Краснодар: годы испытаний 1942-1943 годы. Книга первая

После работы, прождав некоторое время, Клим Арсентьевич вышел к зловонной канаве. Из соседнего барака появился Муравьев и устроился напротив спина к спине: «Слушайте меня внимательно. Я лейтенант Красной армии, командир батареи 642го артполка (по архивным данным, командир батареи 642го артиллерийского полка 13й армии лейтенант Евгений Матвеевич Муравьев пропал без вести 1 мая 1942 года280. – Прим. автора). В бою я был сильно контужен. Вынесли меня из боя мои бойцы Кондратьев и Шляховский. Выбраться из окружения нам не удалось. В лагере они меня не выдали. Теперь мы решили создать подпольную группу сопротивления. В нашу группу вошел и латыш Кучинксис (фамилия вымышленная, т. к. К. А. Роговой фамилию латыша не запомнил. – Прим. автора). Перед нами стоит задача с подходом наших войск поднять в лагере восстание».

– Что успели сделать? – спросил Роговой.

– Мало что. Раздобыли пять топоров, несколько лопат, – ответил лейтенант.

– Не спешите, при встрече с группой мы детально обмозгуем это дело.

Через два дня представился удобный случай. В ночном небе появились наши «ночные ласточки» – легкие ночные бомбардировщики У2. С их появлением в городе сохранялись тишина и полная светомаскировка. Понимая неуязвимость этих смертоносных машин, немцы скрывали свои объекты и огневые точки. Лишь тогда, когда, отбомбившись, бомбардировщики исчезали, небо озарялось грохотом зениток и пулеметных огненных трасс. В этот день и состоялось первое заседание подпольного комитета.

Слово взял Роговой. Присутствующие догадывались об истинных причинах появления этого человека в лагере. О том, что Красная армия вела решительное наступление на Сталинградском фронте, знали все. Эту информацию им поставляли краснодарские подпольщицы – женщина с десятилетним ребенком. Регулярно они приносили к колючей проволоке корзинку с булочками, в которые были спрятаны бумажки с текстом сводок Совинформбюро. Получив долгожданную булочку, пленный передавал ее в задние ряды тем, кому якобы не удавалось пробиться в первые ряды за долгожданным лакомством. Полицаи, как коршуны, с дубинами набрасывались на пленных, отгоняя их от изгороди и обыскивая карманы. Однако обнаружить у подпольщиков желанных сообщений с Большой земли им не удавалось.

– Для организации восстания нам нужна строжайшая конспирация,– начал размышлять вслух Клим Арсентьевич. – Среди пленных могут быть провокаторы и агенты абвера. Необходимо создавать «десятки», где только командир первой «десятки» должен знать нас. Последующие «десятки» должны знать только предыдущую «десятку». Пока немчура будет распутывать этот клубок, чтобы выйти на руководителей, мы поднимем восстание. Немцы выдохлись и думают только о том, как бы на Кавказе наши не устроили им новый Сталинград. В предстоящем наступлении партизанские отряды должны будут наступать вместе с передовыми частями, а для этого нам нужны опытные бойцы и командиры. Одними смелыми вылазками здесь не обойтись. Сбор вырвавшихся из лагеря будет у станицы Крепостной Горячеключевского района у горы Ламбина. Местные жители предупреждены и проводят к месту сбора. А пока особо тщательно нужно подобрать первую «десятку», особенно ее руководителя.

Вскоре к восстанию было готово 18 десятков военнопленных. Неожиданно в группу попросился один из полицейских. Он заявил, что хотел бы искупить вину перед Родиной. Это насторожило подпольщиков. Откуда полиция узнала о готовящемся восстании? Заявляя о своих серьезных намерениях, полицейский принес пистолет с патронами и две гранаты, а свою винтовку готов был передать в момент восстания.

Все вроде бы шло нормально. Арестов организаторов подполья не было. Ночью 22 января 1943 года было назначено выступление. Однако вечером подпольщики заметили в комендатуре подозрительное оживление. Стало понятно, что немцы чтото учуяли или среди военнопленных оказался предатель. Восстание пришлось на время отложить.

Тщательная проверка и слежка помогли выявить предателя, вышедшего ночью из комендатуры. От него исходил запах спиртного. Разбор дела предателя был коротким.

Теперь, казалось, ничто не мешало начать восстание в новые сроки. Оно было назначено на 22.30 24 января 1943 года. Бойцы «десяток» должны были распределиться по баракам, чтобы в 23.00 поднять людей. Заранее подготовленные узники должны были сделать проходы в проволочных заграждениях, разоружить охрану и убрать на ближайших вышках часовых.

Однако к намеченному часу в комендатуре опять началось движение. Стало окончательно ясно, что провокатор находится среди руководства восстанием. Но отменять начало выступления было уже поздно. Ровно в 23.00 из бараков выскочили узники. Фашистская охрана открыла по ним бешеный огонь. Военнопленным удалось проделать проход в проволочном заграждении, и 170 узников вырвались на свободу. Полицаи и немцы с собаками пустились вдогонку. Возле проходов осталось множество трупов советских военнопленных, которые позже были зарыты в канавах вдоль колючей проволоки. Сколько бойцов добралось до партизанской базы, установить не удалось281.

По следам преступлений фашистского зверя

Руками своих приспешников из абверкоманды301 совершено подлое убийство краснодарских мальчишекпатриотов прямо в день освобождения города, 12 февраля.

В этот день части Красной армии уже находились в городе, и, казалось бы, у фашистов была единственная забота – спасать свою шкуру. Но, убегая, они совершили еще одну жестокую провокацию в Краснодаре. Переодевшись в красноармейскую форму, абверовцы под видом формирования вспомогательной части наступающей Красной армии вошли на госселекстанцию (ныне ВНИИМК. – Прим. автора).

На ее территории их радостно встретила большая группа работников и жителей станции. Как впоследствии вспоминали очевидцы, «было их человек сорок – псевдомайор, «капитан», «лейтенант» и «рядовые». С ними – два «пленных немецких офицера». В санях находились два пулемета Дегтярева и один станковый пулемет «Максим». Советским гражданам, собравшимся возле них, «майор» сказал: «Надо отрезать фашистам пути к отступлению, для этого нужна помощь. Присоединяйтесь к нам все, кто может носить оружие». Собралось человек двадцать. Колонна направилась в сторону станицы Елизаветинской. По дороге к ним присоединялись новые люди, тоже человек двадцать. Теперь впереди шли: сам «майор» и десять автоматчиков. А замыкали строй остальные во главе с «капитаном». Присоединившиеся граждане оказались в центре, вроде как под конвоем.

Мемориал на территории селекцентра

Отошли километров пять. Кругом степь. «Майор» остановил колонну около домика дорожного мастера и дал команду построиться в две шеренги. Её исполнили, ведь никто не подозревал, что это была провокация. После команды «Кругом!» по советским гражданам был открыт пулеметный огонь. Потом добивали уже лежавших раненых в упор из автоматов. Палачи сняли с рук жертв часы, вывернули карманы в поисках ценных вещей и продолжили путь в сторону Елизаветинской».

Со стороны Краснодара показалась автомашина с советскими разведчиками. Подоспевшие советские воины бросились оказывать помощь раненым, но, узнав о злодеянии фашистов, поспешили в погоню. К великому сожалению, догнать абверовцев не удалось, так как машина сползла в кювет, и поэтому задержали только одного карателя. Командир разведотряда приказал ему снять красноармейскую форму. Под ней была гитлеровская одежда. Врага постигло суровое возмездие. Среди случайно оставшихся в живых оказался С. С. Квитко, а среди погибших – сын известного кубанского ученого Павла Пантелеймоновича Лукьяненко, Геннадий.

На черном постаменте, установленном в небольшом парке научноисследовательского института сельского хозяйства имени П. П. Лукьяненко, одиноко стоит памятник из черного мрамора, на нем высечены слова: «Памятник воздвигнут бойцам Красной армии, погибшим в дни Отечественной войны в боях за освобождение Краснодара, и нижепоименованным комсомольцам и рабочим Краснодарской госселекстанции, предательски убитым врагами 12.02.1943 года: Г. П. Лукьяненко, П. И. Калита, П. С. Черкашин, А. С. Мосол, А. Ф. Нестеренко, М. Н. Гиренко, П. Е. Тищенко, Г. В. Горобец, Г. К. Мороз, В. М. Хвостиков».

Так ночью 12 августа в поле пшеницы полицаи расстреляли Петра Федоровича Рыльского и Павла Ивановича Горбатенко (не позиционированный снимок)

После освобождения города от фашистов в местах массовых захоронений советских граждан проходили опознание жертв и перезахоронение останков на Всесвятском кладбище.

Среди могил погибших воинов немало советских чекистов. Далеко не у всех советских разведчиков благополучно сложилась боевая судьба. Многие из них пали в борьбе с врагом.

Всего чекистами Кубани с июля 1941 года по май 1945 года было разоблачено и арестовано 745 агентов немецких разведывательных, контрразведывательных и карательных органов. В том числе 39 заброшенных во время войны с территорий других государств и 704 агента, завербованных немцами на оккупированных территориях СССР, среди которых 179 агентов, оставленных в крае на длительное проживание после изгнания немцев282.

В государственном архиве кино, фотодокументов сохранились жуткие кадры, рассказывающие о злодеяниях фашистов в Краснодаре (ЦГАКФД №0154634)

Еще 3 августа 1942 года была сформирована разведывательная группа сотрудников УНКВД, получившая название «Кубанцы». Если вначале она предназначалась для заброски в тыл немецких войск на Украине, то теперь обстановка требовала оставить ее в Краснодарском крае.

Один из членов группы, старший оперуполномоченный УНКВД Виниченко Иван Емельянович (Петрунь) вспоминал: «Подполье для работы в городе Краснодаре начали создавать в октябре 1941 года. Были подготовлены конспиративные квартиры и примерно 120 разведчиков, которые должны были остаться в оккупированном городе с заданиями УНКВД»283.

Как мы уже отмечали, советская разведка не ограничивалась только гражданскими органами, но и активно работала в тайной полиции гестапо. Под видом зондерфюрера СС Георга Бауэра скрывался советский разведчик Виктор Николаевич Миронов. Благодаря его деятельности советское командование хорошо знало имена всех фигурантов преступной деятельности карательных органов противника, был сорван ряд карательных операций врага.

После освобождения Краснодара от фашистской оккупации в городе приступила к работе Государственная комиссия по расследованию злодеяний жертв фашизма. Все, о чем ранее шепотом в присутствии родных и близких со страхом говорили краснодарцы, вырвалось наружу. Не было семьи, которой бы не коснулось горе. Жители Краснодара свидетельствуют: уже в первой половине месяца, 11 сентября, были расстреляны сорок заложников Пашковской, за то что на территории станицы был убит немецкий офицер. Среди расстрелянных были: 58летний гражданин Василий Игнатович Корецкий, проживавший на улице Базарной, 115, а также Андрей Захарович Кучмасов (1906 г. р.) и Федор Деревянко (1910 г. р.). В соответствии с актом комиссии от 6 октября 1943 года фашисты расстреляли 197 человек Пашковского района, из которых опознано только 18 человек.