Бандиты эпохи СССР. Хроники советского криминального мира

Ограбление И. Бугримовой. Была ли попытка ареста Ю. Андропова. КГБ против мафии

И снова обратим внимание, что почти все события начала 80-х, связанных с той же «бриллиантовой мафией» мы знаем не на основе конкретных уголовных дел, а на основе легенд и слухов, которые были запущены некими «историками» или сотрудниками КГБ. Поэтому в этих легендах и слухах, например, Н. Щёлоков и Г. Брежнева выглядят «исчадиями ада», а тот же Ю. Андропов или КГБ в целом – бескомпрмисными борцами с коррупцией. Но судить-то надо по итогам этой борьбы. А итог печальный – Комитет ГОСУДАРСТВЕННОЙ безопасности оказался бессилен что-либо сделать для спасения своего государства – СССР. Значит, либо КГБ оказался несостоятельной организацией, либо он сам… участвовал в этом развале, уверенный в том, что советская система нежизнеспособна и надо строить другую. При этом имеется в виду не весь КГБ, а его Центр (Лубянка), а если конкретно – его руководство. Да и то не всё. Например, 1-й зампред КГБ СССР С. Цвигун, судя по всему, был специально устранён, поскольку мешал планам своих коллег по продвижению Ю. Андропова на пост генсека. Именно поэтому в недрах КГБ и была придумана легенда о том, что Цвигун был причастен к «бриллиантовой мафии» и покровительствовал ей. Эта легенда выглядит следующим образом.

30 декабря 1981 года из квартиры цирковой артистки Ирины Бугримовой, что на Котельнической набережной, украли знаменитую коллекцию бриллиантов. Ограбление совершили профессионалы высочайшего класса, сумевшие весьма грамотно облапошить вахтера на входе (они привезли с собой елку и объяснили приезд именно ее доставкой одному из жильцов дома) и обезвредить сигнализацию, которая действовала в квартире знаменитой укротительницы. На следующий день почти вся Москва, еще не успокоившись после загадочного убийства 11 декабря в своей квартире знаменитой киноартистки Зои Федоровой, полнилась слухами об ограблении другой артистки, теперь уже цирка, Ирины Бугримовой.

Следствие на удивление быстро вышло на украденные бриллианты. Уже в начале января 1982 года в аэропорту Шереметьево был задержан гражданин, у которого было найдено несколько камней из коллекции Бугримовой. От него ниточка потянулась не к кому-нибудь, а к самому… Борису Буряце, который, как мы помним, был любовником не кого-нибудь, а Галины Брежневой. В его квартире произвели обыск, после чего он был вызван на допрос в следственный изолятор КГБ в Лефортово.

Далее, согласно всё той же версии из КГБ, следствие по этому, явно беспрецедентному делу стал курировать 1-й заместитель шефа КГБ Семён Цвигун, который был приятелем Брежнева («молдавская команда»). И ему было явно не по себе от того, что в деле стала фигурировать фамилия дочери Генерального секретаря. Очередного громкого скандала престарелый Генсек мог попросту физически не перенести. Однако дело требовало хоть каких-то действий со стороны Цвигуна, и он 19 января 1982 года отправился на прием к главному партийному идеологу Михаилу Суслову. Разговор проходил за закрытыми дверями, с глазу на глаз, и содержание его навсегда теперь окутано тайной. Но результат известен. Выйдя от Суслова, Цвигун уехал на свою дачу в Усово и в 16 часов 15 минут покончил жизнь самоубийством, выстрелив в висок из пистолета «макаров». 24 января во всех центральных газетах появился некролог на Цвигуна, но ни один из трех могущественных деятелей страны (Брежнев, Суслов, Кириленко) под ним не подписался. А через несколько дней и этот триумвират понес потери: 25 января у Михаила Суслова случился инсульт, и он скончался. В день его похорон по приказу Ю. Андропова КГБ провел серию арестов в среде друзей и знакомых Галины Брежневой. Одним из первых был арестован председатель Союзгосцирка Анатолий Колеватов.

Итак, так выглядит официальная, гэбэшная версия. В реальности всё могло происходить ровно наоборот. Например, известно, что с осени 1981 года Цвигун внезапно заболел. Врачи выписали ему лекарства, но они только усугубляли ситуацию – здоровье генерала ухудшалось, он даже стал терять голос. В итоге в начале 1982 года он попросил своего прежнего лечащего врача М. Перельмана, который оперировал его по поводу онкологии, осмотреть его снова. Врач собрал консилиум и, осмотрев Цвигуна, вынес вердикт: лечение неправильное и лекарства надо поменять. Как только это было сделано, Цвигун стал выздоравливать и в 20-х числа января собирался вернуться к своим рабочим обязанностям. Но 19 января он внезапно кончает жизнь самоубийством (кстати, так и не встретившись с Сусловым и Брежневым, встреча с которыми была назначена на 22 января). Скорее всего – Цвигуна убивают, сымитировав суицид. Для чего? Для того, чтобы он не вернулся на Лубянку и не вмешался в ход той борьбы, которая развернулась в кремлёвских верхах.

Под эту версию подпадает и смерть Суслова. По словам его дочери, которая находилась рядом с отцом в «кремлёвке», ситуация выглядела следующим образом (эту версию с её слов много позже озвучит зять Суслова – член-корреспондент РАН Л. Сумароков). Вечером 21 января, когда они с отцом смотрели в больничной палате телевизор (показывали передачу про очередную годовщину смерти В. И. Ленина), к ним вошёл врач с подносом, на котором были стакан с водой и таблетка. Врач попросил Суслова выпить лекарство, что главный идеолог партии и сдеал. А спустя несколько минут ему стало плохо – он потерял сознание и скончался через два дня, так и не приходя в него. Судя по всему, и эта смерть была результатом той самой борьбы за власть, которая развернулась на самом кремлёвском верху.

О том, кому в первую очередь была выгодна смерть Суслова, можно судить о тех кадровых перестановках, которые вскоре последовали. А именно – место Суслова занял Юрий Андропов. Ведь из кресла главного идеолога и человека в партии N2 было легче всего перекочевать в кресло Генерального секретаря ЦК КПСС. Правда, Брежнев считал иначе. Он согласился с этим перемещением (оно было утверждено на майском Пленуме ЦК КПСС), однако Андропов оказался генералом без армии. В его компетенции оставили только польское направление (напомним, что до своего шефства в КГБ Андропов возглавлял Отдел по связям с соцстранами), а все остальные он не курировал. Таким образом Брежнев и Ко ослабляли позиции Андропова в партийном аппарате. И на место генсека был намечен друг Брежнева – лидер компартии Украины Владимир Щербицкий. Для чего КГБ возглавил не ставленник Андропова Виктор Чебриков, а недавний глава КГБ Украины Виталий Федорчук. Он был выходцем из 3-го Главного управления КГБ (военная контрразведка) и его кандидатуру двинул на Лубянку начальник этого управления Георгий Цинёв – ещё один приятель Брежнева и соперник Андропова.

Тем временем в июле 1982 года в Москве состоялся суд над группой милиционеров, которые в конце декабря 1980 года участвовали в убийстве сотрудника центрального аппарата КГБ. Четверых суд приговорил к расстрелу. После этого Генеральный прокурор СССР А. Рекунков направил в ЦК КПСС информацию о результатах расследования, в которой отмечалось: «Основной причиной, способствовавшей совершению преступления, была сложившаяся обстановка пьянства, нарушений служебной дисциплины, бесконтрольности и попустительства грубым нарушением социалистической законности.

Дезорганизация работы, фактическое разложение личного состава толкали работников милиции на злоупотребление предоставленной им властью. Многие сотрудники рассматривали работу как источник личного обогащения… Особое озлобление у них вызвали попытки отдельных граждан защитить себя от чинимого произвола. За это они подвергались избиениям, запугиванию, шантажу, фабриковались акты опьянения, протоколы о мелком хулиганстве… Милиционер Лобов за большое число задержанных был занесен на Доску почета, награжден медалью «За 10 лет безупречной службы», имел более пятнадцати поощрений. В ходе следствия выяснилось, что он хронический алкоголик, в течение пяти лет грабил и избивал задержанных, совершил несколько убийств… Обстановка безнаказанности, нетерпимости к критике, круговая порука, укрывательство беззаконий привели к разложению многих работников, толкали их на путь преступлений…».

Подобный документ, со страниц которого вставал во весь свой рост отнюдь не тот глянцевый образ советского милиционера, о котором писалось в прессе и говорил в своих докладах Н. Щелоков, ничего, кроме злобы и раздражения, у руководства МВД СССР вызвать не мог. Андропову же это, наоборот, было только на руку. Противостояние между ним (даже на посту главного идеолога) и Щелоковым к тому времени зашло настолько далеко, что ни о каком компромиссе речи быть не могло.

Едва закончился суд и выводы Прокуратуры СССР ушли в ЦК КПСС, за их дальнейшее прохождение на самый «верх» взялся заведующий сектором Отдела административных органов ЦК Аальберт Иванов. Однако обладание подобными взрывоопасными документами дорого обошлось ему. 17 июля 1982 года его обнаружили мертвым в собственной квартире. Рядом с ним на полу лежал пистолет, что позволило весьма скоротечному следствию списать это дело на самоубийство (как и в случае с Цвигуном).

Действительно, нешуточные страсти разгорелись в середине 82-го года между двумя силовыми ведомствами страны. И это понятно, поскольку на носу был ноябрьский Пленум ЦК КПСС, на котором должны были произойти роковые для Андропова и Ко события. Генеральным секретарём ЦК КПСС должен был стать Владимир Щербицкий, а председателем Совета министров СССР (либо главой Отдела административных органов ЦК КПСС, который курировал весь силовой блок) – Николай Щёлоков (его кресло в МВД тогда досталось бы Юрию Чурбанову). Поэтому КГБ стремился всячески дискредитировать конкурента – МВД. И дело об убийстве на Ждановской было удобным поводом. Ведь кто знает, какой еще повод использовал бы Андропов в своей борьбе против Щелокова и его ведомства, не погибни в декабре 80-го офицер КГБ от рук именно милиционеров. Ведь 20 октября 1982 года на стадионе в Лужниках во время футбольного матча между московским «Спартаком» и голландским «Харлемом» в результате преступной халатности сотрудников 2-го полка патрульно-постовой службы милиции погиб не один, а 66 человек, среди которых имелось много подростков, однако этот случай не вызвал гневной реакции ни со стороны союзной Прокуратуры, ни тем более КГБ. К тюремному сроку на три года осудили лишь директора Лужников, который к тому времени находился на посту всего два месяца. А вот начальника ГУВД Мосгорисполкома В. Трушина даже ни в чем не упрекнули, хотя в «Плане обеспечения охраны общественного порядка на БСА Центрального стадиона им. В. Ленина», утвержденном именно В. Трушиным, говорилось, что милиция «обязана следить, чтобы во время входа и выхода зрителей не образовывалось скопления большого количества людей с целью предотвращения несчастных случаев». Вместо этого милиция в тот день, осерчав на неугомонных фанатов «Спартака», пустила их в единственный проход, где большинство из них и погибло в стихийной давке. Следствие, которое проводила Московская прокуратура, сделало все от нее зависящее, чтобы отвести удар от московской милиции.