Идеалы Империи

1

Джин Эрсо никогда не нравился кабинет психолога — он казался ей холодным и слишком строгим. Сидя на неудобном стуле перед большим столом, восьмилетняя девочка казалась самой себе ошибкой, грязным пятном в безупречно стерильном пространстве комнаты. Однако с приходом Алрой Ферри это гадкое чувство покидало Джин, и даже ненавистный кабинет переставал безмолвно обвинять ее в «неправильности».

Алрой нравилась Джин по многим причинам. Она единственная никогда не смотрела на девочку как на новый интересный случай в своей практике и всегда была ласковой. Ее рассказы о собственной дочери помогали Джин отвлечься от истинной сути сеанса, и, даже зная, что им никогда не встретиться, она всегда с удовольствием слушала истории о девочке-ровеснице с таким похожим именем Джили. Но главным преимуществом над другими докторами и психологами, как казалось ей тогда, был один немаловажный факт: Алрой носила белый мундир. Совсем как у Орсона, и это был знак безопасности. Рядом с этой женщиной Джин чувствовала себя защищенной.

Никаких больше землянок на чужих планетах. Никакого голода, холода и постоянного страха. В первое время Джин часто говорили о том, как ей повезло, что ее семью спасли. Что все остались живы несмотря на то, что мать явно стремилась к иному. Она и сама стала верить в это. Повезло.

— Скажи, Алрой, почему я все еще должна ходить на эти сеансы?

— Я тебе так не нравлюсь? — В темных глазах женщины промелькнула тревога, но Джин поспешно покачала головой, привычно раскачиваясь на своем стуле.

— Конечно, нравишься. Просто… Я тоже заболею, как мама?

Миссис Ферри обошла стол по кругу и взяла ледяные ладошки Джин в свои добрые теплые руки. Глядя испуганной девочке в глаза, она с убежденностью в голосе сказала:

— Наши встречи, Джин, нужны не для диагностики психических заболеваний, которых у тебя, к слову, нет. Просто ты пережила много плохого. Такое иногда случается, и человек, не получивший вовремя помощь и поддержку, прячет мучительные воспоминания глубоко внутри. — Пальцы Алрой коснулись виска Джин. — Они продолжают изводить его даже тогда, когда он, казалось бы, уже забыл о своей травме.

— Я не хочу забывать маму.

— Никто не требует от тебя этого, милая. Напротив, раз в несколько месяцев ты будешь навещать ее вместе с отцом или куратором. Но ты пойми: я здесь не для того, чтобы лечить тебя. Я хочу помочь.

Джин доверчиво позволила Алрой обнять себя. От женщины приятно пахло дорогими духами.

— Как твои сны, милая?

— Я сплю нормально уже две недели. — Джин наконец довольно улыбнулась, словно отрапортовав об отличном выполнении задания.

Алрой еще раз крепко обняла свою подопечную и вернулась к столу. Делая какие-то пометки в журнале, спросила немного рассеянно:

— Ты выполняешь все упражнения? Какие, по твоему мнению, помогают лучше заснуть?

— Дыхательная гимнастика.

— Отлично, продолжай в том же духе. Тебе нравится новый дроид-воспитатель?

— Ди-восемь занудный, — пожаловалась Джин. — Он постоянно требует выполнения заданий. Делай так, не делай то!

Алрой сложила руки поверх журнала и терпеливо улыбнулась.

— К сожалению, твоя семья не поддержала инициативу поступления в обычную школу, поэтому придется потерпеть. Я прекрасно понимаю, что домашнее обучение не заменит общения со сверстниками, но… Если твой отец не подпишет соглашение, до четырнадцати лет тебе придется учиться под присмотром протокольного дроида.

Джин недовольно нахмурилась. Она вспомнила, как накануне вечером в гостиной велся спор на повышенных тонах, а она замерла за дверью своей спальни, прислушиваясь. Орсон настаивал на переводе Джин в одну из ближайших гимназий, приводил доводы и плюсы такого обучения, однако папа был непреклонен. Джин будет обучаться на дому. Он даже не счел нужным объяснить свое решение!

— Все наладится, — уверенным тоном пообещала Алрой. И неожиданно спросила: — Он поддерживает тебя?

Они обе знали, о ком идет речь, и Джин отрицательно покачала головой.

— Дай ему время. Понимаешь, милая, душевные болезни одного человека могут причинять боль его близким. Ты еще очень юна, твоя психика гибкая, но твоему отцу приходится нелегко. Его холодность и отстраненность — не твоя вина. Просто запомни это.

Специальный кар доставил девочку к ее дому. Точнее, это была квартира Орсона Кренника, ее куратора и близкого друга отца. Только вот для Джин он был не просто другом семьи и человеком, обеспечивающим ее благополучие и содержание. Для нее он был тем, кто спас ее однажды и продолжал делать это до сих пор.

Ди-восемь, сверкая глянцево-черным покрытием корпуса, уже накрывал на стол, лишь слегка позвякивая приборами. Дроид являлся не просто воспитателем и гувернером для Джин, но и выполнял практически всю работу по дому. Папа находился в гостиной и только кивнул на приветствие Джин, тут же снова уткнувшись в свой планшет. Она знала, что не стоит мешать ему в такие минуты: Гален Эрсо не терпел, когда его отрывают от работы, в данном случае — от проверки домашних работ студентов. В последнее время он редко бывал чем-то доволен, хотя те из психологов, что были еще до Алрой Ферри, считали, что семье Джин очень повезло с куратором и его связями, позволившими потерявшему статус ученому не только остаться в проекте, но и посвящать себя лекциям в Институте прикладных наук Корусанта.

Джин схватила со стола яркий фрукт и, несмотря на нудные стенания Ди-восемь о ее манерах, вгрызлась крепкими зубами в сочную мякоть. Дроид поставил на стол третью тарелку и аккуратно расположил на салфетке приборы. У Джин радостно екнуло сердце, и, вихрем развернувшись к отцу, она спросила взволнованно:

— Орсон будет сегодня?!

Гален неодобрительно посмотрел на дочь, но все же кивнул, явно не испытывая такого же энтузиазма по этому поводу. Джин, напротив, рванула в свою комнату и вновь появилась оттуда уже в новеньком комбезе, так похожем на форму кадетов имперской летной Академии.

— Твой милитаризм смешон, — сухо прокомментировал Гален.

Однако в этот момент в квартиру вошел Орсон Кренник, и Джин радостно бросилась в его объятия. Его не было почти восемь дней, которые показались девочке вечностью, и теперь за ужином она без умолку тараторила о своих успехах с психологом.

— Джили передала мне подарок! — Джин продемонстрировала плетеный браслет на запястье, чем вызвала насмешливое фырканье Галена, внезапно остро ранившее ее.

Не дожидаясь очередной колкости от отца, она стыдливо опустила руку, натягивая на браслетик рукав комбеза. Заметивший это Орсон мягко сказал:

— В этом сезоне это очень модный аксессуар для девочек, не так ли? Твой отец непременно знал бы это, если бы разрешил тебе учиться среди сверстников.

— Я вам не мешаю? — ядовито осведомился Гален.

Его челюсти сжались, а карие глаза мрачно сузились, но Кренник лишь безмятежно улыбнулся в ответ.

— Мы очень ценим твое мнение, Гален. Настолько, что готовы терпеть последствия твоих решений.

Джин с интересом оглянулась на окаменевшего папу, затем — на все так же улыбающегося Орсона. Она не понимала, почему все это происходит. Не понимала, почему папа не благодарен другу, почему воспринимает любую его инициативу в штыки. Но главное — почему он по-прежнему остается здесь, хотя явно чувствует себя некомфортно, в отличие от нее самой.

Наконец Гален судорожно сглотнул и опустил взгляд в тарелку. Дальнейшая беседа проходила без его участия, и Джин было даже немного стыдно за то, что она испытала от этого облегчение.

* * *

Лаборатория по исследованию кайбер-кристаллов была просто восхитительна: огромные залы, в которых шумели колонны автоклавов, стерильная чистота коридоров и невероятное количество всевозможных мониторов, вычислительных машин и прочих непонятных Джин пультов. Тенью следуя за отцом, она слушала, как он говорит о чем-то с коллегами, и не понимала ни слова, будто они разговаривали не на общегале, а на каком-то инопланетном языке. И если сначала ей было действительно интересно посмотреть, где работает папа, то уже через час, деятельной, подвижной девочке стало смертельно скучно и она начала обращать внимание на приборы, лежавшие на столах. Подходила и внимательно рассматривала, не обращая внимания на вымученно вежливые попытки коллег папы отогнать ее от своих рабочих мест. Все это время ей было крайне любопытно: если отец смог провести ее сюда, то может ли она попасть на место работы Орсона?

Джин понимала, что задавать этот вопрос бестактно, поэтому просто молча слонялась между рабочих столов, подолгу задерживаясь у голографических приемных платформ. Комплекс лабораторий был подземным, поэтому здесь нельзя было даже выглянуть в окно. И тогда девочка принялась воображать, что она находится на борту космического крейсера, плывущего в космическом пространстве в режиме тишины, и поэтому капитан приказал задраить все иллюминаторы! Об этом было написано в тех приключенческих книгах, которые Джин предпочитала скучным учебникам.

Вдруг в одном из залов зазвучал громкий сигнал, и все, включая папу, встрепенулись и помчались туда. Разумеется, Джин не захотела оставаться в скучном вычислительном центре и побежала вслед за ними, чтобы увидеть, как по одному из огромных автоклавов пробегают голубоватые разряды, напоминающие молнии. Ученые в панике кричали что-то, по громкой связи подавались какие-то команды, перекрывавшие мяукающий звук сирены, — ряды цифр, словно секретный пиратский код.

Джин забилась в угол между двумя кожухами, укрывавшими приборы, и с разинутым от удивления ртом наблюдала за начинающейся эвакуацией. Правда, она только потом, после долгих объяснений Орсона, поняла, что это было, а тогда боялась лишь одного — чтобы ее случайно не затоптали. Голос отца слышался откуда-то издалека, и Джин решила выбираться из укрытия, пока массивная взрывозащитная дверь не закрылась полностью.

К счастью, ей удалось сделать это вовремя и даже найти озабоченного и встревоженного отца, который наблюдал за приборами и трансляцией с камер покинутого помещения. Гулкий, глухой взрыв не стал для всех неожиданностью, и только Джин невольно вздрогнула, схватив отца за рукав. Гален опустил взгляд и удивленно спросил:

— Разве я не велел тебе оставаться в вычислительном центре?

— А что это взорвалось? — в свою очередь, поинтересовалась Джин.

— Какого криффа, Гален?! — сквозь толпу обслуживающего персонала и растерянных ученых протолкнулся разъяренный Орсон. — Снова дисбаланс на второй камере! Это недопустимо! У нас нет столько материалов, чтобы… Джин? Великие звезды! Ты додумался взять ребенка на секретный объект?

— Вторая камера была ненадежной с самого начала. Я говорил, что испытания лучше всего проводить на полигоне Малпаза. Доктор Губачер прислал позитивный отчет о постройке испытательного стенда…

— Гален!

Орсон подхватил Джин на руки, будто она была не восьмилетней девчонкой, а малышкой. Он часто и неглубоко дышал, вспотевшие волосы темными прядками прилипли ко лбу, а от воротника белого мундира пахло озоном, совсем как в том зале, где совсем недавно сверкали страшные зарницы.