Среди осколков

1

– Жду не дождусь, когда все начнется, – тараторила Сентария, с тревогой поглядывая на хмурого Эгирина, который, не поднимая глаз, медленно шагал рядом.

– Ты имеешь в виду сегодняшний праздник? – тут же подхватила Луна, понимавшая желание подруги подбодрить понурого Эгирина.

Вчетвером с Аметрином они медленно шли по длинному увитому растениями коридору, который вел к главной площади Манибиона. Там их должны были ждать Оникс, Кианит с Целестиной и воздушные подружки Сильвина с Виоланой. Впереди по коридору скакали Пиритти с Пироппо, которые теперь вечно ошивались поблизости, боясь пропустить очередные приключения, постоянно преследовавшие Луну.

Со дня гибели Мориона и победы над Жадеидой прошло более полугода. За это время Аметрин, Оникс, Кианит и две воздушные подружки окончили школу и сейчас готовились к выпускным экзаменам. На подготовку отводилось два месяца. Для остальных школьников, в том числе и для Луны, наступили долгожданные каникулы.

Драгомирцы понемногу приходили в себя после пережитого потрясения и восстанавливали то, что было повреждено заклятиями ведьмы. Дома, сожженные ею, чтобы Морион мог выманить Луну из дворца, были заново отстроены, и хозяева с радостью вернулись к себе. Несмотря на радушие соседей, приютивших их, они уже очень соскучились по своим жилищам.

Гелиодор, лично руководивший строительством и выделивший для домов лучший огнеупорный камень, приказал украсить крыши флюгерами, которые мелодично звенели при каждом дуновении ветра. На флюгерах мастера изобразили огонь, заключенный в ладонях. Этим Гелиодор хотел показать, что дома надежно защищены от огня.

Поля и леса, уничтоженные полчищами магических насекомых, были засеяны новыми растениями. Благодаря ежедневному уходу, сдобренному чуточкой магии, там уже заколосились первые посевы и зазеленели кустарники.

Но главное, что произошло после смерти ведьмы, – это то, что ее проклятие наконец-то пало. Из каштановых волос целителей исчезли седые пряди. Александрит лично попробовал воспользоваться даром врачевания и вылечил сложный перелом у кристаллианца, который, пытаясь подчинить ветер, упал и сломал ногу. После его исцеления ничего плохого не произошло, и драгомирцы, чуть не плача от радости, кидали вверх шляпы. Хлопать в ладоши они не хотели. В их сердцах поселилась нелюбовь к аплодисментам.

Когда последствия долгой войны были устранены, в Драгомире решили устроить праздник в честь победителей ведьмы. Именно туда и шли сейчас друзья. Как-никак они сами, без помощи правителей и старейшин смогли заманить в ловушку непобедимую Жадеиду.

Эгирин не любил вспоминать события, унесшие жизни его отца и матери, и поэтому был не в духе. Идя по дороге, он сильно волновался, то и дело приглаживая чуть отросшие волосы, лежавшие красивой каштановой волной. Эгирин больше не красил их, чтобы скрыть свой дар, но пристальное внимание окружающих смущало его. Он был бы рад вообще не выходить из дома, чтобы не ощущать на себе любопытные взгляды, но близкие и друзья сделали все, чтобы не дать ему закрыться в своем горе.

После победы над черной магией Эгирин остался жить в Смарагдиусе, к радости Сардера и его жены Янтарии[1]. Высокая, худая, с пронзительным взглядом, эта земная волшебница совсем не походила на заботливую бабушку. Но Янтария, под стать своему имени, была доброй и светлой. Улыбка не сходила с ее лица, а пытливые глаза смотрели ласково и дружелюбно. Эгирин сразу полюбил ее. Рядом с ней его сердце оттаивало. В лице Сардера и Янтарии Эгирин, потерявший обоих родителей, приобрел близких людей.

Пока Эгирин осваивался, правители задумались о его обучении. И здесь предстояло решить немало проблем. Ведь Эгирину уже исполнилось шестнадцать лет. К этому возрасту он уже должен был учиться в выпускном классе школы Манибиона. Но по понятным причинам этого не произошло. Он не учился ни в школе Манибиона, ни даже в земной школе, где должен был быть с самого начала. Правители не знали, что и предпринять, в Драгомире никогда не было семнадцатилетних учеников. Разве только второгодники, которые встречались редко – один, может, два на сто лет. Чтобы понять, что делать дальше, Сардер решил проэкзаменовать внука. Каковы же были его удивление и гордость, когда он выяснил, что Эгирин не сильно отстал от своих ровесников, а кое в чем даже превосходит их.

Его рецепт чернил, которыми была написана записка для Луны, вообще потряс ученого. Он тут же отдал команду запустить новое производство. Вскоре во Флорессии была изготовлена первая партия ручек по этому рецепту. Кроме того, Эгирин, пряча от Жадеиды свой дар, изобрел безвредную краску для волос. Единственный ее минус заключался в том, что она быстро смывалась. Тем не менее модницы по всему Драгомиру тут же стали щеголять разноцветными прядями. Правители даже опасались, что перестанут отличать своих подопечных от жителей других петрамиумов.

Выяснив, что знаний у Эгирина достаточно, правители решили, что этот год он закончит вместе со своими сверстниками в школе Смарагдиуса, сдаст экзамены, а потом пойдет учиться в Манибион по индивидуальной программе, вместе с Луной, которая была этому только рада.

А уж как радовались ученые целители!

Ведь их школа пустовала столько лет. Из-за проклятия способности к целительству не появились даже у прямых наследников, родившихся до рокового дня. Они открыли в себе только основной дар, переходящий по наследству от отца.

Поэтому они учились в других школах, а целительство проходили по верхам.

А тут настоящий целитель. Даже целых два. Конечно же, ученые ликовали.

Эгирин, счастливый оттого, как удачно все складывается, посветлел лицом и стал чаще улыбаться, с головой уйдя в учебу.

Но не сегодня.

Сегодня его не радовали ни великолепие кованых украшений, ни причудливые фонтанчики с питьевой водой, ни даже гроздья цветов, от аромата которых кружилась голова. Хотя, впервые оказавшись в этой сказочной аллее, Эгирин долго разглядывал чудеса, созданные человеком вместе с природой.

Поэтому друзья лихорадочно искали тему для разговора, которая могла бы вернуть ему хорошее настроение и стереть с лица глубокую печаль. Увидев, что Эгирин начал прислушиваться к беседе, Сентария затараторила еще быстрее.

– Да нет, я не про сам праздник, я про дополнительные поединки, – ответила она на вопрос Луны, на ходу поправляя косички, которые в честь предстоящего события были уложены в замысловатую прическу.

– Какие поединки? – удивленно спросила Луна.

Она хотела увлечь разговором Эгирина, но, услышав новую информацию, заинтересовалась сама.

– Ты разве не знаешь? – Пироппо, услышав про поединки, сразу навострил уши.

О поединках выпускников знали все в Драгомире. Любой ребенок мечтал когда-нибудь поучаствовать в них.

– Ну ты даешь! – протянул Пиритти, шмыгнув носом.

Луна беспомощно развела руками. Она знала, что, закончив школу, выпускник сдает экзамены, получает напутствие от источника петрамиума, выбирает себе профессию и затем учится у мастера еще два года. В восемнадцать лет драгомирцы уже вовсю работают. Все понятно. Но при чем тут какие-то поединки?

– Ну конечно! – хлопнул себя по лбу Пироппо. – Откуда тебе знать о поединках, если их столько лет не проводили из-за войны с этой жабой…

Поймав гневный взгляд Аметрина, Пироппо осекся:

– Ой! То есть с ведьмой… да что ты будешь делать… с врагом, короче.

Он еще раз шмыгнул носом и виновато посмотрел на Эгирина.

– Да нормально все, – сказал тот. – А что там про поединки? Я тоже ничего не понял.

Луна и Сентария радостно переглянулись. В глазах Эгирина зажегся интерес.

– Раньше, еще до войны с этой… короче, давно… после выпуска из школы лучшие ученики участвовали в поединках.

– Это просто мечта мечт – туда попасть, – Пироппо не удержался и начал возбужденно подпрыгивать.

– Но надо хорошо учиться. Мы, конечно, тоже хотим поучаствовать, но наши оценки… – Пиритти вздохнул.

– Это потому, что не было поединков! – возразил Пироппо. – А теперь, раз их вернули, мы как начнем учиться, аж головы задымятся.

– Да иди ты, – от неожиданности Аметрин выдал любимую фразочку младшего брата. – Вы – и учиться? Не смешите меня!

– Фу ты ну ты! – запальчиво выкрикнул Пиритти. – Можно подумать, в нашей семье ты один умный. Да ради поединков мы горы свернем!

– Ну конечно, – усмехнулся Аметрин.

– Вот увидишь! Мы будем лучшими! Мы тоже хотим силу алмаза и энергию рубина. Мудрость жемчуга тоже ничего, но она нам и не понадобится. Мы и так будем умными! – затараторили братья.

– Обещаете? – Аметрин заглянул обоим в глаза.

– Да чтоб нам сгореть на месте! – хором сказали братья.

– А можно вмешаться в воспитательный процесс? – деликатно кашлянул Эгирин. – Объясните уже кто-нибудь, что за поединки и почему все так хотят в них попасть.

– Ты себе просто не представляешь! – начал Пиритти.

– Это такое… такое! – подхватил Пироппо.

Луна с Эгирином недоуменно переглянулись.

– А ну-ка цыц! – прикрикнул Аметрин на братьев. – Ничего толком объяснить не можете! Либо говорите нормальным языком, либо помолчите и дайте другим рассказать.

– Ну как хотите, – обиделся Пироппо.

– Мы всего лишь хотели описать, – следом за братом надулся Пиритти.

– Конечно… Ребенка всякий может обидеть, – хитро сощурился первый.

– Особенно такой громила! – подхватил второй.

– Послушайте! – взмолилась Луна, знавшая, что братья могут препираться до бесконечности. – Расскажите уже кто-нибудь. Интересно же!

– Ладно, слушайте, – важно начал Пиритти. – До войны каждый год проводились поединки.

– После каникул, – уточнил Пироппо.

– И экзаменов, – вставил Аметрин.

– Самые умные, как наш Аметрин, или поумнее его, – Пиритти, поймав грозный взгляд брата, на всякий случай отскочил подальше, – получали допуск к поединкам.

– Они ужасно сложные! Как-то было такое испытание страхом, что в тот год никто не смог даже выйти в финал. Все участники провалились, испугавшись за свою жизнь, – зловещим голосом добавил Пироппо. – Вот трусы! Вот я ни за что не испугаюсь!

– Но если ты становишься победителем, то тебя ждет такое! – Пироппо замахал руками в воздухе, пытаясь показать, что таинственное «такое» было просто невообразимым.

– Ну! – не выдержал Эгирин, устав смотреть на ужимки братьев. – Какое «такое»?

– Выпускник, занявший третье место, – вновь вмешался Аметрин, – получает энергию рубина и звание Рубинового мага третьего уровня. И он будет учиться не у мастера, а у настоящего викариума. И потом может стать его помощником.

– Ничего себе, – пораженно выдохнули Луна с Эгирином.

– Это вы еще другие призы не знаете, – хохотнули Пиритти с Пироппо.

– Да-да, – подхватила Сентария. – Я мечтаю занять второе место. За него дают мудрость жемчуга, то есть способность запоминать все, что когда-то прочитал или увидел.

– Зачем тебе это? – рассмеялась Луна. – У тебя и так не голова, а энциклопедия!

– Эх, тебе не понять, – вздохнула Сентария.

В своих мечтах она уже видела себя профессором в окружении пробирок и реторт[2]. А рядом в горшке благоухал ее личный цветок сентариум прекраснейший, который она наконец-то смогла вывести, получив мудрость жемчуга.