Уголовное дело Фрэнсиса Гэри Пауэрса

Пауэрс: Да.

Руденко: Когда Вы поднялись с базы в Пешаваре?

Пауэрс: Мне кажется, это было примерно в 6 часов 30 минут по местному времени.

Руденко: Что предшествовало полету?

Пауэрс: Примерно два часа я проходил подготовку повдыханию кислорода для полета на высоте, на которой я должен был лететь, и в это же время получал инструктаж.

Руденко: Вы поднялись с базы в Пешаваре на самолете «У-2»?

Пауэрс: Да.

Руденко: Что из себя представляет самолет «У-2»?

Пауэрс: Это специальный высотный самолет, подготовленный и сконструированный для полетов на очень больших высотах Руденко: Это разведывательный военный самолет?

Пауэрс: Я не знаю точно, кому принадлежал этот самолет, но самолет такого типа используется для разведки, а также для исследовательских работ на больших высотах.

Руденко: И для разведывательных целей, стало быть?

Пауэрс: Я не могу точно сказать, что самолет принадлежал к какой-либо военной организации. Мне неизвестна принадлежность самолета.

Руденко: Но этот самолет находился в подразделении «10–10»?

Пауэрс: Да.

Руденко: Это военное подразделение?

Пауэрс: Да. Подразделение возглавляется военными, но оно включает и много штатских лиц.

Руденко: Самолет, на котором Вы летели 1 мая, имел опознавательные знаки?

Пауэрс: Я лично не видел никаких указаний на государственную принадлежность самолета. Поскольку я уже был одет в специальный костюм для полета, мне было очень трудно осмотреть самолет со всех сторон.

Руденко: Но Вы видели опознавательные знаки?

Пауэрс: Нет, я не осмотрел самолет снаружи.

Руденко: А ранее подсудимый Пауэрс видел опознавательные знаки на самолете «У-2»?

Пауэрс: Все самолеты, базировавшиеся в Турции, имели опознавательные знаки.

Руденко: Я Вас спрашиваю о самолете «У-2»?

Пауэрс: Я лично не видел никаких опознавательных знаков на этом самолете, но все другие самолеты, какие я видел, опознавательные знаки имели.

Руденко: Мне важно установить, что на самолете, на котором летел подсудимый Пауэрс, не имелось опознавательных знаков. Почему не было опознавательных знаков?

Пауэрс: Я не уверен, что таковых не было.

Руденко: Вы сейчас заявили суду, что на этом самолете не видели опознавательных знаков?

Пауэрс: Я их действительно не видел.

Руденко: Вы даже утверждали, что отсутствие опознавательных знаков объяснялось, видимо, тем, чтобы скрыть государственную принадлежность этих самолетов.

Пауэрс: Можно повторить вопрос?

Руденко: На следствии Вы утверждали, что отсутствие опознавательных знаков свидетельствовало о том, что лицам, которые отправляли этот самолет, не выгодно было раскрывать его государственную принадлежность.

Пауэрс: Я не помню.

Руденко: Не помните? Мы установим из заключения экспертизы, что таких опознавательных знаков не было. Теперь я хочу спросить Вас, подсудимый Пауэрс, по какому маршруту Вы летели до советской границы?

Пауэрс: Я не помню сейчас точных данных о полете, но помню, что я летел прямо от аэродрома в Пешаваре по направлению к советской границе.

Руденко: В каком месте и в какое время Вы пересекли границу СССР?

Пауэрс: Я не помню сейчас точное время пересечения границы, но полагаю, что это было спустя 30 минут после вылета.

Руденко: На какой высоте Вы должны были лететь?

Пауэрс: На максимальной высоте. Высота меняется сизменением нагрузки. По мере того как горючее расходуется самолетом, он имеет возможность подниматься на большую высоту.

Руденко: На какую?

Пауэрс: Максимальная высота составляет 68 000 футов.

Руденко: Что Вам говорил полковник Шелтон по поводу безопасности полетов на такой высоте?

Пауэрс: Мне было сказано, что летать на такой высоте над Советским Союзом совершенно безопасно, что меня не могут достать средства противовоздушной обороны.

Руденко: Какая задача была поставлена перед Вами всвязи с полетом в глубь Советского Союза 1 мая?

Пауэрс: Мне поручили совершить этот полет на заданной высоте и по заданному маршруту и в указанных пунктах включать и выключать свою аппаратуру.

Руденко: Эти пункты были указаны на Вашей карте?

Пауэрс: На моей карте стояли лишь цифровые обозначения — 1–2–3, а также буквенные.

Руденко: Когда были сделаны эти обозначения?

Пауэрс: Они были нанесены на карту до того, как я получил ее.

Руденко: Прошу суд разрешить предъявить подсудимому Пауэрсу полетную карту, обнаруженную в остатках его самолета. Она находится в томе 6, л. д. 25.

(По распоряжению председательствующего секретарь предъявляет подсудимому полетную карту.)

Руденко: Подсудимый Пауэрс, у меня прежде всего к Вам вопрос: принадлежит ли эта карта Вам?

Пауэрс: Да, это та карта, которая была у меня 1 мая.

Руденко: На этой карте были помечены основные пункты Вашего маршрута?

Пауэрс: Все пункты маршрута были на этой карте.

Руденко: Вы можете назвать основные пункты маршрута, которым Вы должны были следовать по этой полетной карте?

Пауэрс: Мне было приказано как можно точнее следовать по маршруту. На карте красным карандашом были отмечены те пункты, которых я должен был точно придерживаться.

Руденко: Назовите эти пункты.

Пауэрс: На карте обозначен пункт восточнее Аральского моря, другой пункт — к северо-западу от Челябинска, затем пункты до города Кирова и после него. Далее, пункт недалеко от Архангельска и пункт около острова Соло. Следующие пункты — вблизи от Конгомы, у Кандалакши, южнее Мурманска и севернее Мурманска. А у этого пункта название не обозначено.

Руденко: Какой конечный пункт полета был Вам указан?

Пауэрс: Я должен был приземлиться в Будё (Норвегия).

Руденко: Эти карты были вручены Вам с пометками. Кем были сделаны пометки?

Пауэрс: Я не уверен, но думаю, что, очевидно, их сделал штурман подразделения.

Руденко: Как фамилия этого штурмана подразделения?

Пауэрс: Штурман, который с нами летел в Пешавар, — майор Дулак.

Руденко: Другие отметки, которые наносились на эту карту, делались Вами?

Пауэрс: Есть некоторые отметки, которые я делал сам, но их немного.

Руденко: Это Вы делали уже во время полета?

Пауэрс: Некоторые из них я делал во время полета; две или три отметки я сделал до полета.

Руденко: Еще на базе в Пешаваре?

Пауэрс: Да.

Руденко: А какие отметки делались Вами во время полета?

Пауэрс: Я наносил знаки, определяющие или указывающие погоду в районах полета.

Руденко: Только погоду?

Пауэрс: Я отмечал также ожидаемое время, в которое я приблизительно должен был проследовать над теми или иными пунктами, а также действительное время, когда пролетал над теми или иными пунктами.

Руденко: Вы наносили другие отметки о каких-либо объектах?

Пауэрс: Во время полета я отмечал отдельные аэродромы и объекты, которые были мне заранее указаны. Эти объекты мне не были известны, их нанес на карту кто-то другой.

Руденко: Я прошу разрешения суда предъявить подсудимому Пауэрсу бортовой журнал. Этот бортовой журнал находится в томе 6, л. д. 26.

Председательствующий: Товарищ секретарь, предъявите подсудимому остатки бортового журнала.

(Остатки бортового журнала предъявляются подсудимому Пауэрсу.)

Руденко: Подсудимый Пауэрс, этот бортовой журнал принадлежал Вам?

Пауэрс: Да, это тот бортовой журнал, который был у меня в самолете.

Руденко: Прошу сообщить, какие данные содержатся в этом бортовом журнале?

Пауэрс: Моя фамилия, дата, номер самолета, номер полета, время предполагаемого вылета и время действительного вылета, позывные — это сигнал для возвращения. Если я слышу этот сигнал в эфире, я должен ответить тем же и возвратиться на свою базу.

Руденко: Какая фамилия летчика значится в этом журнале?

Пауэрс: Пауэрс.

Руденко: Кто вручил Вам этот журнал?

Пауэрс: Полковник Шелтон.

Руденко: По журналу Вы больше ничего не имеете сообщить?

Пауэрс: В журнале еще указано время посадки. Есть слова: «время посадки», но не указано когда. Есть указание по использованию оборудования на самолете. Указывается, что, когда аппаратура включена, горит сигнал — свет. Дальше, здесь обозначено специальное оборудование — «В» плюс «Т» (латинские буквы), кажется, так. Далее следует надпись: 3, — тут неясно, здесь латинская буква «д». Далее указаны пункты на карте, скорость ветра, направление, магнитный курс и магнитное склонение, путевая скорость, расстояние между отдельными пунктами, предполагаемое время полета между ними, а также оставлено место, куда я должен был записывать действительное время полета на отдельных участках, высоту, температуру воздуха, погоду, предполагаемое использование горючего и действительный его расход.

Тут написано: «скорость ветра», но предполагалось наносить время, когда я должен пролетать те или иные пункты, и то же самое на другой стороне бортжурнала.

Руденко: Хорошо, достаточно. Скажите, подсудимый Пауэрс, какой у Вас был запасной маршрут?

Пауэрс: Если произошла бы какая-нибудь авария в полете, скажем, с горючим или с кислородом, если это было бы в начале полета, я должен был вернуться в Пешавар. Если бы эта авария произошла во второй половине полета, то я должен был следовать по кратчайшему пути в Будё (Норвегия). Были также намечены маршруты до ближайшего аэродрома, указывающие кратчайший путь, которым я должен был следовать.

Руденко: Какие запасные аэродромы?

Пауэрс: Было отмечено несколько резервных аэродромов, я не помню, какие именно. Было указано, что в случае аварии любой аэродром за пределами Советского Союза был бы, конечно, лучше, чем какой-либо аэродром на территории Советского Союза. (Оживление в зале.)

Руденко: В частности, указывался аэродром в Швеции?

Пауэрс: Я не помню, указывались ли аэродромы в Швеции, но в случае аварии я бы сделал посадку на аэродроме в Швеции.

Руденко: Какие запасные аэродромы Вам указывал полковник Шелтон?

Пауэрс: Он говорил, что любой аэродром вне Советского Союза был бы лучше, чем любой из аэродромов на территории Советского Союза. Несколько таких аэродромов было отмечено, но я не помню точно, где они расположены.

Руденко: Был ли отмечен какой-нибудь аэродром на территории Финляндии?