыцарей. — Жуть берет, если послушать об этих пещерах…

— Мой преданный рыцарь, мой Ожье, — печально и тихо сказала красавица Ирос, — отправился туда и вернулся седой, на себя не похожий, утративший радость жизни. Он что-то говорил о Погибельном гроте… Потом он уехал, и я его больше никогда не видела.

Молчание воцарилось за столом.

— Разве не слышали вы? — с глубоким вздохом сказал хозяин замка барон Анхольт, и голос его утратил праздничное веселье. — В давние времена почтенные старцы говорили, что неверно зовется это место горой Сибиллы. Хозяйка подземных пещер — сама богиня красоты королева Венера! [34]

— Неужели это правда?! — воскликнул Тангейзер.

Он задел струны лютни, и они зазвучали тревожно и не в лад.

Старый шут в разноцветной одежде тряхнул своим колпаком с бубенцами.

— Нет уж, спасибо, дружок, клянусь хвостом моей кобылы! За целый сундук золота я не полезу в проклятые пещеры. Я лучше подкачусь под бочок моей милашки, хоть ей недавно стукнуло ровно сто лет.

И шут снова тряхнул своим колпаком.

Тангейзер медленно поднялся. И как с ним иногда бывало, взгляд его стал странно задумчив.

— Друзья мои, простите, если я нарушу ваш дружеский радостный праздник. Но ветер странствий позвал меня. Теперь я знаю, куда направлюсь. Туда, где ждут меня, соединившись, неведомое и тайное. Теперь я знаю…

— Опомнитесь, рыцарь! Вы погибнете в этих пещерах. — Красавица Ирос повернула к нему побледневшее лицо. Глаза ее были полны слез. — Это безумие! Останьтесь здесь, с нами… Здесь вас так…

Она умолкла, но глаза ее договорили бесценное слово.

Тангейзер только улыбнулся красавице. По знаку старого барона слуги внесли шитый золотом плащ. Раймонд, не скрывая тревоги и печали, сам накинул его на плечи Тангейзера и застегнул на груди драгоценной пряжкой.

— Я не оставлю тебя. Я еду вместе с тобой, — негромко сказал Экхарт Верный.

— Подумай, — сказал Тангейзер. — Веселые приключения порой имеют печальный конец.

Но Экхарт Верный только покачал головой и ничего не ответил. Он встал, накинул поданный ему слугами бархатный плащ и застегнул его на груди.

В саду, перед мраморной лестницей, нетерпеливо били копытами два великолепных коня.

С грустью провожал своего крестного брата молодой барон Раймонд. Сердце подсказывало ему, что они не скоро снова увидятся. Да и увидятся ли?

Все дамы вышли на балкон. Взметнулись вышитые шелком платки. Тангейзер поднял руку, прощаясь с ними.

Дорога была ровной и гладкой. Цветущие деревья переплелись ветвями, перекинув через нее бело-розовые арки.

Но вот мощеная дорога кончилась. Узкая тропинка, петляя, повела вверх, к скалистым уступам. Словно какие-то тайные силы сговорились не пускать дальше путников. То преградит дорогу скатившаяся сверху груда тяжелых камней. То, едва проедешь дальше, протянется глубокий сумрачный овраг.

Густые облака кольцами накрывали всадников, и они невольно сдерживали шаг коней.

Наконец показалась вершина горы, мрачная и угрюмая, заросшая лишайником и черным мхом.

Экхарт Верный молча следовал за Тангейзером, а тот опустил голову, невольно задумавшись. Внезапная тоска сковала его сердце.

«Стоит ли ехать дальше? — невольно подумал он. — Этот унылый вид не обещает ни радости, ни веселого приключения…»

Неожиданно они выехали на круглую поляну, покрытую шелковой изумрудной травой. Послышались веселые, беспечные голоса:

— Смотрите, рыцари!

— Они едут к нам!

— Какая радость!

— Встретим их веселой пляской!

Пушистое облако развеялось, и перед рыцарями появилась целая толпа пленительных юных красавиц.

Девушки с веселым смехом окружили усталых рыцарей. Их босые ножки едва касались травы, плечи и руки были украшены драгоценностями. На одной платье было из тонкого голубого шелка, все затканное цветами, на другой — бледно-розовое, как утренняя заря, на третьей — переливчатое, цвета морской волны, украшенное, как пеной, тающими кружевами.

— Вглядись, Тангейзер! — взволнованно прошептал обычно молчаливый Экхарт Верный. — У них у всех одинаковые лица! Господи помилуй! Никогда не видал такого. Черные глаза, черные кудри. А лица? Не отличишь. Словно одно лицо, повторенное в зеркалах снова и снова. Не к добру это!

Девушки приблизились, сужая кольцо. Конь Тангейзера, белый Альтар, дико заржав, вскинулся на дыбы. Даже в кровавом бою, окруженный сарацинами, он всегда подчинялся хозяину. Конь Экхарта Верного в ужасе шарахнулся в сторону, чуть не сбросив всадника.

— Поворачивай коня назад, Экхарт Верный! Вернемся, пока не поздно! — впервые в жизни дрогнувшим голосом воскликнул Тангейзер.

В этот миг прелестные девушки разом исчезли, словно были они созданы из легкой дымки и ветра. Послышалась чудесная, завораживающая музыка.

Только тут рыцари заметили, что там, где кончается лазурная поляна, виднеется вход в глубину горы, отделанный драгоценным мрамором.

В темной глубине входа показалась красавица в прозрачных одеждах. Нет слов, чтобы описать ее дивную прелесть!

На ней не было ни одной драгоценности, потому что блеск ее глаз затмил бы блеск всех алмазов и изумрудов. Тяжелые золотые кудри падали на обнаженные плечи, которые сияли, словно сам морской царь сотворил их из лучших своих жемчужин. Сквозь прозрачные одежды просвечивало тело неизъяснимой красоты.

Тангейзер как зачарованный направил коня через поляну.

— Стой! — в отчаянии крикнул Экхарт Верный. — Это дьявольское наваждение. Стой! Ни с места!

— Ах, ни с места! — послышался повелительный насмешливый голос красавицы. — Это ты, раб, будешь стоять здесь, и стоять вечно!

И в тот же миг Экхарт Верный вместе со своим конем застыл неподвижно, превратившись в каменную статую.

Но Тангейзер даже не оглянулся. Завороженный, словно погруженный в колдовское забытье, он не сводил глаз с ослепительно прекрасной женщины.

Она поманила его рукой. Тангейзер сошел с коня и покорно пошел за ней.

Он перешагнул мраморный порог и вошел в подземный грот. Ступая легко и воздушно, красавица шла перед ним, то и дело оглядываясь с манящей улыбкой.

В первом гроте мраморные стены сверкали, потолок застилал густой туман, и потому грот казался бесконечно высоким. Из-за резных колонн выбежала стая волков. Они стремительно скрылись в мглистой глубине грота. Резкими криками их гнал проворный человек в легкой тунике. За ним, не отставая, бежали собака и черный козел.

— Приветствую тебя, прекрасная королева! — крикнул погонщик и мгновенно исчез.

Еще более странные существа появились из темноты — наполовину лошади, однако грудь и голова у них были человеческие. Но все они были воздушно-прозрачны и, крикнув:

— Приветствуем тебя, Венера, богиня красоты! — исчезли, растаяв в воздухе.

— Это мои слуги, не гляди на них. Они недостойны твоего взгляда, — обворожительно улыбнулась Венера, уводя его дальше.

Тангейзер и Венера миновали Пещеру ветров, полную неведомых голосов, завываний и стонов. Холодные порывы ветра взметнули плащ Тангейзера и чуть не сорвали его с плеч.

«Об этой пещере говорил рыцарь, друг Раймонда», — вспомнил Тангейзер.

Наконец они вошли в Погибельный грот. Он был так ужасен, что если бы не сладостный голос идущей впереди Венеры, рыцарь не выдержал бы и повернул назад.

Словно все призраки и ужасы собрались в этом зале. Они были растворены в воздухе и окружали Тангейзера со всех сторон. Дрожь и трепет охватили рыцаря, хотя он ничего не видел и не мог понять, что же нагоняет такой ужас. Что-то чудовищное витало вокруг него, вливалось в его грудь.

«Так вот о чем говорил отважный рыцарь Ожье! — подумал Тангейзер. — Седой, сломленный, он повернул обратно…»

Но, преодолевая смертный ужас, содрогаясь, Тангейзер поспешно шел вперед.

Наконец он увидел металлическую дверь. Она все время то открывалась, то закрывалась. Тангейзер понял: надо успеть пройти, когда она открыта. Он поторопился, успел перешагнуть порог и оказался в прекрасном высоком чертоге.

Тихая чудесная музыка лилась со всех сторон, словно ее источали стены. Согласно с дивными звуками, журча, били фонтаны.

Посреди зала стояло широкое ложе на пушистых тигровых лапах. Задернутый полог был сплетен из утренних облаков, подсвеченных золотом восходящего солнца. Кругом росли деревья, их ветви сгибались под тяжестью невиданных плодов.

Стоило Тангейзеру появиться в дверях, как тигровые лапы ожили, зашагали, и ложе плавно двинулось навстречу ему.

Полог раздвинулся, и Тангейзер увидел ослепительно прекрасную королеву Венеру. Она лежала на свежих лепестках жасмина, усыпа́вших все ложе, и призывно протягивала к нему руки.

Тангейзер сбросил плащ и обнял ее гибкое, словно тающее в руках тело. Венера наклонилась к нему и поцеловала. Ее губы были холодны как лед и горячи, словно по ним были рассыпаны раскаленные угли.

И в тот же миг забыл Тангейзер всю свою прошлую жизнь. Отчий замок, лежавший в развалинах, своего друга Раймонда, Экхарта Верного, волны морей и битвы с сарацинами в святом городе Иерусалиме. Он видел только сияющие глаза Венеры, застилающие весь мир.

По знаку Венеры появились призрачные девушки-служанки. Они внесли блюда со всевозможными яствами и фруктами.

— Отпей хоть глоток из этого кубка! — вкрадчиво уговаривала Венера. — Это — амброзия, напиток вечной юности. Мой отец, славный Юпитер, [35] пьет амброзию и никогда не состарится.

Тангейзер сделал несколько глотков из золотого кубка. Рыцаря охватило чувство неизъяснимого счастья. Ему показалось, что у него выросли крылья и он может летать.

— Спой мне, мой милый певец! — нежно попросила Венера. — Спой!

Невидимые руки подали Тангейзеру лютню. Он начал петь одну песню за другой, восхваляющие красоту королевы Венеры. Сколько это длилось, он сам не мог сказать.

Иногда, усталый, он засыпал на ложе, покрытом никогда не вянущими лепестками цветов. Во сне его обступали образы прошлой жизни. Он видел опечаленные лица своих друзей, слышал звон мечей, журчание ручьев, сбегающих весной с родных гор. И тогда он с криком просыпался и в отчаянии оглядывал роскошный чертог.

— Королева! — с мольбой говорил он. — Отпусти меня назад, в мир обычных людей, таких же, как я. Природа не создала ничего прекрасней, чем ты, но я умру здесь от тоски. Воспоминания зовут меня вернуться.

— Ты хочешь покинуть меня, мой певец, мой Тангейзер! — с укором говорила Венера.

Ее тяжелые кудри падали ему на грудь. Она целовала его, и гасли, исчезали лица любимых друзей, стирались очертания гор, умолкали бегущие со скал ручьи.

Иногда раздавался беспечный смех, и на край лепесткового ложа садился крылатый Амур, [36] златокудрый сын Венеры. Мальчик натягивал лук, и золоченые стрелы летели куда-то сквозь стены и исчезали. Шаловливый мальчик смеялся и снова натягивал лук.