Суд в Нюрнберге. Советский Cоюз и Международный военный трибунал

* * *

В последующие годы Нюрнбергские принципы вошли в корпус международного права в роли набора базовых положений для оценки того, что составляет военное преступление. Но более крупные проекты, такие как Кодекс преступлений против мира и безопасности человечества и международный уголовный суд для наказания таких преступлений, заглохли; они возродились только после гибели Советского Союза в 1990-х годах. Роберт Джексон предвидел верно: на первом месте стоял суверенитет. «Всеобщая декларация прав человека» и «Конвенция о геноциде» по-прежнему вызывали дискуссии широкого спектра о военных преступлениях и правах человека, но не было органов, способных понуждать к их исполнению. СССР ратифицировал Конвенцию о геноциде в мае 1954 года лишь после того, как внес оговорку об отказе подчиняться юрисдикции какого-либо международного уголовного суда; американское правительство вообще подписалось под полным текстом конвенции лишь десятилетия спустя[1487].

Послевоенный поворот к международному праву все-таки оказал сильное влияние на международную политику во время холодной войны – но совсем не такое, как изначально воображал де Вабр (умерший в начале 1952 года). В течение десятилетий после смерти Сталина как США, так и СССР продолжали прибегать к вдохновленной Нюрнбергом терминологии прав человека, чтобы призвать друг друга к ответу. В 1960 году, когда новый прокурор СССР – не кто иной, как Роман Руденко, – судил американского пилота U-2 Фрэнсиса Гэри Пауэрса за вторжение в советское воздушное пространство, он обвинил американское правительство в организации ужасного преступления против мира[1488]. В холодном климате конца 1960-х и 1970-х годов советское и американское правительства регулярно критиковали внутриполитические действия друг друга – например, подавление религии в СССР или американскую расовую сегрегацию – как преступления против человечности. Язык закона и прав по-прежнему обладал моральной и политической силой. Диссидентские группы в СССР и правозащитные организации в США все больше прибегали к этому языку, иногда с немалым успехом, в борьбе за политические и социальные реформы в своих странах[1489].

Именно в эти годы холодной войны в США возобладал популярный миф, прославлявший Нюрнберг как место рождения послевоенной системы прав человека, а Роберта Джексона (умершего в расцвете лет в октябре 1954 года) посмертно – как главного основателя этой системы. Минимизация роли СССР в МВТ и в истории послевоенного развития международного права была частью более общей политики конструирования в США вдохновляющего и полезного мифа о «Нюрнбергском моменте». К тому времени, как закончилась холодная война и ООН вернулась к идее международного уголовного суда – ратифицировав Кодекс преступлений против мира и безопасности человечества в 1996 году и создав Международный уголовный суд в Гааге в 1998 году, – на Западе давно забыли, что сталинский СССР сыграл ключевую роль в организации Нюрнбергского процесса и в появлении на свет Нюрнбергских принципов.