Маловероятное. Эпизод 9: Кто в Хогвартсе хозяин

— Хвала Мерлину! Всё в порядке? — увидев его выражение лица, Гермиона обеспокоилась: — Что случилось?

Тут из-за поворота показался Хагрид с огромной клеткой в руках. Из-за заглушающих заклятий не было слышно криков, издаваемых сидящими внутри книзлами, но их вид был невыносимо несчастным.

— Один сбежал, — сказал Хагрид, отдуваясь.

Ещё один?

— Как сбежал?

— Его хозяйка говорит, с утра был, а к обеду хватилась — нет.

— Ну что ж, один — это ведь не беда, правда, профессор Снейп? Потом он вернётся к своей хозяйке, и в Хогсмиде останется один счастливый книзл, так?

— Бедняжка, — сочувственно бормотал Хагрид, — куда ж ему податься? Ведь и заблудиться может, а Запретный лес совсем рядом — там ему не поздоровиться может…

В голове Гермионы мелькнуло беспокойство за Глотика: заблудиться он не мог, в Запретный лес вряд ли сунется, и всё же он тоже мог быть в опасности.

— Меня больше волнует, почему он сбежал? — проворчал Снейп. — Это странная реакция. Мы не представляем для них серьёзной угрозы — во всяком случае, делаем вид, что не представляем. Кто его предупредил, и о чём?

— Это уже слишком, — бросила Гермиона раздражённо, потирая виски. — Игра в детектива затянулась. Ты ищешь преступление там, где его и в помине нет. Всех собрали? Давай, Хагрид, переноси этих книзлов в комнату, и будем её запирать.

Сказав это, она снова поморщилась и судорожно сглотнула. Глотательное движение отдалось в голове тяжёлым молотом. Шея вращалась как будто со скрипом.

— Что с вами? — бросил на неё быстрый взгляд Снейп. — Голова?

— Да, — ответила Гермиона. — Это нервное, наверное. Как вы думаете, до завтра нам хватит времени, чтобы убедиться, что книзлы влияют — или не влияют — на сознание людей?

Посмотрев на неё как-то особенно пронзительно, Снейп засунул руку в карман и вытащил флакон, блеснувший на солнце тёмно-красным. Откупорил и протянул Гермионе:

— Сделайте глоток.

— Усыпляющее зелье? — изумилась та. — Ещё рано ложиться спать, вот-вот будет ужин, и мне ещё нужно проверить кучу домашних заданий…

— Я его модифицировал, теперь оно не усыпляет, а лишь успокаивает. Побочное действие — снимает головную боль и мышечные спазмы. Пейте.

Гермиона была не в силах спорить, поэтому просто приняла из его рук пузырёк и сделала один маленький глоток. Почти сразу головная боль стала утихать.

— Спасибо, профессор. Мне действительно намного лучше.

— Что ж, если вы чувствуете себя в форме, давайте закончим с этим. Ваш уже внутри?

Вздохнув, Гермиона только отрицательно покачала головой.

— Он исчез.

— Вот как? — Снейп резко обернулся к ней. — Давно?

— Вчера вечером, как обычно, ушёл гулять, но сегодня так и не появился.

— Его обязательно нужно поймать, — отрывисто бросил Снейп Хагриду.

Гермиона почувствовала себя уязвлённой.

— Зачем? Пусть вернётся, когда здесь всё закончится — от одного Глотика большой беды не будет…

— Вы — заместитель директора, — жёстко сказал Снейп. — Мы не можем знать, куда он отправился и кто его там ждёт — он может владеть информацией, которую ни в коем случае нельзя…

— Профессор Снейп, вот теперь мне тоже начинает казаться, что вы преувеличиваете! — вспылила Гермиона.

— Моё мнение не изменилось — я преуменьшаю! Вы покрываете эту тварь, которая залезала в ваш разум, пыталась подчинить его себе…

— Никуда Живоглот не залезал и не пытался подчинить! — выкрикнула Гермиона, чувствуя, как горло сжимается от обиды.

Будь Снейп более экспрессивным человеком, он бы, вероятно расхохотался. А так — только резко вздохнул и удостоил её кривой ухмылки:

— Да неужели? Ко всем остальным книзлы в разум залезали и подчиняли, а к вам нет? Чем же вы объясните свою уникальность?

— Мою… Я не…

Гермиона задумалась. А действительно: она ведь абсолютно уверена, что никогда от Живоглота не исходило ничего похожего на то слегка анестезирующее ощущение, характерное для легилименции. Почему? Чем она отличается от других магов? Почему она до сих пор об этом не задумалась?

Внезапно многие вопросы представились ей в другом свете. Почему книзлы не приняли Глотика? Он провалил задание, которое они ему дали, вот почему. Какое они могли ему дать задание? Только одно: подчинить себе разум хозяйки. Её, Гермионы, разум, заместителя директора. Задание, которое могло дать ему вип-пропуск в компанию книзлов — и которое он отказался выполнять.

— Поверь мне, Северус, я уверена, Живоглот никогда не пытался этого делать, потому что…

— Хватит, Гермиона! Признавайтесь, вы спрятали его?

— Да нет же! — сил спорить уже не осталось. — Он убежал, действительно убежал. Это правда, Северус, — она вскинула голову и посмотрела прямо ему в глаза.

Несколько мгновений Снейп смотрел на неё, потом едва заметно кивнул и резко развернулся. Войдя в комнату с книзлами, он внимательно осмотрел её снизу доверху. «Интересно, — подумала Гермиона, — как он может выдерживать их крики с таким спокойствием?». Выйдя из комнаты, он закрыл дверь, запер её и принялся накладывать заклинания.

— Теперь вы — в качестве директора, — сказал он ей. — Ваши заклинания будут иметь дополнительную силу.

Гермиона направила палочку на замок и наложила несколько запирающих заклинаний, наблюдая, как магическая энергия белыми ручейками разбегается по двери, исчезая в щели между ней и стеной. Палочка дрожала в её руке. Хотелось открыть замок, распахнуть двери настежь и выпустить на свободу этих замечательных животных… Под внимательным взглядом Снейпа она довела дело до конца, и, не попрощавшись, развернулась и побрела к выходу. Аппетита не было, идти на ужин совершенно не хотелось, и Гермиона, чувствуя приближение очередного приступа головной боли, отправилась к себе.

Лечь спать в этот день ей так и не удалось.

* * *

Ближе к ночи, когда Гермиона уже успела переодеться в халат и вот-вот собиралась пойти в кровать, к ней почти без стука ворвался злой и встревоженный Джон Стоун — семикурсник, староста Гриффиндора. Глаза его горели, он был бледен и взлохмачен, и вообще выглядел так, словно только что подрался.

— Профессор Грейнджер, — начал он сходу, без приветствия, — вы должны срочно прийти в гостиную!

— Что случилось, Джон? — Гермиона выронила «Методику преподавания Трансфигурации», которую читала на ночь, лихорадочно пытаясь попасть ногой в тапочек.

— Студенты очень волнуются, — торопливо заговорил он. — Они считают, что вы отняли у них книзлов хитростью и собираетесь сделать с ними что-то ужасное! Они хотят забрать их.

Сердце Гермионы ёкнуло: ведь это была чистая правда. Но как студенты могли узнать? Может быть, книзлы внушили им это? Но откуда они-то узнали?

— Сейчас, иду, — коротко бросила она, поплотнее запахивая халат и выбегая вслед за Джоном в коридор.

В гостиной, несмотря на поздний час, собрался, похоже, весь факультет. Все галдели, кто-то что-то выкрикивал — Гермиона вглядывалась в знакомые лица и не могла поверить, что перед ней стоят её студенты. Со всех сторон раздавались возмущённые возгласы.

— …как вы вообще осмелились на такое! Да вы представляете себе…

— … и что же вы с ними собирались делать?..

— …профессор Грейнджер, я очень хочу увидеть своего котика…

— …если только министр узнает…

Совершенно неожиданно Гермиона натолкнулась взглядом на островок спокойствия в этой толпе — несколько бледных, встревоженных, молчащих, сбившихся в кучку в стороне студентов, и среди них Стоуна. Отрадно было видеть, что всеобщее умопомрачение заразило не всех. Из последних сил стараясь сдерживать внезапно усилившуюся головную боль, Гермиона прочистила горло и выкрикнула как можно звонче:

— Внимание!

Не как по мановению волшебной палочки, но гул слегка утих. Прокашлявшись, Гермиона продолжила:

— Прошу всех сохранять спокойствие и оставаться на своих местах! Я немедленно со всем разберусь!

— Конечно, вы разберётесь, — вперёд выступила Софи, её умничка Софи… И она смотрела на Гермиону как на врага! — Мы все вместе с вами пойдём и прямо сейчас во всём разберёмся, заберём своих книзлов и прикроем ваши нелегальные махинации. За мной! — крикнула она, взмахнув рукой, и уже сделала шаг по направлению к выходу.

Гермиона не сразу обрела дар речи, но когда она заговорила, её голос дрожал от ярости:

— Стоять!

Сложно произвести впечатление, стоя перед возмущённой толпой в халате и домашних туфлях на босу ногу, но у Гермионы это, по-видимому, всё-таки получилось. Студенты перестали напирать и в замешательстве посмотрели на неё. А Гермиона, уже спокойнее, но всё так же громко, продолжила:

— Мистер Стоун, будьте любезны, напомните, что полагается студентам, которые будут обнаружены вне спален и гостиных после наступления комендантского часа?

Бледный как полотно Джон, встрепенувшись, чётко произнёс:

— Снятие баллов или отработка.

— В правилах что-нибудь сказано о злонамеренном подстрекательстве и организованном неподчинении администрации?

Джон слегка замялся.

— Кажется… Исключение из школы. Но окончательное решение оставлено на усмотрение директора.

— Ну, господа студенты, — Гермиона обвела всех грозным взглядом, — кто-то ещё желает последовать за мной? — выждав мгновение, она добавила: — Извольте вернуться в свои спальни. Через несколько минут я пришлю мистера Филча проверить.

Воспользовавшись мгновением всеобщего замешательства, она выскользнула в коридор. Обхватив руками гудящую голову, Гермиона мучительно пыталась понять, что за бедлам творится в Хогвартсе и как его прекратить. Нет, Минерва точно больше никогда не оставит на неё школу!

Определённо, в этом замешаны книзлы. Теперь сомнений не оставалось. Да чего они вообще к Хогвартсу прицепились?

На противоположной стене она увидела тонкую голубоватую полоску света, которая словно утекала за портрет Полной дамы. Но когда Гермиона подошла поближе, чтобы присмотреться, то поняла, что ей показалось. Так быстро, как только ей позволяла раскалывавшаяся голова, Гермиона поспешила на четвёртый этаж.

* * *

Возле комнаты с книзлами она застала беседующими мрачного Снейпа и ошарашенного Флитвика. Из комнаты, несмотря на заглушающие чары, то и дело доносились возгласы книзлов.

— Я впервые слышу об этом, Северус!

— Я тоже. Случай явно беспрецедентный: прежде никому, кроме людей, не приходило в голову воспользоваться энергией Хогвартса.

— Но, позвольте, а как же домовики?

— Домовики, как и люди, разумны. Разумеется, их отношения с замком совсем иные, чем у магов. Но книзлы…

— Потрясающе! — совершенно непонятно, чего больше было в голосе Флитвика: благоговейного ужаса или восхищения.

— Профессор Снейп, профессор Флитвик! — Гермиона сама удивилась, насколько слабым показался ей собственный голос.

— Гермиона! — обернулся к ней Филиус и тут же обеспокоенно воскликнул: — Как вы себя чувствуете? Вы неважно выглядите!

— Неплохо, только вот голова болит…

Гермиона устало потёрла виски. Любое движение глазами вызывало приступ тошноты и головокружение.