Путь Стратега 4. РеалРТС

О, снова старый добрый кроваво-кошмарный здец. А то все политика, разговоры, да сложные планы. Наконец-то душа отдохнет!

Ко мне подскочил рослый северянин-кавалерист с топором на длинном древке, но прежде чем он что-либо предпринял, Касс материализовалась между нами, приняв удар на щит. Когда я поднялся на ноги, гладиатрикс уже удалось ранить врага в бедро. Несколько стрел срикошетил о пластинчатую броню северянина. Он пошатнулся от раны, а я уже был рядом. Пользуясь тем, что Касс контролировала щитом руки врага, ударил его в лицо со всей своей нарощенной демоном силой.

Элама уже поднялся на ноги, достав из ножен кавалерийскую спату.

“Нет!”

Это я запретил Ангре с наскока бить Эламу в спину копьем. Сэйф каким-то чудом остался верхом, несмотря на ужас лошадей от полупревращенного шамана. Однако убить Эламу одним ударом слишком простая развязка наших очень долгих и сложных отношений. Вражеский стратег, чуть прихрамывая, направился ко мне, замахнувшись мечом. Хочешь бить? Давай! Испытай на прочность имперскую броню.

Испытание на прочность броня прошла успешно. Клинок отскочил, высекая искры.

“Нет!”

Это я одернул уже сэйфа-изгнанника, который целил в Эламу магически усиленной стрелой.

“Да!”

Децимала ударила Эламу в затылок кромкой щита. Враг рухнул на песок, стирая с него узор, оставленный дождевыми каплями. Бой был окончен. Через пару минут на горизонте появились верхом Доктоний и Радомат, услышавшие звуки боя.

“А уже все. А уже не надо”. — с шутливой интонацией передал им я через Командный Голос. — “Математик решил эту задачу без вас. Давайте в лагерь. У меня тут еще есть одно дельце”.

В паре километров ждала в сопровождении нескольких бойцов Арамиа. К ней мы и отправимся. Из лагеря я вывел колдунью не для боевых нужд. Могло понадобиться лечение плюс она нужна мне, чтобы правильно, с моей точки зрения, подвести черту моих взаимоотношений с Эламой.

К Арамии я отправился в сопровождении только Итки и Касс, которая вела пленника. Солдат, охранявших мою “рабыню” уже отослал. Все бойцы были недалеко, могли если что помочь, но моему приватному разговору с Эламой не помешают. Свидетелей практически нет: Касс я всецело доверяю, Итка едва ли что-то адекватно запомнит, а Арамиа… Арамиа, которую и пытать то бесполезно.

— Приведи его в чувство. — приказал я колдунье.

— Как вам будет угодно, мой господин.

Вскоре Элама пришел в относительно адекватное состояние после сотряса, которым его одарила Децимала.

— И… На чем я прогорел?.. — тяжело дыша, прохрипел стратег.

— Да много на чем. — ответил я. — Но последним гвоздем в крышку гроба стала “серая демоница с сиськами”. Я много общался с демонами. Прекрасно знаю, что они редко принимают человеческий облик, а если принимают, то обычно мало отличимы от нас. А тут какая-то серая демоница… Но вдруг в памяти щелкнуло. Есть же Дщери Погибели с Севера. Они как раз серые и часто меняют тела, оттого щеголяя голышом. Сэйф, в тонкости нашего стратегического ремесла не посвященный, вполне мог принять такую тварь за демона.

— Райхо… Проклятый болван…

— Да нормальный он. — защитил я интересы своего нового друга. — Сэйф как сэйф. Умеет колоть с коня, а что еще ему для счастье надо? То ли дело мы с тобой. Избранники богов. У нас амбиции, страсти, месть! — усмехнулся я. — Одно покушение в Периноне и попытка организовать второе в Нессене. Я все думал, кто же там такой гениальный убивец. Вроде не шаддинцы, не имперцы… Так кто? Думал даже на Орину.

— Эта мелкая бьорская сука жива?

— Какой же ты конфликтный человек. Жива. Даже новую работу нашла. И все у нее вроде бы хорошо, а знаешь почему? Потому что не пытается меня убить! Ладно. Продолжаем “Следствие вели”. По показаниям свидетелей в Переноне убийцу вербовал какой-то всадник-наемник со шрамами. Ты лично его что ли нанимал?

— Нет. Это был Торк. Ему на Севере сожгли лицо демонопоклонники-Гераты.

— Понял. Значит просто совпало, что вы оба всадники-наемники со шрамами. Хотя на тебе вообще лица почти не осталось. Это описали бы не как шрамы. А вот в Нессене ты лично вербовал людей, да?

— Бандиты. Надо бы взглянуть на них и решить насколько они надежны. — пояснил стратег. — Оказались ненадежны. Слабоваты для “работы”, которую я предлагал.

— Слабоваты? Знаешь, у фразы “Ты сильный, ты справишься” есть продолжение. “Я умный, я не возьмусь”. Те бандиты показали наличие мозга в головах и теперь у них все хорошо, в отличие от тебя. Они еще сказали, что вы платили не монетами, а камнями и весовым золотом. Сокровища Севера?

— То, что удалось спасти от ваших загребущих рук. А теперь убей меня и покончим с этим.

— Так просто? После всего, что было? Нападение на лагерь легиона у Мелиодана. Боги, тогда еще был жив Геноций и он вывел войска давать тебе отпор. Затем несколько сражений в землях Кринтар. Атака на нас в лесу, бой за переправу через реку, даже несколько боев. Знаешь, Аргет я на тебя за все это не в обиде. Даже покушения, черт с ними. Я бы сдал тебя Сенату или что-то в этом роде. Но Эйлит…

— Кто? — северянин нахмурил свое уродливое лицо, которое ему обезобразили в попытках скрыть прошлую личину.

— Девушка из Гератов, которую ты случайно захватил. Она еще обещала тебя свести с Белквергостом. Это я ей посоветовал. Я пытался спасти ее. А в итоге… Знаешь, Аргет, у тебя ведь был шанс начать жизнь с чистого листа. Но Поций прав. Грязь поражений некоторым людям буквально в кожу въедается. В душу. И ты хотел реванша. Пусть через убийство, но хоть какого-то реванша со мной. Путь в никуда. И ведь ты не дурак. Дураки стратегам не становятся. Все почти твои планы были… дерзкими по крайней мере. Неожиданными. Будь у меня чуть меньше удачи или у тебя ее чуть больше и все могло бы повернуться иначе. Однако твои нормальные планы служили инструментами обиды, мести и глупых амбиций. Почему вы напали на нас, вместо того, чтобы помочь мне покончить с Бьорами? Заменили бы их в статусе федератов. Ограбили бы старых врагов.

— Потому что вы зараза. — емко ответил Аргет. — И вам нужны не союзники, а рабы и шлюхи.

— Что-то личное, да?

— Не твое дело, имперец. Я провел часть юношества в вашем гадюшнике. Когда вернулся, то понял, что нас ждет. Какую судьбу вы готовите всем соседям. Я презирал Геора и его псов, но они были верны вам. А потом Антавий Карр решил задавить их просто так. Лишь бы урвать себе славу и деньги.

— Ну видишь. Не просто так, а за славу и деньги. Политика — грязное дело.

— Ваша политика особенно. Давай уже! Доставай меч и покончим с этим!

— Меча не будет. Был бы, но Эйлит простить тебе я не могу. Поэтому… Видишь вот эту девушку. Несмотря на миленькое личико она довольно опасная колдунья. Впрочем, ты сам это можешь глянуть через систему. Так вот, она сейчас выжжет твою тень силой Великого Пламени и превратит в умертвие. После чего, ты пойдешь вон туда… — я указал рукой на Запад. — Идти, идти и снова идти — вот что тебе предстоит. Если повезет и разъезды Ксериона тебя не настигнут, то дальше уже безлюдные пустыни. Будешь шагать, пока не сотрутся ноги, а когда сотрутся поползешь вперед. Твой любимый путь в никуда.

— Постой… — в голосе Аргета появилась тень страха. — Та девчонка, я помню ее. Понял о чем ты. Монстр! Поверь, я ничего ей не сделал! Это было чудовище. Небо изменилось… Что-то напало на нас.

Меня вдруг передернуло. Эти слова... Эти слова я уже однажды слышал. Только где и когда? И почему они мне кажутся такими важными? Я отвернулся от Аргета и заходил из стороны в сторону, пытаясь сосредоточиться. Он что-то еще говорил, но мысли мои были слишком далеко. Лав. Это как-то связано с Лавертией. Вспоминай! Давай, Миша! Из тьмы давнишних воспоминаний появилось бледное лицо древней ведьмы. Мысли ворочались со скрипом, пытаясь вытянуть из забытья крупный фрагмент прошлого. Меня накрыла какая неясная тревога.

— Монстр. Это было чудовище. Небо изменилось… — повторил шепотом я.

Точно. Это была часть видения. Пророчества, которое Лав мне показала после взятия Либаны. Тревожный, даже пугающий набор образов предполагаемого будущего, пронизанный ощущением надвигающейся катастрофы.

Аргет еще пытался что-то говорить, но я, выхватив меч, широким ударом рубанул его по шее. Голову не отсек. Клинок ушел вниз, а не в бок, однако для смертоубийства хватило.

"Ваш уровень повышен". — вдруг объявила мне система, слегка улучшив настроение.

Подожди… За убийство вражеских стратегов дополнительные очки опыта дают? Интересно. Очень интересно. И что будет, если убить стратега, скажем, тридцатого уровня?

— Мой господин, мне превращать его в умертвие? — отвлекла меня Арамиа.

— Просто сожги. Хотя нет. Сожги так, чтобы ничего не осталось. Даже костей. Сотри его существование. Этот человек создал мне много проблем. Превратить в умертвие и заставить вечно брести — красивый жест. Символичный. Но вдруг кто-то наткнется на него и как-то снова использует против нас. Нет уж. Хватит с меня Агрета/Эламы. Сжечь надежнее. Давай, приступай.

Я отошел подальше вместе с Касс, двигаясь на встречу ветру. Снял шлем.

— Ты о чем-то волнуешься? — спросила девушка.

— Да. — ответил я не оборачиваясь. — Что такое судьба? Набор вариантов, которые мы выбираем или путь, выбранный кем-то для нас без нашего ведома? Уже давно я видел на Севере фрагмент пророчества. Забыл почти про него, а сегодня оно начало сбываться. Можно ли еще свернуть или это тоже путь в никуда? Не надо отвечать. Это сложные вопросы, которые нужно задавать не тебе. Но просто надо кому-то их высказать. Выговориться. А теперь извини. Надо побыть в тишине. Надо постараться все вспомнить.

Я смотрел вперед на холмистую линию горизонта. В голове медленно всплывали образы прошлого. Лав... Я тогда сумел ненадолго будто оказаться в ее голове. Увидел, как она воспринимала меня. Двуногий кусок мяса, подобно большинству людей. Хлипкий, практически желе. Ткни пальцем — оставишь вмятину. Но внутри этой оболочки мерцала искра живого сознания, а вокруг… Тысячами цепей ко мне были прикованы чужие судьбы. Черно-красная паутина связей блестела от крови. Легионеры, мои ближайшие соратники, враги, десятки тысяч невиновных и непричастных, которых затронут войны. Надо мной реяли три фантома на лбах, которых горели цифры. Призраки, облаченные огнем и железом — гении легионов. Две самые мощные цепи, на которых я висел словно кукла, держали исполинские фигуры, тела которых скрывались во мраке. Я видел лишь головы — мраморное лицо женщины со сверкающими глазами и окровавленный, ободранный череп. Они держали меня, не давая упасть во мрак, но также пытались разорвать, перетягивая словно псы любимую игрушку.

Затем видение еще тревожнее.

Сотни теней, шепчущих и стенающих в страхе великом. Солнце меркнет. Густой, маслянисто-зеленый ливень падает на обреченные города, на обезлюдевшие поля и расколотые горы. От земли поднимается густой, грязный туман, похожий на постапокалиптическую песчаную бурю.

"Прекрасные картины рисовали нам лучи восходящего солнца…" — мечтательно произносит знакомый, но почему-то неузнанный мной голос. — "Они возвещали нам долгий день процветания. Но закат наступил на рассвете".