Война и наказание: Как Россия уничтожала Украину

Глава 6. Миф о благополучии

Ленинская Русь

1935 год, советский ученый Борис Греков пишет историческое исследование. Ему 53 года, и он очень боится. У него еще свежи воспоминания о тюрьме — он отсидел всего месяц, но успел попрощаться с жизнью. Грекова обвиняли в том, что в Гражданскую войну он служил у Врангеля. На самом деле Греков, конечно, не воевал: когда Врангель контролировал Крым, Греков был профессором в университете Симферополя и преподавал историю. Но главное — он произнес на приеме в честь Деникина тост о «светлых рыцарях, борющихся против черной рати большевиков». Этого достаточно, чтобы оказаться в списках «врагов народа».

Греков далеко не единственный репрессированный в те годы историк. В 1930-е в СССР расследуется так называемое академическое дело: судят историков, которые якобы создали тайную организацию «Всенародный союз борьбы за возрождение свободной России» с намерением свергнуть советское правительство. Организация полностью придумана следователями — но некоторые ученые под пытками сознаются в том, что она существовала.

Кампания против историков-вредителей распространяется по стране. В Украине она дополняется поиском националистов. В 1931 году 65-летний Михаил Грушевский, бывший председатель украинской Центральной рады, а теперь просто член советской Академии наук, понимает, что он неизбежно окажется жертвой. Уже организованы публичные слушания, на которых его клеймят как мелкобуржуазного ученого, контрреволюционера, извращающего советскую историческую науку. В марте 1931 года его отстраняют от преподавания — он прощается со студентами и уезжает из Киева в Москву. Его вызывают на допрос, в орган, который тогда называется ОГПУ, позже он будет переименован в НКВД, а потом в КГБ. И вскоре арестовывают по обвинению в создании тайной украинской националистической организации. Правда, уже через несколько дней обвинение снимают — по одной из версий, за ученого заступается Лазарь Каганович, правая рука Иосифа Сталина, бывший глава Советской Украины, недавно переведенный в Москву. Но Грушевский продолжает регулярно ходить на допросы в ОГПУ.

«Историческое дело» в конце концов спускают на тормозах — несмотря на всю тяжесть обвинений и на якобы вскрытые следствием ужасающие подробности деятельности подпольных организаций, ученых, которые будто бы их возглавляли, в большинстве случаев приговаривают максимум к ссылке. Правда, некоторые из них в этой ссылке умирают. Грушевскому, арестованному на несколько дней по «делу украинских националистов», и Грекову, просидевшему месяц по «делу историков», везет больше других.

Грушевскому тем не менее не разрешают вернуться в Киев, он остается в ссылке, в Москве, но раз в год за счет государства ездит в санаторий в Кисловодск. Именно там в октябре 1934 года он тяжело заболевает. Умирая, он говорит жене: «Когда меня не будет, не оставайся с большевиками, уезжай в Галицию».

Греков, конечно, знает о гибели в ссылке своих коллег-историков из-за ложных обвинений и о смерти Грушевского. И вот на таком фоне он работает над новой версией истории России и Украины, которая должна быть в рамках марксистской теории. Грекову поручено создать новый канон: как следует воспринимать древнюю историю через призму учений Маркса и Ленина; СССР — это идеологическое государство, там все должно соответствовать догмам марксизма.

Знает ли Греков о том, что происходит в это время в Украине? Он сам оттуда родом — историк появился на свет на родине Гоголя в Миргороде, под Полтавой. В начале 1930-х население Украины массово голодает, но ни одна советская газета об этом даже не упоминает. А чиновники из Москвы, приезжая, например, в Харьков или в Киев, выходят с вокзала и спокойно идут в свои служебные машины, не замечая трупов вдоль дорог. Ведь настоящие коммунисты умеют смотреть по сторонам так, чтобы мертвые не попадали в их поле зрения.

Скорее всего, Греков знает о том, что происходит, — вся страна полнится слухами о голодающих крестьянах, которые вымирают целыми деревнями. В 1935 году он заканчивает книгу под названием «Феодальные отношения в Киевском государстве». Он доказывает, что в IX—XII веках существовала некая «Киевская Русь» — и это вовсе не Украина, а общая колыбель русского, украинского и белорусского народов. Для Грекова Киевское княжество — это протоимперия, там зародилась «империя потомков Рюрика», то есть будущая Российская империя — что-то наподобие «империи Карла Великого» в Западной Европе. Умение уловить дух времени вознаграждается — в 1935-м Греков избирается членом Академии наук СССР.

Великий перелом

Дни с 24 по 29 октября 1929 года одни из самых темных в мировой истории — в буквальном смысле. 24 октября называют «черным четвергом» — потому что происходит обвал на Нью-Йоркской фондовой бирже. За ним следует «черная пятница», потом «черный понедельник» и «черный вторник». В США начинается Великая депрессия, миллионы людей теряют работу. Кризисом охвачены и другие развитые страны.

В Советском Союзе Сталин объявляет 1929-й «годом великого перелома»: он берется активно реализовывать свой план по индустриализации страны. Пользуясь кризисом и безработицей в США, он привлекает для работы в СССР несколько десятков тысяч американских инженеров и заключает договоры с тысячами иностранных компаний, которые должны привезти в страну свои технологии и построить новые заводы. В 1930 году Ford и Austin закладывают автомобильные заводы в Москве и Нижнем Новгороде, International Harvester создает тракторный завод в Сталинграде (нынешний Волгоград), Cooper Engineering вместе с General Electric и Siemens работают над крупнейшей гидроэлектростанцией в Украине — Днепрогэс, ее возводят как раз в том месте, где раньше находилась Запорожская Сечь.

За западные технологии и высококвалифицированную рабочую силу надо платить. И этому посвящена вторая часть сталинского плана: он рассчитывает продавать на мировом рынке зерно, а деньги направлять на индустриализацию.

Придуманный Сталиным способ отнять зерно у крестьян называется коллективизацией. Земледельцы по всей стране обязаны вступать в колхозы — коллективные крестьянские хозяйства, где ни у кого нет собственности, все общее, то есть государственное. Экономист Николай Бухарин и с ним часть советского руководства выступают против коллективизации — но его и его сторонников исключают из Политбюро.

Однако коллективизация идет медленно: крестьяне противятся и сравнивают ее с крепостным правом, которое было отменено Александром II всего 70 лет назад — и теперь возвращается. В 1929 году руководящий орган Коммунистической партии СССР принимает «план хлебозаготовок»: по нему выращенное крестьянами в колхозах зерно подлежит принудительной сдаче государству, а тем, кто сопротивляется, грозит наказание — вплоть до расстрела. Таких зажиточных крестьян называют кулаками. В ноябре 1929 года Сталин выступает на партийном собрании и говорит, что политика хлебозаготовок — это не чрезвычайные меры правительства, а требование бедняков, которые поддерживают коллективизацию.

К концу года по всей стране арестовано почти 100 тысяч крестьян, сопротивляющихся хлебозаготовкам. В январе 1930 года Политбюро голосует за то, чтобы сделать репрессии системными: решено с февраля по май отправить в концлагеря 60 тысяч кулаков, а 150 тысяч — выселить в отдаленные районы.

Депортации кулаков именно в Украине вызывают огромное сопротивление: начиная с февраля 1930 года по всей республике проходит череда крестьянских волнений, в протестах участвует больше миллиона крестьян.

В ответ 2 марта 1930 года Сталин публикует в газете «Правда» статью «Головокружение от успехов». Он осуждает перегибы на местах и уверяет, что излишние репрессии нужны только врагам партии. Но темпы раскулачивания не снижаются. Через месяц замглавы украинской секретной полиции Карл Карлсон рапортует в Москву министру Генриху Ягоде, что точно в срок было депортировано 32,4 тысячи мужчин, 28,5 тысячи женщин и 32 тысячи детей. И это только начало.

Репрессии против крестьян и отбор хлеба у населения приводят к тому, что Советский Союз становится одним из крупнейших экспортеров зерна на мировом рынке. «Форсируйте вывоз хлеба вовсю. Иначе рискуем остаться без наших новых металлургических и машиностроительных заводов», — пишет Сталин своей правой руке, главе советского правительства Вячеславу Молотову.

Вредители, симулянты, агенты Польши

Строительство заводов продолжается, все больше иностранных специалистов приезжает в СССР. Но мировые цены на пшеницу резко падают: с 1929 по 1931 год — в два раза. Сталин понимает, что денег не хватит и зерна надо продавать намного больше. Урожай 1930 года был очень большой — но все успешные хозяйства уничтожены, производительность труда в 1931 году резко снижается. Это значит, что отбирать надо еще больше, без сомнений решает Сталин.

Весной 1932 года глава Украины Станислав Косиор пишет в Москву донесение, в котором впервые упоминает о голоде. По его словам, есть «отдельные случаи и даже села, которые голодают», но это «следствие местного головотяпства, перегибов, особенно в отношении колхозов». Косиор врет — у него на столе лежит письмо одного из высоких украинских чиновников Григория Петровского, который просит из-за начавшегося голода приостановить отбор хлеба в Украине.

Каганович пересылает сдержанные жалобы украинских руководителей Сталину — но тот не верит, называет Косиора и других украинских коммунистов гнилыми оппортунистами. «Украина и так получила более чем достаточно», — резюмирует Сталин.

В августе 1932-го Сталин едет в отпуск в Сочи — именно он вводит моду отдыхать на этом черноморском курорте, которую подхватят другие советские руководители. А позже Сочи станет любимой летней резиденцией Путина, который даже проведет там зимнюю Олимпиаду.

Во время отдыха Сталин получает доклад о том, что голодные крестьяне все чаще присваивают колхозную собственность. И он пишет в Москву письмо с предложением принять новый, совершенно драконовский закон — так называемый «закон о трех колосках». И закон вскоре вступает в силу, 4 августа 1932 года. Весь урожай теперь считается собственностью государства, она священна, любая попытка ее украсть сурово наказывается: от десяти лет тюрьмы до расстрела плюс конфискация имущества. Это значит, что земледелец не может воспользоваться тем урожаем, который он собрал, нельзя забрать даже три колоска — это будет расцениваться как воровство у государства. Выполнение закона Сталин поручает Лазарю Кагановичу, в недавнем прошлом генеральному секретарю компартии Украины, а теперь новому куратору всей аграрной политики СССР. К концу года 4,5 тысячи человек будут расстреляны, больше 100 тысяч отправятся в ГУЛАГ.

Сталин все еще продолжает отдыхать в Сочи, когда ему присылают обширный донос на руководство украинской компартии. Это длинный список критических высказываний, которые позволяли себе украинские коммунисты в отношении плана хлебозаготовок. Сталин приходит в ярость: коллективизация — это его детище, любое противодействие ей он воспринимает как личное оскорбление. Глава советского государства и так давно не доверяет украинцам — он помнит Гражданскую войну и все последующие крестьянские бунты и считает, что украинцы — ненадежные коммунисты. После прочтения доноса его воображение рисует следующую картину: в Украине созрел заговор, его участники хотят сорвать коллективизацию, отколоть республику от СССР и присоединить ее к Польше.