Остановка

Э л и (с иронией). …вы встретились со мной… (Пьет машинально налитое вино.) Бог ты мой, что бы я дала, чтобы полгода не видеть ни одного мужского лица.

Р о б е р т. Кроме моего…

Пауза.

Э л и. Вашего… Пожалуй. Вы для меня пациент.

Пауза.

Р о б е р т (стоит за ее спиной, приближаясь). Ну, это вы бросьте! Сам господь бог соединил нас… Он подослал вас ко мне в лице «Линии помощи». (Обнимает Эли сзади.) И провидение вело меня, когда я набрал номер Центра, вспомнив его призыв: «Помогите мне быть таким же открытым и близким, как ваш телефон… Здесь всегда есть кто-нибудь… звоните в любое время, и кто-нибудь будет говорить с вами о каждой проблеме и обо всем». Эли… я так устал. Ты только одно скажи: тебя не смущает, что я старый, нелепый, что от меня несет эфиром? Я ведь прямо с дежурства.

Э л и (оборачиваясь, тронутая). Я даже не почувствовала эфира.

Р о б е р т. Наверное, парень я никудышный и вряд ли тебе понравлюсь. Ведь я так давно не был с женщиной.

Э л и. Отчего же? (Садится за столик.)

Р о б е р т. Мне давно это не приходило в голову. Привык к мужской компании. А эту неделю меня вконец изматывали дети.

Э л и. Ваши дети?

Р о б е р т (подсаживаясь к ней). Нет, мои калеки. Ведь в этой школе, где я пристроился, одни калеки.

Э л и. Господи! И они… обречены быть беспомощными?

Р о б е р т. Да. В этом все дело. (Не хочет углубляться в эту тему.) Одни не могут передвигаться, у других кисти рук без пальцев, ложку не могут взять. Или равновесие нарушено.

Э л и (совершенно поражена). Чем же они заняты… целые дни?

Р о б е р т. Они… думают.

Э л и. Думают?

Р о б е р т. Все дети в школе умственно полноценные. Они все о себе знают. И характерно… что чаще всего они молча сидят и думают.

Э л и. И что же вы с ними делаете?

Р о б е р т. Помогаю не думать. Заняться чем-нибудь. Отвлечься. Ладно, в другой раз, Эли. Я чертовски измотан…

Э л и. Сегодня особенно?

Р о б е р т. Да, особенно. Был тяжелый день.

Пауза. Они сидят очень близко друг от друга. Эли молча разливает остатки вина.

Э л и. Что-нибудь произошло? Скажите мне только это.

Р о б е р т. М… да. Подросток вывалился из окна. Пришлось его собирать по кускам. Выживет. Но ведь дело не в этом.

Э л и. А в том, сделал ли он это сознательно?

Р о б е р т (кивая). Умница. Ну, хватит.

Э л и. Вы считаете, он это нарочно сделал? Именно из окна?

Р о б е р т. Мне хочется думать, что нет.

Э л и. Выпьем что-нибудь покрепче?

Р о б е р т (кивает головой). Мне нужны вы, Эли. А вдруг у нас все получится хорошо? Ведь я вам не противен. Скажите только это. Не противен?

Э л и. Нет… нет. Но вы… будете тосковать по семье. Надо, чтобы вы помирились.

Р о б е р т. Ах, Эли! Ну зачем вы так? Хватайтесь покрепче за жизнь. Нельзя же все другим. Вы, наверно, уже забыли, что это значит — здоровый эгоизм счастья, собственничества, а?

Э л и. Бог с ним, с эгоизмом. Джуди вернется к своим детям, и все встанет на место. Вы же еще не знаете, как это будет, когда она вернется. Семья… это то, что нельзя предсказать. Подождите немного… потерпите.

Р о б е р т. Она уже вернулась.

Э л и. Ну вот…

Р о б е р т. Два дня назад… Плакала, просила прощения. (Выпивает остатки вина.) Видно, ангелочек-то дал деру.

Э л и. Вас испугался… Теперь вам надо вырастить ваших детей, позаботиться о жене…

Р о б е р т (бунтуя). Вы считаете, что в этой ситуации я должен принести себя в жертву? Это вы называете справедливостью на вашей «Линии помощи»?

Э л и. Но вы же не оставите свою жену на произвол судьбы? Чтобы она снова попала в какую-нибудь историю…

Р о б е р т. Да! Но теперь ее увлекательные приключения не будут осуществляться за счет моей жизни. У меня ведь тоже единственная жизнь, Эли. Почему всем должно быть хорошо и только мне одному плохо?

Э л и. У вас еще все будет хорошо…

Р о б е р т (тихо). Эли, послушайте меня. И поверьте… Мы с Джуди… не договорились. Этого не могло случиться. (Тормошит ее.) Я отправил ее в тот же день. Мы говорили о девочках и пришли к согласию. Но я уже никогда не буду с ней. И она это поняла. На этом точка. Ясно? А теперь о нас с вами. Я не представляю себе, что мы разбежимся в разные стороны. Для меня сегодня это — гибель. Я без дураков. Это так. (Обнимает ее.)

Эли пытается вырваться, но неуверенно.

Не гоните меня… У вас ведь никого нет. Не придумывайте. (Обнимает ее все более решительно.) Не будьте вы только лишь «скорой помощью»… достаточно с вас. И не бойтесь, я не продам вас… Эли! Ну, помогите же мне!

Э л и и Р о б е р т, они курят лежа.

Р о б е р т. Разве тебе было так плохо?

Э л и. Вовсе нет. Ты замечательный.

Р о б е р т. Ну что с тобой тогда?

Э л и. Не знаю, Роберт. Этого не объяснить…

Р о б е р т. У тебя кто-то есть?

Э л и (подумав). Нет… больше никого.

Р о б е р т. Ну и прекрасно. Так я и думал. Я тебя не отпущу.

Э л и. Нет… не думай о будущем.

Р о б е р т. Но почему же? Ты не крути, скажи напрямик.

Э л и. Я и сама не пойму. Просто я люблю другого человека.

Р о б е р т (потрясен). Любишь? Где же он?

Э л и. Он ушел… Я не знаю сейчас, где он, но это не имеет значения. Я все равно с ним, понимаешь? Где-то под зрачками… или между пальцев — он, его волосы… его голос. Я до сих пор не понимаю, как это получилось, что он ушел. Он очень был привязан ко мне. Мог загулять, накуролесить, но…

Звонок внизу. Один. Другой. Долгий. Эли переглядывается с Робертом, оба приводят одежду в порядок. Эли нажимает кнопку, слушает.

Г о л о с П е г г и (снизу). Впустите меня, это Пегги!

Э л и (в смятении). Господи, что еще ей надо!

Р о б е р т. Кто это? Не пускай.

Г о л о с П е г г и. Впустите же, скорее!

Э л и (открывает дверь). Я должна ей открыть.

Входит П е г г и.

П е г г и (она очень сильно выпила, озирается, оценивает ситуацию). Хай! У вас телефон работает?

Э л и. Здравствуй. Тебе что, надо позвонить? Вот здесь.

П е г г и (не слушая). Сюда не звонили? Мне не звонили?

Э л и. Кто не звонил?

П е г г и. Ну… о Креге?

Э л и. Что вы натворили? Где он сейчас?

П е г г и. Господи… Почем я знаю? (Скороговоркой, язык ее плохо слушается.) Они его забрали.

Э л и. Забрали? Значит, он не улетел в Сан-Франциско? (Подумав.) Ты сколько выпила сегодня?

П е г г и. Совсем чуть-чуть… Но я в норме.

Э л и. Тогда ответь мне членораздельно, где Крег? И вообще что с тобой творится? Ты почему врываешься ко мне в таком виде, назначаешь сюда звонки?

П е г г и. Подумаешь! Что особенного?

Э л и (ей неловко). На что ты сдалась мне, в конце концов…

Р о б е р т (грозно). Проводить ее?

П е г г и (сжавшись). Да ты что, дядя? Того? Они же… они…

Р о б е р т. Ладно, выметайся. И живо. Протрезвеешь — позвонишь. (Подходит к ней с намерением выпроводить за дверь.)

П е г г и (взвизгивает). Не прикасайтесь ко мне! Я и так в синяках… И вообще… Я с тобой не хочу идти. (Покачнулась.) Ты мне не подходишь. Эли, скажите ему, чтобы он отвалил… Надо решить с Крегом… Крег — другое дело… А все остальные — дерьмо! (Плюхнулась в кресло.) Вот так, доберешься до каких-то знакомых, а тебя обязательно выставят… И еще обзовут… Или начнут орать: «Это мой дом, мой телефон!» или: «Мой мужик…» Плевать мне на вас.

Звонит телефон. Пегги делает движение, но Эли, опередив ее, берет трубку.

Э л и. Да… Хорошо. Я буду через час. Пока.

П е г г и. А вы не можете не хватать трубку? Ну… каких-нибудь десять минут…

Э л и (начинает чувствовать неладное). Что-то, девочка, чересчур много ты себе позволяешь.

Р о б е р т. Еще одна грубость — и пересчитаешь ступеньки.

П е г г и (как бы раздумывая над этими словами, смутилась). А поесть у вас найдется?

Звонит телефон. Снова Пегги тянется к трубке, но Эли ее опережает.

Э л и. Алло… Сейчас. (После паузы, Роберту.) Это… вас.

П е г г и. Господи… что ж это они не звонят… (Вдруг начинает плакать.)

Р о б е р т (в трубку). Ключ не подходит? Подойдет. Ты попроси кого-нибудь… Ну, хорошо. (Эли.) Я на десять минут. Дочка не справляется с дверью. (Эли — о Пегги.) Может, ее прихватить с собой?

П е г г и. Уж если обещали кому-то — топайте. У нас (жест в сторону Эли) есть о чем поговорить.

Р о б е р т (в дверях, Пегги). Если ты себе чего напозволяешь — берегись. (Эли.) Я ненадолго. (Уходит.)

П е г г и. Слава богу, наконец-то выкатился.

Э л и (не реагируя). Объясни, почему ты удрала из Ларчмонда? Почему Крег не уехал в Сан-Франциско? Ты ему передала насчет Тома Ладди?

П е г г и. Не успела… Подкиньте мне сандвич… Лучше с беконом или с сосиской…

Э л и (поспешно достает из холодильника кусок холодной телятины). Выкладывай, почему ты ему не сказала про звонок? И не вздумай крутить.

П е г г и (с полным ртом). Это было бессмысленно.

Э л и (остолбенев). То есть он отказался от роли?

П е г г и (перестав жевать). Нет… совсем не это… он уже не мог лететь в тот день… О, как я устала! (Начинает плакать.)

Э л и. Непостижимо! То есть как он не мог! Он же только этим жил… Неслыханная удача, первый серьезный шанс, который он из-за твоих дурацких страхов…

П е г г и (всхлипывая). Вы правы, вы абсолютно правы… Но это не из-за меня… вернее, не совсем из-за меня… это все получилось случайно… чудовищное сплетение обстоятельств…

Вокзал в Ларчмонде. П е г г и и К р е г только что сошли с поезда. За стеклами вокзального бара «Золотой бык» вертятся, поджариваясь, куски мяса. Сыро, накрапывает дождь.

П е г г и (хрипло). Может, заглянем?

К р е г. Некогда. Перекусишь в отеле.

П е г г и. На минуту, бифштексы готовы. Проглотить — и вся игра!

К р е г. Потерпишь! Мне надо успеть на обратный поезд. (Тянет ее за руку.)

П е г г и (упираясь). Тогда ты — в отель, а я перехвачу стейк. Не беспокойся, я догоню тебя… (Подумав.) Дай два доллара.

К р е г (поддаваясь). Черт!.. С тобой не соскучишься.

Входят в «Золотой бык». Столики. За прилавком под стеклом — салаты, гарниры. Играет музыка. В дальнем углу мужчины смотрят телевизор, принимая участие в игре по телевизору. Взрывы смеха, восклицания. Пегги усаживается за свободный столик. Крег подходит к прилавку, берет два стейка, два салата, ставит все на стол. Усаживается. Видя, что Пегги от удовольствия вытянула ноги и замурлыкала, поторапливает.

К р е г. Живей давай.

П е г г и (не трогаясь с места). Угу…

К р е г (принимаясь за стейк). Каким надо быть кретином, чтобы ночью тащиться в Ларчмонд, есть стейки в привокзальной забегаловке и наблюдать твое общераспространенное по десяткам журналов личико…

П е г г и. Неправда! Внешность у меня оригинальная. И на обложку мне предлагали.

К р е г. Не сомневаюсь.

П е г г и. А что бы ты сегодня делал? (Жадно набрасывается на еду.) Что такого особенного?

К р е г. Я просто пропал бы без тебя… (Задумывается.)

Голос Крега: «Я пошел бы с тобой, Эли… слышишь? В Маджестик-театр на Лайзу Минелли. Потом мы посидели бы у Риты Димитрис, в том французском ресторанчике, что на Второй авеню, угол Сорок восьмой стрит. Ты там никогда не была. Шикарная обстановочка. Сама Рита сидит на рояле, рядом ваза с гвоздиками, притушенные люстры, зеркала, пахнет Парижем… Пока Рита поет свои французские песни, мы качаемся с тобой в такт музыке, в полутьме, и голова идет кругом…